Последнее лето - Лидия Милле
– Сделаю, что смогу, – сказал Лука и скинул с плеч рюкзак. Остальные тоже опустили свою поклажу на землю. Следовало бы расспросить Бёрла, где он нашел этих ребят и как привел сюда, но вникать в это никому из нас не хотелось, и мы просто вздохнули с облегчением.
– Саки! Где Саки? – хрипела мать.
– Иду, иду! – ответила Саки. – Только руки вымою.
– Какой тут адрес? – крикнула сверху Джен. – Кто-то ответил! Я дозвонилась до оператора!
Бёрл взобрался по лестнице и взял у нее телефон.
– Тут грунтовая дорога, – сказал он и стал перечислять ориентиры. – Ближайший город? Э, ну как сказать… Вообще-то это порядочная дыра. Но к востоку от нас есть городок Альфа. А к западу – Вифлеем.
Хорошо хоть, Джек крепко спал.
Почти все покинули хлев, заявив, что не намерены присутствовать при родах. Я и сама к этому не рвалась, но нам с Джен пришлось остаться – Саки попросила.
Скорая так и не приехала.
Когда под ободряющие бормотания ангелов показалось младенческое темечко, я не выдержала и вышла. Мать извивалась и выла. Мне не терпелось переключиться хоть на что-нибудь, кроме зрелища родов, и я двинулась к зверинцу Джека. Присела рядом с клеткой, в которой обитало какое-то коричневое создание (сурок?), и попыталась разглядеть его мордочку, но он повернулся ко мне спиной, предоставив мне изучать свою шерстку.
А ведь мы оба млекопитающие, подумалось мне.
И появляемся на свет одинаково.
Раздался детский плач.
Так родилась сестра Саки. Но ее мать продолжала истекать кровью.
Пока не умерла.
* * *
Первое время мы чувствовали только какое-то отупение. Из-за потрясения, наверное. Вообще, мы едва знали мать Саки, и она, как и все остальные родители, изрядно действовала нам на нервы (хотя вспоминать об этом не хотелось).
Но теперь она умерла.
Саки не пылала к матери горячей любовью, но смерти она ей точно не желала.
В сарае, кажется, уже успели прибраться. Я увидела лишь алое от крови полотенце, плавающее в ведре. Мы с Джен пошли к младшим братьям и посидели с ними, крепко обнявшись. К нам заглянули Джуси и Лоу, осмотрелись и тут же ушли, громко топая и пиная солому.
Мы с Джеком наблюдали за сипухой: пролетев над нами, она опустилась на дверь, ведущую в хлев, где на полу лежала под белой простыней мертвая мать.
Сова не улетала. Будто несла караул.
Впервые за все время, проведенное вдалеке от города, я не понимала, какие чувства мной владеют. Страх? Смятение?
– Ева, скажи, – спросил Джек, – она правда умерла?
– Да, Джек, боюсь, что так.
Ничего не поделаешь – есть удары, которые нельзя смягчить.
– А почему она умерла?
– Потеряла много крови.
Он заплакал. Я посадила его себе на колени и начала раскачиваться, утешая и брата, и себя.
Я пыталась успокоиться, представляя себе привычный домашний быт: свою комнату, комод, зеркало, стенной шкаф. Вешалки в шкафу, свитеры, разложенные по ящикам. Пересчитывала их и мысленно сортировала по цветам. Силилась припомнить таблицу Менделеева. Ее заставляли учить наизусть на уроках химии. Но это было еще в начале прошлого учебного года. Целую вечность назад. 1 H: Водород. 2 He: Гелий. 3 Li: Литий. 4 Be: Бериллий… Все, дальше память как отшибло.
Я пробежалась по списку французских неправильных глаголов, которые тоже учила в школе, и проспрягала их. Французский мне нравился куда больше химии.
Être. Je suis. Я есть. Tu es. Ты есть. Знакомо до боли.
* * *
Саки всю ночь просидела в сарае рядом с мертвой матерью, ни на минуту не выпуская младенца из рук. Наутро ангелы убедили ее искупать ребенка и увели с собой в дом.
Чтобы отвлечь Джека и Шела, я поручила им найти коз – убедиться, что те никуда не убежали. Новые потери нам ни к чему, сказала я.
Затем пошла к машине умершей матери, в спешке криво припаркованной за теми, на которых приехали мы, и открыла багажник. Там лежал пакет с детской одеждой, бутылочкой и упаковкой крошечных подгузников. Она уже все подготовила, подумала я, и вот тут меня и накрыло.
Она хотела заботиться о своем ребенке. Но судьба распорядилась иначе.
Я отдала пакет Саки, и она надела на младенца хлопковые ползунки.
Я попыталась дозвониться с телефона матери до ее отчима – Саки машинально кивнула, когда я указала на его имя в контактах, – но никто не ответил. Оставить сообщение я не смогла – голосовая почта была переполнена.
Перед нами стояли две проблемы: чем кормить новорожденную и что делать с телом матери.
У одного из ангелов нашлась пачка сухого молока, но от такой пищи ребенку может стать плохо, предостерег нас другой ангел, биолог. Он занимался наблюдением за птицами и прибился к остальным уже после начала шторма.
Матери младенец лишился, и нам требовалось раздобыть молочную смесь.
Бёрл взял машину и отправился на поиски. Сказал, что в пяти милях от нас при заправке есть магазинчик. Может, там найдется детское питание.
Дэвид и Терри помогли завернуть тело матери в простыни. Ангелы собрались в углу сарая, рядом с пустующим курятником, и тихо о чем-то совещались.
Я подобралась поближе и, спрятавшись за спиной осла, прислушалась.
– Она сама ребенок, – шептал один. – А пытается ухаживать за новорожденным! Господи Иисусе! Разве можно взваливать на нее такую ответственность?
– …и предлагаю. Надеюсь, она согласится.
– Но может и отказаться.
– Здесь нельзя хоронить.
– Поэтому я за кремацию.
– Но останки можно перезахоронить. Когда ситуация нормализуется. А с пеплом как?
– А что, если подождать?
– И травмировать детей? Картина разложения… Сколько дней пройдет, прежде чем мы вывезем тело? Если не недель…
– А где отец?
– Неизвестно. Не могут с ним связаться.
– А если понадобится вскрытие?
– У них там и без того дел по горло. По CNN сообщают, что счет идет на тысячи.
Тысячи чего?
* * *
В коттедж к Саки отправили целую делегацию. Я шла следом. Саки сидела со скрещенными ногами на кровати в спальне и прижимала к себе ребенка.
– Согласно индуистской традиции, – начала женщина-ангел (седая, но с каштановыми дредами), – огонь очищает тело и позволяет душе выйти из него. Индуисты строят прекрасные погребальные костры. Заворачивают усопшего в белое…
Саки уставилась на нее.
– Она не была сраной индуисткой, – сказала она.
– Я не в том смысле… – начала было женщина.
– Но думаю, костер подойдет.
Рядом с домом стояла поленница, но дров оказалось мало, и мы отправились за хворостом. Нам понадобилось немало времени, чтобы набрать сухих веток. Сооружением костра (и нами) руководил Рейф.
Мы уработались до боли в мышцах, но
