Тайны сердца. Загадка имени - Амели Нотомб
– Конечно. Это так любезно с вашей стороны.
Диана узнала горькую складку в уголке рта. Она вспомнила слова бабушки: чтобы утвердить свою власть, ревности не нужны причины. Это было верно по отношению к ее матери. И до какой же степени верно по отношению к Оливии! А значит, можно быть профессором в университете и к тому же красивой, состоявшейся, очаровательной женщиной, но все равно ревновать старую поклонницу к своей тщедушной, травмированной дочери только потому, что та проявляет к девочке повышенное внимание.
Ведь речь шла не о ностальгии по уходящей дружбе. Если бы это было так, Оливия сыграла бы на чувствах. «Самое ужасное, это могло бы сработать, – думала Диана. – Счастье еще, что она принимает меня за обычную карьеристку! Сделаем вид, что она права».
Диана вступила в новый сверхнапряженный период. С учетом лекций Оливии, ее собственных, подготовки диссертации, продолжающейся учебы, обязательных ночных дежурств и времени, посвященного Мариэль, на сон ей оставалось не больше двух часов в сутки. «Не знаю, сколько еще продержусь», – думала она. Усталость стала такой сильной, что, если перед ней вставал выбор – поесть или поспать, она никогда не колебалась: сон стал ее святым Граалем. При таком режиме она похудела еще больше.
– Осторожней, – заметила ей Оливия, – вы уже почти некрасивы.
Столкнувшись с таким двусмысленным участием, Диана решила до конца играть роль, предписанную ей бывшей подругой: акулы, которая прогрызет стены ради карьеры.
Ее двигатель работал на взрывной смеси ненависти и любви. Любовь была адресована маленькой девочке, чьи успехи так ее вдохновляли: за последнее время результаты Мариэль по всем предметам стали почти удовлетворительными. Диана никогда не упускала случая поздравить ее и поцеловать. Сияющее личико ребенка вознаграждало ее за все усилия.
Оливия оказалась права: лекции, которые вместо нее читала Диана, имели большой успех. Несколько озадаченные возрастом преподавательницы, которая была немногим старше их самих, студенты были склонны восхищаться ассистенткой профессора Обюссон. К концу занятия Диана чувствовала, как ее охватывает лихорадочное возбуждение, подавить которое она не могла.
С ненавистью дело обстояло сложнее. «Как понять, что мы ненавидим кого-то?» – иногда спрашивала она себя в присутствии Оливии. Ненавидеть старую подругу в ее отсутствие было куда проще: стоило вспомнить о некоторых аспектах ее поведения по отношению к Мариэль, и появлялось желание окунуть физиономию этой женщины в самую грязную лужу. «Вот это и есть ненависть», – диагностировала она. За исключением таких всплесков, ее чувства к Оливии походили скорее на глубокое разочарование. «Это великодушное чувство, оно означает, сколь многого я ждала от нее».
Когда она работала над ключевым моментом своей диссертации, в дверь кабинета постучали.
– Войдите, – отозвалась Диана.
На пороге появилась Элизабет. Диана так основательно забыла о подруге, что явление той во плоти немало ее удивило.
– На телефонные звонки ты не отвечаешь, и вот я здесь.
– Прости меня, я работаю как подорванная.
– И смахиваешь на зомби. Расскажи, что происходит.
Диана вкратце описала свою профессиональную ситуацию. Элизабет нахмурилась:
– Она хоть тебе платит?
– Конечно. В отношении денег она всегда была крайне щепетильна.
– Значит, в других отношениях она этим не отличается?
– На что ты намекаешь?
– У тебя не складывается впечатление, что она тобой пользуется?
– Нет. Она не хотела становиться профессором. Это я убедила ее выставить свою кандидатуру. И мне пришлось проявить настойчивость.
– Да-да. А теперь она так страдает от своего звания…
– Разумеется, она довольна. Это естественно. Ты не можешь ее упрекать.
– Я и не упрекаю. Я только думаю, что тебе было не так уж трудно уговорить ее выставить свою кандидатуру.
Диана признала в душе, что та права.
– А в чем причина твоего визита на самом-то деле? Ты же не для того тащилась в такую даль, чтобы убедиться, что я еще жива.
– Я приехала пригласить тебя на мою свадьбу, – заявила Элизабет.
– Что?
– Маленький тест: за кого я выхожу?
– Представления не имею.
– Твоя лучшая подруга выходит замуж, и ты не знаешь за кого. Браво!
– Согласна, в последнее время я отдалилась, и мне очень жаль.
– В последние годы, хотела ты сказать. Предупреждаю, я не твой брат: я не позволю тебе не прийти на мою свадьбу.
– Так за кого ты выходишь?
– Не скажу. Придется тебе явиться лично. В жизни всегда есть место интриге.
– Но ведь не за моего брата?
– Ты что, с ума сошла? Напоминаю, он женат.
– Может, он успел развестись.
– Ты удалилась от мира, как я погляжу. Пригласить вместе с тобой Оливию?
– Нет, с какой стати?
– Вежливость требует, чтобы приглашение распространялось на обоих членов пары.
– Но мы с ней вовсе не пара, я тебе уже говорила.
– Все могло и поменяться. Во всяком случае, если не она твоя пара, значит пары у тебя и вовсе нет.
– Если именно это тебя интересует, могла бы просто спросить.
– Какая ты стала сердитая! Слушай, свадьба тридцатого марта. Если тебя не будет, я сама за тобой приду. Увильнуть тебе не удастся.
