Редкая обыкновенность - Александр Сергеевич Глухов
За Актюбинском, а расслабленном состоянии позднего утра, Виктор, прихлебывая чай, подозвал к себе Виталия с Юркой и рассказал им оригинальный анекдот:
– Представьте себе фотографию: Красная площадь, на фоне мавзолея и кремлевской стены, два мужика в рваной одежде, с огромными фингалами и перекошенными от злости лицами, точнее, что от лиц осталось, отчаянно дерутся. К этой фотографии требуется лучший комментарий; даже объявлен конкурс. И вот, один мужик его выиграл. Жюри решило повторить, он снова оказался победителем. Этот конкурс повторили десять раз, а триумфатор все тот же. Организаторы взмолились: «Ну, где ты слова такие находишь?» Мужик великодушно поделился секретом: «Я открываю любую газету, на любой странице и подходит любой заголовок». Давайте проверим.
«Семен» метнулся в кладовую, быстренько вытащил из перетянутой крест-накрест пачки газету «Труд» (что довольно просто) и нетерпеливо вернулся обратно. Юрка недоверчиво перехватил газету и развернув прочел: «Началась битва за урожай» Посмеялись. Стали листать дальше: «Экзамены позади», «Прием посла Индии», «Слет станкостроителей», «Летний оздоровительный отдых», «Железнодорожники отозвались на призыв партии» и т.д.
Каждый желающий может проверить правоту Вити и убедится, что чем нелепее заголовок, тем лучше он подходит к этому фото…
Скучающая молодежь развлекала себя математическими задачками. Юрка окончил мехмат МГУ (благо папа профессор-математик), но скоро понял, что ученого-математика из него не получится. Тем не менее любовь к предмету осталась, а тут встреча с природным деревенским математиком. Особо его поразило решение Виталием одной средне школьной задачи неожиданным образом. Суть сводилась к следующему: в комнате сидят люди на стульях и табуретках. У каждой табуретки по три ножки, а у стула четыре, у человека естественно, две. Всех ног – пятьдесят. Сколько имеется людей, табуреток и стульев? «Король» задумался минут на восемь-десять, и недоученный Юрка уже потирал руки, желая преподать урок в назидательной форме, но выложенные три варианта решения ему понравились. Первый предусматривал стандартный ответ: 9 человек, 4 табуретки и 5 стульев, второй же предполагал эфемерное присутствие стульев – (10х2) +(10х3) +(0х4), а третий эфемерное присутствие людей – (0х2) +(10х3) +(5х4).
За Манкентом, что уютно раскинулся чуть дальше Чимкента, двойная сцепка тепловозов, осторожно миновав так называемый Чертов мост над ущельем, натужно взревела и поезд серпантинными зигзагами стал подниматься в горы.
От Чимкента до Алма-Аты чуть меньше восьмисот километров и шесть остановок – Манкент, Тюлькубас, Джамбул, Луговая, Чу, Отар. Обмен, начиная от Туркестана – закрытый. Легкое, приятное времяпровождение, а подъем в горы спасает от жары…
В шесть вечера Юрка с Виталием горячо попрощались, чтобы никогда больше не встретиться.
Кто-то задастся вопросом: «Зачем автор постоянно поминает какого-то Юрку?» Бывает каприз чинуши. В данном случае, это не то, чтобы каприз, а мое желание, как-бы встретиться с ним вновь. В отличии от главного героя, мне довелось общаться с профессорским потомком более продолжительное время. Это мы с ним стремительно летели через всю канцелярию во время аварии 8 октября 1982 года в Мичуринске, Тамбовской области. Юрка в полете чуть опередил меня и, возможно, спас мне жизнь, врезавшись головой сейф, а я протаранил его тело и отрекошетив, завернулся спиной вокруг табуретки.
Иные кандидаты писарско-штабных наук с партийно-продскладовским стажем, сухим, казенно-мертвым языком прославляют таких убожеств, что не вспомнить хорошего человека, простого хорошего человека грех.
С раннего утра, прошествовав через привокзальную площадь с монументальным памятником Калинину, откуда начинался Коммунистический проспект, одна из главных магистралей города, Виталий поднялся до близкой Ташкентской улицы в поисках магазина. Ему посоветовали словоохотливые прохожие прогуляться один квартал до пересечения Ташкентской и Мира, где оказался вполне приличный гастроном. Улица мира уходила далеко вверх и терялась в горах Заилийского Алатау. Все улицы Алма-Аты параллельные Коммунистическому проспекту устремляются снизу вверх в горы, которые видны и всегда начинаются в черте города. По улице Мира несильным потоком текла вода (случается и очень сильно) – последствие дождя в предгорьях, а путь ему, занимая всю ширину тротуара, преградила лужина. Навстречу «Семену» спускалась молоденькая женщина в пестром, но неярких цветов халатике очень умеренной длины. Виталий отошел на пару шагов и, почти без разбега перелетел мокрое препятствие.
– Ой! Думала вы меня обрызгаете. Дама младшего взрослого возраста оказалась крайне симпатичной брюнетистой шатенкой и с первых секунд расположила к себе потомка агронома.
– Лужа-то большая – улыбнулась она с легким кокетливым изумлением.
– Ерунда, метра три всего.
– Вы спортсмен, наверное?
– Ну, в общем, да, но бросаю уже, надоело.
– Я тоже бросила, но давно, а вообще была мастером спорта по гимнастике. У меня габариты великоваты для гимнастки, тяжело выступать с моим ростом на брусьях и опорном прыжке. Вы говорите как-то не по-нашему. Что, не местный?
– Москвич, точнее из Московской области.
Они, непринужденно болтая, почти как старые знакомые вошли в магазин. Кстати, познакомились они уже внутри магазина у витрины кондитерского отдела. Женщину звали Римма. Даже в домашних тапочках, она чуть возвышалась над Виталием. Слегка распахнутый снизу халат обнажал аппетитные ножки на опасную высоту. Римма проследила его взгляд, поправила полы халатика и изменила ракурс из скромности, или нежелания провоцировать преждевременный соблазн. У московского госты зашумело в голове и начисто отключилась сообразиловка. По телу побежала теплая волна, колени стали подрагивать, а в сердце происходили странные процессы, и оно временно замирало. Он начисто забыл зачем пришел и смутно понимал, где находится.
Пара надолго задержалась в прилавок, мешая ранним покупателям и неизвестно, сколько времени еще простояли бы, но Римма, застеснявшись своего халата и домашних тапочек как бы очнулась и быстро купила необходимые ей продукты. Рассовывая в два пакета свои приобретения и поглядывая на нового знакомого, поняла, что тому не по себе, он явно хочет пообщаться еще, хотя бы поговорить.
– Знаете, что, я живу в этом доме, улица Мира 50, квартира 17, пятый этаж, первый подъезд, если у вас будет время, запросто заходите, даже буду рада, если заглянете ко мне в гости.
– Да я с удовольствием.
– Тогда берите пакеты, и мы пойдем пить чай.
Виталий заволновался:
– Может неудобно? Мешаться буду еще. И, если идти, хоть торт куплю к чаю.
– Дома никого нет, а вот торт имеется, так что ничего не надо…
Квартира оказалась обычной трехкомнатной хрущевкой 57 кв. метров площадью с тесной, но уютной кухней и небольшим балконом, приспособленным для сушки белья и хранения всякой всячины. «Его величество» усадили на новый диван бежевой расцветки и сунули в руки альбом, пока хозяйка готовила к подаче на стол чай и сладости Виталий рассеянно разглядывал фотографии с неотступной мыслью: «Как я сюда попал и что здесь делаю?»
Попили чай. Чайная ложечка, предательски подрагивая в руке звенела
