Илья Ильф, Евгений Петров. Книга 2 - Илья Арнольдович Ильф
Оставить его плутом и повести дальше по линии разрушительного авантюризма — значит превратить его окончательно в бандита, в своеобразного беса, опасно вертящегося под ногами у строительства жизни. Дальнейшее сочувствие к такому типу явится уже элементом анархическим.
В такой позиции оставляют в конце романа авторы своего героя, который вырос в их руках в слишком большую величину.
Может быть, это окажется удачей, а может быть, это окажется наказанием за то, что авторы дали очень ловкому плуту вращаться в нереальном мире, где только обыватели без строителей. В жизни этого нет! Это — только художественный прием, который немного фальшивит. В результате стерлись пропорции, и даровитый хулиган Бендер вырос в героя.
Предостерегая читателей от неверных выводов, мы не можем не подчеркнуть еще вопроса о том, что «Золотой теленок» — роман не только блещущий весельем, но роман, в котором много жизненной правды и который ставит серьезные жизненные проблемы и является шагом вперед по сравнению с «12 стульями», уже приобретшими мировой интерес.
Из письма Ильфа А. Козачинскому (13 января 1932):
«Золотой теленок» пока не выходит, и кто знает, выйдет ли вообще.
Письмо А. Фадеева Ильфу и Петрову (19 февраля 1932):
Дорогие товарищи Ильф и Петров!
Простите, что я так по-свински задержал Вашу рукопись. Но я был исключительно занят последние месяцы в связи с отсутствием Авербаха и Киршона.
Что Ваша повесть остроумна и талантлива, об этом Вы знаете и сами. Но сатира Ваша все же поверхностна. И то, что Вы высмеиваете, характерно главным образом для периода восстановительного. Похождения Остапа Бендера в той форме и в том содержании, как Вы изобразили, навряд ли мыслимы сейчас. И мещанин сейчас более бешеный, чем это кажется на первый взгляд. С этой стороны повесть Ваша устарела. Плохо еще и то, что самым симпатичным человеком в Вашей повести является Остап Бендер. А ведь он же — сукин сын. Естественно, что по всем этим причинам Главлит не идет на издание ее отдельной книгой.
С moв. приветом /ФАДЕЕВ/
Рекламный текст на суперобложке американского издания «Золотого теленка»:
КНИГА, КОТОРАЯ СЛИШКОМ СМЕШНА,
ЧТОБЫ БЫТЬ ОПУБЛИКОВАННОЙ В РОССИИ!
Несмотря на предисловие советского наркома просвещения, товарищ Сталин опасается, что ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕНОК недостаточно серьезно относится к пятилетнему плану, в результате чего Америка первой знакомится с публикацией этого исключительно смешного романа.
Роман полон юмора, сатиры и хорошего вкуса. Герой — Остап Бендер — поглощен погоней за миллионом. С тремя помощниками он путешествует по России в трясущейся автоколымаге, чтобы найти миллионера и избавить его от миллионов. Планы и приключения этого беспардонного, но весьма привлекательного квартета — захватывающее чтение, и сегодняшняя Россия разворачивается, как карта, под колесами их фантастической колесницы.
Письмо Ильфа и Петрова в «Литературную газету» (1932):
Мы предоставили право перевода нашего романа «Золотой теленок» для стран, говорящих на английском языке, издательству «Фаррер и Рейнгарт» в Нью-Йорке.
В заключенном по этому поводу договоре обе стороны, и авторы, и издатели, именовались джентльменами.
На днях эта книга вышла. Все в ней оказалось на месте — и авторский текст, и предисловие А. В. Луначарского.
И только небольшая подробность бросает новый свет на одну из сторон, вежливо обозначенную в договоре джентльменами. Мы имеем в виду издателей.
На суперобложке книги, очевидно, под влиянием кризиса, помещено явно рекламное и явно антисоветское извещение: «Книга, которая слишком смешна, чтобы быть опубликованной в России».
Как видно, издатели хотят представить СССР страной настолько мрачной, что в ней смешные вещи издаваться не могут.
Это примитивная выдумка: «Золотой теленок» полностью, от первой и до последней строки, напечатан в журнале «30 дней» за 1931 год и готовится к выходу отдельной книгой в издательстве «Федерация».
Если в штате Нью-Йорк такой образ действий называется джентльменским, то у нас, в штате Москва, это называется совсем иначе.
Из рецензии А. Селивановского
«Смех Ильфа и Петрова» (1932):
Если бы Ильф и Петров положили в основу своего романа понимание Бендера как классового врага… они глубже бы взрыхлили почву нашей действительности.
Из воспоминаний Виктора Ардова:
…С выходом в свет «Золотого теленка» дело было не совсем гладко. Но за «Теленка» заступился Горький. Илья Арнольдович рассказывал мне, как однажды Алексей Максимович спросил у него и у Петрова, что слышно с их новой книгой. А узнав о затруднениях, обратился к тогдашнему наркому просвещения РСФСР А. С. Бубнову и выразил свое несогласие с противниками романа. Бубнов, кажется, очень рассердился, но ослушаться не посмел, роман сразу был принят к изданию.
Из рецензии А. Зорича «Холостой залп.
Заметки читателя» (1933):
Для чего она [книга «Золотой теленок». — А. И.] написана, каким целям и каким идеям призвана служить?.. Приходится признать, что она написана исключительно во имя смеха… Это книжка для досуга, для легкого послеобеденного отдыха… Она будет быстро прочитана и столько же быстро забыта, не оставив после себя никакого следа. <…>
Кто такой «великий комбинатор» Остап Бендер, главный герой и главный объект сатиры, развернутой на страницах «Золотого теленка»? Может быть, это сознательный и намеренный враг?.. Нет, для политической фигуры он слишком легковесен, и никакой программы у него нет… Кто же он в таком случае?
Это выдуманная фигура, человек, лишенный какого бы то ни было социального лица и социальных корней…
Из Литературной энциклопедии (1934):
Романы Ильфа и Петрова не представляют заостренной, резкой сатиры. Глубокого раскрытия классовой враждебности Бендера ими не дано. В «Золотом теленке» они развенчивают его, но не разят острием сатиры. Налет богемно-интеллигентского нигилизма и эстетизма, культ остроумия, самодовлеющего наслаждения смехом остаются в этом романе, как и в некоторых фельетонах «Холодного философа», посвященных различным вопросам искусства, главным образом литературы. Здесь Ильф и Петров разят по преимуществу приспособленчество и вульгаризаторство, реже ставят коренные проблемы классовой борьбы, происходящей на участке искусства.
Из речи Михаила Кольцова
на Первом съезде писателей (1934):
…Одному почтенному московскому редактору принесли сатирический рассказ. Он просмотрел и сказал: «Это нам не подходит. Пролетариату смеяться еще рано; пускай смеются наши классовые враги» (смех, аплодисменты).
Это, товарищи, вам кажется диким. И мне тоже. Но я вспоминаю, как на одном из последних заседаний покойной РАПП, чуть ли не за месяц до ее ликвидации, мне
