Избранное. Том второй - Зот Корнилович Тоболкин
Шаги стариков затихли. Ворон каркнул ещё раз, снова встревожив свою память, но необоримый сон смежил веки, и он, прижав покрепче крылья к бокам, надолго заснул.
Старики уселись на берегу, и то, что ворону казалось волокнами – жизнь, без берегов и без русла, – текло мимо. Где-то кричали суда, лениво выплёскивал таймень, снова погружаясь на дно, чтобы подремать и сонному не попасть в сеть браконьеру, уже раскинувшему на песках свои снасти.
Браконьер был Валера, и рядом с ним, ломая в зевоте скулы, сидел Димка, то и дело роняя на днище лодки настроенный для съёмок фотоаппарат.
- Мух ловишь, корреспондент! – вынимая из ячеи стерлядку, посмеивался Валера. В мелких кудряшках его запуталось солнце. Радужно переливалась рыбная чешуя. Димка клевал носом. – Самое время меня для потомства запечатлеть. – Валера потянул парнишку за облупленный нос.
- Или для рыбоохраны, – проворчал Димка и, наведя объектив, щёлкнул.
- Снимок-то выйдет?
- Спрашиваешь.
- Ну ладно, на ушицу поймали. Да и на пирог, пожалуй, хватит.
Валера смотал сетку, завёл оба мотора, висевшие на корме, и, тревожа светлую утреннюю тишину, рванул к берегу. Там его ждала Тася.
- С уловом или без улова? – спросила она.
- Без улова не примешь?
- Куда вас денешь!
- Вот женщина, Димка! Всем женщинам женщина, – вскинув жену на руки, ликовал Валера. – Женись только на такой, если такая когда-нибудь уродится.
- Ещё в сто раз лучше уродится, – проворчал Димка, падая на дно лодки. – Храпану часок.
- Так иди в дом. Комары же.
- Я уж привык к ним. И они ко мне.
Димку разбудил гул вертолёта, севшего неподалёку от берега. Вертолёт первым увидали ребятишки. Выглядывая из-за кедра, они следили за грузным рослым человеком, к которому шёл бригадир Андрей Андреевич.
- Поздравляю тебя, именинничек. – В прилетевшем Димка узнал отца. – Поздравляю.
- Спасибо, – бригадир уж слышал указ по радио. Его наградили орденом Ленина. Должен бы радоваться, ликовать, а лицо спокойно, даже сурово.
- Соберите людей, – кому-то приказал Юрий Павлович. Из люка выскочил вертлявый толстый человечек с жёсткими складками подле улыбчивых губ, с беспокойными руками.
- Сию минуту.
- Не надо, – остановил бригадир. – Люди устали. Работали всю ночь. Да и орден без них могу получить. От этого он хуже не станет.
- Может, ты и прав. Наверно, прав, – устало согласился Юрий Павлович. – Шумиха последних дней ему прискучила. – Поздравляю. – Он сдержанно обнял бригадира, не заметив, что из-за дерева их фотографирует Димка.
Идёмте в дом, – пригласил Андрей Андреевич. – Наверно, проголодались?
- Не столь проголодался, сколь устал. Вздремнуть бы часок.
- Сначала позавтракаем, но странно: мать куда-то спозаранку исчезла. Ладно, сам соберу, – сказал Андрей Андреевич. Налил ухи, поставил бутылку коньяка.
- За твой орден, – предложил Юрий Павлович.
- Спасибо.
- Ты что же, холостякуешь?
- Жена в аспирантуре. Я с матерью. Да и она куда-то ушла...
«Друзья по несчастью, – вздохнул Юрий Павлович. – Только у него это временно. А у меня – норма жизни».
- Налей ещё по одной, Андрюша, – попросил он, но хозяин лишь пригубил, а пить не стал.
- Я свою норму выполнил. К перевыполнению здесь не стремлюсь.
- А я выпью. – Юрий Павлович устало потёр переносицу. Хотелось спать, но он знал, что не уснёт; поблагодарив хлебосольного хозяина, вышел на крылечко. Из-под крыши метнулась тень.
- Что ж ты от отца-то бегаешь? Боишься, что ли?
- Что бояться? Всё равно пороть не будешь.
- Не буду, – согласился Юрий Павлович и, поманив сына, уселся с ним на крылечке. – Долго ещё намерен шляться?
