Слон - Саша Филипенко
Для внутреннего пользования
Истоптав и съев почти всю зелень, слоны берут привычку атаковать супермаркеты, рынки и склады. Как ни стараются волонтеры накормить всех животных, ничего не получается. Не желудки, а колодцы и черные дыры. Еды теперь не хватает ни людям, ни слонам. Как результат, голодные и злые, огромные гости все чаще травмируют прохожих. Многие теперь боятся, что рано или поздно, пойдя против собственной природы, слоны начнут есть людей…
Кроме этого, животные выпивают почти всю воду. Открытием становится и то, что слоны обожают алкоголь. Напиваясь, великаны нередко громят все вокруг себя. В связи с этим слухи о погибших множатся теперь каждый день. Кажется, рассказов этих столько, что они перестают становиться новостями. Мест не хватает ни в хирургических отделениях, ни в моргах. На кладбищах (говорят), в срочном порядке, разравнивают новые участки, которые, казалось раньше, никогда не будут заполнены. Оставаться на улице становится по-настоящему небезопасно, однако растерянные горожане, поддерживаемые журналистами и властью, продолжают покорно делать вид, что ничего особенного не происходит. Закрытые глаза и отведенный взгляд. Опущенная голова. День, неделю, месяц, два, город превращается в разграбленные слонами руины, и, выступая перед зрителями в одном из баров, Павел заявляет, что времени больше нет — раз государство бездействует, нужно своими силами начинать выводить слонов. Аккурат после этого выступления к нему подходят два невзрачных человека и просят пройти за ними.
Пока его ведут бесконечными коридорами министерства, он замечает, что в казенном здании, как и в доме родителей Анны (он никак не может перестать думать о ней), кипит ремонт:
— А куда делись гербы и флаги? — войдя в кабинет, первым спрашивает он, еще не понимая, что его привели к министру.
— Грядут обновления… — не поворачиваясь к нему, глядя в окно, отвечает Макс.
— А слонов у вас здесь тоже нет?
— Ни одного…
— Как вам это удалось?
— Мы умеем отстаивать свои интересы…
— Понятно… Чем обязан?
— Думаю, Паш, ты прекрасно понимаешь — все так же, не поворачиваясь к собеседнику, отвечает министр.
— Хотите, чтобы я выступил на Дне ведомства?
— Хотим, чтобы остановился. Я мог бы это легко сделать, но за тебя попросил Александр…
— Александр?!
— Именно. Дочери его на тебя плевать.
Павел делает резкий шаг в сторону Макса, но тотчас чувствует на плечах чьи-то руки, возникшие из ниоткуда.
— Ты зря о ней так печалишься. Она не та, кто тебе нужен. Вы никогда бы не были счастливы.
— Да что вы вообще знаете про нас?!
— Все, абсолютно все. Я знаю, Паш, что ты зря так убиваешься — она тебе не пара.
— Это не вам решать!
— Решать, конечно, не мне, но объективные данные у меня есть. Она не любит тебя — она любит комфорт.
— Сложно поверить, что вы меня сюда именно за этим пригласили.
— Пригласил я тебя, чтобы предупредить — ты сильно рискуешь…
— Разве я нарушаю закон?
— Пока нет, но, кажется, собираешься?
— Я собираюсь выполнить за вас вашу работу…
— Наша работа — обеспечение порядка в государстве…
— И как? Справляетесь?
— Более чем…
— А я думал, что ваша работа заключается в том, чтобы прогонять слонов…
— Нужно быть наивным глупцом, чтобы даже на мгновенье подумать, что это возможно…
— Мы сможем!
— Зачем?
— Чтобы жить как раньше!
— Только идиоты смотрят в прошлое. Слонов уже не прогнать.
— А если объединиться?
— К счастью, или к сожалению, наши люди не умеют объединяться…
— Почему вы в этом так уверены?
— Потому что, в отличие от тебя, мы, в этих стенах, десятилетиями изучаем и хорошо знаем наш вид. Я хочу тебе кое-что рассказать — все так же не поворачиваясь, безэмоционально говорит Макс, — знаешь, в чем отличие слонов, которые пришли к нам, и тех, что уже были в цирках? Знаешь, почему цирковой слон подчиняется дрессировщику? Потому что не осознает своей силы. С самого детства его сажают на цепь и выучивают беспомощности. С первых дней своей жизни он знает, что ничего не сможет. Слон не понимает, что ему ничего не стоит раздавить укротителя — он понимает, что у дрессировщика есть специальный крюк, который, в случае чего, очень больно схватит его за хобот. Цирковой слон покорен с первых дней своей жизни и уже никогда не поймет, до чего силен.
— Но люди же свободны! Они же не сидят с детства на цепи!
— Еще как…
— Разве что по вашей вине!
— Я бы сказал, что это не вина, а большое достижение! Человек гораздо опаснее слона, к тому же довольно плохо поддается дрессуре. Иным государствам требуются десятилетия, чтобы посадить своего гражданина на цепь, однако же, когда это случается — свершением этим стоит только гордиться.
— По-вашему, человек на цепи безопаснее человека свободного?
— В этом нет никаких сомнений. Человек должен быть выдрессирован. Для того и придумано государство. Все подчинено одному-единственному стремлению — сделать так, чтобы человек не гадил на арене и не бросался на зрителей.
— Вот вы считаете себя образцовым дрессировщиком, но все это время стоите ко мне спиной…
— Потому что ты не хищник, Паш, а клоун… — наконец повернувшись, говорит Макс и делает несколько шагов к столу. Подойдя ближе, он зло улыбается и продолжает: — Но ты не обижайся! Я знаю, что ты хороший парень, я ведь только поэтому и пригласил тебя сюда.
— Я бы на вашем месте извинился!
— О, поверь, на этом месте я могу делать все, что мне заблагорассудится. Так что лучше послушай: я знаю, что ты призываешь людей прогонять слонов, но, похоже, не очень понимаешь, чем все это может закончиться, поэтому мы с тобой сейчас договоримся, что ты сворачиваешь свои публичные выступления и возвращаешься шутить в свой бар.
— Вы думаете, что все люди вам подчиняются?
— Я не думаю — я это знаю. У каждого свое дело. Тебе нужно писать шутки, а мне следить за порядком.
— По-вашему, это порядок?
— А что не так?
— Вы видели, во что превратился город?!
— Не знаю, у нас тут все хорошо, к тому же благоустройство — не наша ответственность…
— Слоны топчут людей, грабят магазины, вода отравлена, дома разрушены!
— Очень хорошо — есть виновные и народ при деле.
—
