Хроника объявленной смерти. О любви и прочих бесах. Вспоминая моих несчастных шлюшек - Габриэль Гарсия Маркес
Едва Кристо Бедойя выслушал Джамиля Шайюма, как тотчас же выскочил из лавки догонять Сантьяго Насара. Он видел, как друг завернул за угол, но не нашел его среди тех, кто расходился по площади. Несколько человек, у которых он спрашивал о Сантьяго Насаре, ответили ему одинаково:
– Я только что видел его с тобой.
Кристо Бедойе показалось невозможным, что Сантьяго Насар так быстро дошел до дома, но он решил все же войти и спросить о нем, тем более что парадный вход был не заперт и дверь только прикрыта. Не заметив в сумраке записки на полу и стараясь не шуметь, так как для визитов время было раннее, он пересек гостиную; в глубине дома зашумели встревоженные собаки и выбежали к нему. Он успокоил их звяканьем ключей, чему научился у хозяина дома, и, сопровождаемый сворой, прошел на кухню. В коридоре столкнулся с Дивиной Флор, которая тащила ведро и швабру мыть полы в гостиной. Она заверила его, что Сантьяго Насар не вернулся. Кристо Бедойя вошел в кухню, когда Виктория Гусман ставила на огонь жаркое из кроликов. Она немедленно все поняла. «Он задыхался», – сказала она мне. Кристо Бедойя спросил у нее, дома ли Сантьяго Насар, и она с напускным радушием ответила, что он еще не приходил спать.
– Дело серьезное, – сказал ей Кристо Бедойя. – Его ищут, чтобы убить.
– Эти несчастные парни никого не убьют, – возразила она.
– Они пьют уже с субботы, – настаивал Кристо Бедойя.
– Именно поэтому, – заявила она, – нет пьяницы, который жрал бы собственное дерьмо.
Кристо Бедойя вернулся в гостиную, где Дивина Флор только что открыла окна. «Совершенно точно, дождя не было, – сказал мне Кристо Бедойя. – Время шло к семи часам, и в окнах сияло золотое солнце». Он опять спросил Дивину Флор, уверена ли она, что Сантьяго Насар не вошел в дом через дверь гостиной. На этот раз она не была столь уверенной, как в первый. Он спросил ее о Пласиде Линеро, и девушка ответила, что минуту назад поставила ей на ночной столик кофе, но будить не стала. Так было всегда: Пласида Линеро вставала в семь, выпивала кофе и спускалась отдать указания относительно обеда. Кристо Бедойя взглянул на часы – было 6.56 утра. Тогда он поднялся на второй этаж – еще раз убедиться, что Сантьяго Насар не вернулся.
Дверь в спальню была заперта изнутри, потому что Сантьяго Насар вышел через комнату матери. Кристо Бедойя не только знал этот дом так же хорошо, как свой собственный, но и пользовался полным доверием семьи, поэтому он толкнул дверь в спальню Пласиды Линеро, чтобы пройти через нее в соседнюю комнату. Через верхнее оконце проникал пыльный солнечный луч; в гамаке, положив под щеку руку невесты, на боку спала прекрасная женщина, и образ ее был призрачным. «Она была как видение», – сказал мне Кристо Бедойя. Минуту он смотрел на нее, потрясенный ее красотой, а потом тихо пересек спальню, прошел вдоль ванной комнаты и вошел в спальню Сантьяго Насара. Кровать была нетронутой, на кресле висел отутюженный костюм для верховой езды, поверх него – шляпа для всадника, на полу лежали шпоры, стояли высокие сапоги. На ночном столике ручные часы Сантьяго Насара показывали 6.58. «Я вдруг подумал, что он мог прийти и вновь уйти с оружием», – сказал мне Кристо Бедойя. Но в ящике столика он обнаружил «магнум». «Я никогда не стрелял, – рассказывал мне Кристо Бедойя, – но на этот раз решил взять пистолет и отнести его Сантьяго Насару». Он засунул оружие за пояс под рубашку и только уже после того, как преступление было совершено, обнаружил, что пистолет не заряжен. В момент, когда он закрывал ящик, в дверях с чашечкой кофе в руках появилась Пласида Линеро.
– Бог мой! – воскликнула она. – Как ты меня испугал!
Кристо Бедойя тоже испугался. Он увидел ее в ярком свете, в халате, затканном золотистыми жаворонками, со спутанными волосами, и очарование исчезло. В растерянности он пояснил, что вошел сюда в поисках Сантьяго Насара.
– Он ушел встречать епископа, – сказала Пласида Линеро.
– Епископ проплыл мимо, – ответил он.
– Как и следовало полагать, – сказала она. – Хуже сукиного сына!
Она оборвала себя, почувствовав, что Кристо Бедойя не знал, куда себя деть. «Пусть Бог простит меня, – сказала мне Пласида Линеро, – но он был так растерян, что мне пришла в голову мысль о воровстве». Она спросила Кристо Бедойю, что с ним происходит. Он понимал щекотливость своего положения, но у него не хватило мужества сказать ей правду.
– Я просто не спал ни минуты, – сказал он.
Кристо Бедойя ушел без дальнейших объяснений. «Она
всегда считала, что ее обворовывают», – сказал он мне. На площади он встретил падре Амадора, который возвращался в церковь со всеми аксессуарами для так и не состоявшейся мессы, однако решил: единственное, что может сделать священник для Сантьяго Насара, – это спасти его душу. Кристо Бедойя вновь направился к порту и тут услышал, что его зовут из лавки Клотильде Арменты. В дверях стоял Педро Викарио, бледный и растрепанный, в расстегнутой рубахе с закатанными до локтей рукавами и с самодельным грубым тесаком из ножовки. Его поведение казалось слишком вызывающим, чтобы быть случайным, и все же его действия не были решающими среди всего, что в последние минуты могло бы предупредить преступление.
– Кристобаль! – прокричал Педро Викарио. – Скажи Сантьяго Насару, что мы ждем его здесь, чтобы убить.
Кристо Бедойя сделал бы большую услугу братьям, если бы не позволил им этого совершить. «Умей я стрелять из пистолета, Сантьяго Насар был бы жив», – сказал он мне. Но одна мысль о выстреле потрясла его, настолько он был наслышан о могучей уничтожающей силе свинцовой пули.
– Предупреждаю, что он вооружен «магнумом», способным продырявить автомобиль, – крикнул он.
Педро Викарио знал, что это неправда. «Он никогда не носил оружия, если не был одет для верховой езды», – сказал он мне. И все же он предусмотрел, что Сантьяго Насар может быть при оружии, когда принял решение смыть пятно с чести своей сестры.
– Мертвые не стреляют, – крикнул он.
В этот момент в дверях появился Пабло Викарио. Он был так же бледен, как и брат, и так же, как и брат, в праздничном суконном пиджаке, в котором был на свадьбе, в
