Красная линия - Вера Александровна Колочкова
— Стас, ты глупости сейчас говоришь. Так рассуждаешь, будто доклад мне читаешь на тему «как правильно прощать мужу измену». Будто не имеешь к этой измене никакого отношения. Будто не виноват… Плохой из тебя коуч получается, Стас. Очень плохой. Не верю.
— Да я ж не говорю, что не виноват, Лера! Еще как виноват… Если бы ты знала, как мне больно сейчас, как я сам себе противен…
— Ты это уже говорил. Не надо повторяться. К тому же это уже твои проблемы.
— Лер… Ну, пожалуйста…
Стас подошел к ней, встал рядом, ткнулся лбом в ее плечо, проговорил тихо:
— Прости… Я жить без тебя не смогу, честное слово… Ну, хочешь, на колени перед тобой встану? Прости…
Она и опомниться не успела, как Стас и правда упал на колени, с силой обхватил ее ноги, даже показалось, что подавил вырвавшееся рыдание. И все твердил с тихим надрывом:
— Прости, прости… Прости…
А ее еще больше разозлил этот жест, и это многократно произнесенное «прости» разозлило. И проговорила раздраженно, пытаясь освободиться от его хватки:
— Да не надо всего это, Стас, не надо! Что ты устроил тут концерт для телезрителей и радиослушателей? Прекрати, не надо! Поднимайся, ну?
Он поднялся, отступил на шаг. Смотрел на нее так, будто смертельный приговор выслушал. Такое отчаяние было в глазах, такая боль…
Наверное, и у нее в глазах сейчас была та же боль. Получается, одна боль на двоих. Раньше любовь была, а теперь только боль…
Стас произнес тихо и хрипло:
— Я подожду, Лер… Я подожду. И ты тоже дай себе время… Не принимай пока никаких решений, прошу тебя. Я пока у друга поживу… Давай потом еще поговорим, пусть время пройдет…
— А я уже все решила, Стас. Мы разводимся. Других решений не будет. Только развод, и чем скорее, тем лучше. У меня и судья знакомая в районном суде есть, мы вместе в институте учились… Так что все пройдет в лучшем виде, не переживай. Я уже и вещи твои собрала… Видел, в прихожей чемодан стоит? А квартиру поделим потом…
— Да не надо ничего делить. В любом случае мне ничего не надо. Если ты так… То не надо…
Повернулся, пошел прочь неверной походкой. Спина согнута, как у старика. Лера быстро проговорила ему вслед, удивляясь, как жестко звучит голос:
— Чемодан с вещами не забудь захватить! Я тебе позвоню, когда судебное заседание будет! Вдруг ты повестку получить вовремя не успеешь!
Вскоре услышала, как хлопнула дверь в прихожей. Вышла, увидела, что чемодана нет. Забрал. Вот и все. Все, все…
* * *
— …Господи, доченька, ну что же ты так изводишь себя… Смотреть же невозможно, нет больше моих сил! И Стас тоже… Звонил мне опять вчера…
Лера выпрямила спину, отодвинула от себя тарелку с ужином, проговорила с тихой яростью:
— Мам, я же просила… Ну зачем ты опять, зачем? Я же просила больше не упоминать его имени! Почему ты все время норовишь еще больнее сделать, чем есть?
— Да я вовсе не хочу… Я же наоборот, что ты… — испуганно проговорила мама, распахивая глаза. — Я хочу, чтобы у вас все наладилось, все было так, как раньше…
— Не будет так, как раньше, мам. От твоих желаний уже ничего не зависит. Да и от моих тоже… Что случилось, то случилось, теперь надо с этим жить. Привыкать как-то. Я ж привыкаю…
— Ну да, как же! Привыкаешь ты! Что я, слепая, не вижу? Да ты ж сама не своя… Ты другая совсем стала… Похудела, подурнела, хотя уже месяц прошел…
— Да, уже месяц прошел, мам. Да, мне действительно плохо. Как оказалось, время совсем не лечит, ерунда все это. Но надо с этим жить, еще раз тебе повторяю. Обратно ничего вернуть невозможно. К тому же я уже развод оформляю в суде. Уже и заседание на той неделе назначено.
— Ой… А Стас знает об этом?
— Да. Я ему позвонила.
— А он что?
— Да что он… Все одно и то же, одни и те же слова… У нас с тобой дочь, давай не будем торопиться, я по-прежнему люблю тебя… Ничего нового, в общем.
— Ну, так ведь это все правда, Лерочка! У вас действительно общая дочь, и торопиться тебе незачем, и любит он тебя! Ну что ты… в самом-то деле. Разрушать ведь всегда легко… Зачем так торопиться все разрушить? Дай себе год хотя бы…
— Да зачем мне этот год? Нет, мне не надо. Мне будет еще хуже все это время, пойми меня, мам! Лучше все закончить поскорее. Пойми…
— Да как же мне понять, как… Если ты сама все рушишь, а я смотрю на это и сделать ничего не могу! — проговорила мама дрожащим голосом и прижала ладонь ко рту, пытаясь унять слезы. — Вчера вон родителям Стаса звонила, они тоже в отчаянии… Ты хоть бы их пожалела, если меня пожалеть не хочешь, Лерочка! Они так надеялись, что все образуется, что ты Стаса простишь!
Лера вздохнула, отвернулась к окну. Подумала — зря она к маме пришла… Поддалась на уговоры прийти просто поужинать, чаю попить. Вот и попила чаю… Только хуже себе сделала. Да и маме тоже…
— Ладно, я пойду, мам. Мне надо Ксюше дозвониться, она гуляет еще. Как начались каникулы, так и загуляла, все время пропадает где-то.
— Конечно, пропадает… Потому что дома ей тяжело. Она ведь тоже переживает… И наверняка со Стасом часто встречается…
— Ты думаешь?
— Да, я так думаю. А как ты хотела? Что она возьмет и разлюбит отца в одночасье? Только потому, что ты его от себя гонишь? Нет, не надейся даже. И на нее не дави, пусть она сама решает, как ей быть. Может, она вообще после развода захочет с ним остаться!
— Мам! Ты думай, что говоришь!
— А то и говорю! Это ж ты считаешь, что развод — просто формальность. Нет, милая, нет. Для многих детей это просто вселенская катастрофа — родительский развод. Да ты хоть с Ксюшей говорила на эту тему, скажи?
— Нет… Не говорила пока.
— Ну так… Конечно… Ты ж только на своей обиде зациклена, на этой своей дурацкой красной линии! Да эта линия только в голове у тебя присутствует, а на самом деле нет ее, пойми ты это! Есть просто жизнь… Есть ошибки, которые нужно прощать и жить дальше… Как все люди живут…
