Итог дорог - Владимир Анатольевич Кузнецов
Фольклор естественно, но откуда, когда? Я бы мог провести научные изыскания, но здесь другая тема, а именно –
Каша в голове!
Вот говоришь с человеком, или смотришь телепередачу, какие-то экстрасенсы говорят об Информационном поле Земли…
Но какая у них всех каша в голове! – никакого порядка, никакой систематики, выдергивают из всего.
И все такое не осмысленное – ни понятое, ни продуманное – не переваренное.
Слишком много информации – думать некогда.
В результате – каша хорошо помешанная.
А если еще – Информационное поле?!!! – раньше оно Акашей называлось.
У Рудольфа Штейнера есть работа – «Хроники Акаши»
Когда-то, я несколько месяцев ходил к антропософам в библиотеку, читал Штейнера (антропософы его Доктором называют).
Штейнер много лет работал в Веймаре, в музее Гёте, я читал его автобиографию, мне понравился его философский труд – «Философия Свободы», – а потом такая мистика пошла…
Все это не плохо: ни мистика, ни всякий там – оккультизм.
Но ведь все это, о чем там говорится, надо на собственном опыте проверять.
Да и вообще, только собственное осознание, только глубоко пережитое, осмысленное – может быть нашим достоянием, а все остальное, о чем вы говорите – каша в голове!
М
уза
Течение моих мыслей сопровождают эмоциональные переживания. За мыслью следит эмоция, а за ней следует телесное самочувствие, оно: то возбуждение и горячее дыханье, то хладный пот, а то хандра с тоскою, сонливость и апатия. Эти и другие разные телесные состояния вызывают свойственное им направление мыслей – и все опять идет по кругу…
Хороша ли мысль, достойна ли она выражения в письменной форме, и верен ли выбор слов для ее воплощения в моем сочинении? – все это оценивает эмоция. И все получается, когда переживается та, знакомая каждому писателю эмоция, которую мы называем – Муза.
Быть может Муза – это реальное духовное существо, некий Даймон, некий Вдохновитель, и он не один на всех, а у каждого творца свой, избравший его наставник из мира невидимого? И, наверное, между ними должна быть взаимная симпатия и некая схожесть, как, например, на картине Анри Руссо «Муза Аполлинера»?
Каждое видимое или невидимое существо вызывает в нас определенную, только ему свойственную эмоцию, и она переживается не только в присутствии, но и в отсутствии этого существа, если думать о нем, вспоминать все связанное с ним, – все связанное с НЕЙ, если ОНА моя Муза.
И вот, эмоциональных не боясь переживаний,
Я вспоминал Ее, хотел возжечь былое пламя…
Но осенью в такую сырость
не разгорается костер:
Чадит, коптит, и в дыме тусклом
былые образы бледны.
Она возникла, но молчит! –
недвижна в старой раме,
Она – картина на стене.
Молчу и я, все жду, когда заговорит?!
Тогда я снова оживу, – отвечу Ей стихами
Диоген
Во времена Диогена и его современников, таких как, например, Александр Македонский и учитель его – Аристотель…
Тогда, в далекие те времена, вина в Греции было – хоть залейся, пили все и каждый день. У всех было свое вино, хранили его в бочках, в небольших бочках и – в огромных!
И еще, все греки расхваливали друг перед другом свое вино – своего собственного производства, вернее, – вспомним учебник истории, – всю работу делали рабы, но хозяин руководил и наблюдал. А потом этот знатный грек ходил и восклицал, что у него самое лучшее вино и всех приглашал в гости.
Конечно, все приходили, закатывали знатный пир у знатного грека, – сохранились описания этих вакханалий, – а утром все расползались спать…
Только один Сократ после пира умылся и провел день обычно, как всегда. (Это из знаменитого платоновского – «Пир»)
Ну вот, а у Диогена рабов не было, и не потому, что он был беден, он как-то на спор, чтобы доказать преимущества философского ума, – за один год стал самым богатым человеком во всей Греции.
А дело было в том, что он осуждал рабство и был КИНИКОМ – то есть вел собачий образ жизни.
И никто ему не поверил, что он сам один без рабов смог приготовить огромадную бочку вина.
Звал, звал и звал Диоген греков на пир, но никто не приходил, он даже днем с фонарем ходил, искал хоть одного человека – ни одному же пить!
Но никого не нашел и он – один выпил всю бочку.
Греки потом одумались – ведь это великий философ Диоген – и пришли все, – да и весь Мир пришел к Диогену, – но ВИНА уже не было – один пьяный Диоген на дне бочки…
И он – Великий Диоген их все послал далеко, всех греков знатных, и Александра этого послал, чтобы он ему Солнце не загораживал.
Как тот Диоген
Вот я тоже, как тот Диоген – давно уже сижу на дне пустой бочки.
Когда-то ВИНА было много – огромная полная бочка, даже через край текло. Ходил я, ходил днем с фонарем, восклицая: Кому вина! Пейте, пейте! Вот он – изумительный огненный напиток! – и всем наливал, – так же, как мне было дано, – через край наливал!
Многое я тогда пережил и многое натворил, тогда, когда вина было много…
Но Благодать Божья – это такая, это такое… – это так легко потерять!
И остается тогда только одна холодная память, может быть, в ней осталось знание о тех законах, которые не от мира сего… – поэтому я могу рассказывать о Запредельном (еще помню), могу писать.
Но, если вы придете ко мне, – мне будет плохо и стыдно, потому что мне нечем вас угостить – у меня больше НЕТ ВИНА! А сам я, бедный – несчастный, сижу на дне пустой бочки
Как тот Диоген.
Лунное вино
Автор практикует литературный прием – Философия с Танцами.
Вот привожу здесь образец этого моего своеобразного творчества:
Иван Скорпионов скакал верхом на Кадабре…
Помните, в него под действием ядовито-зеленой краски превратилась садовая скамейка, –
не красьте скамейки зеленою краской,
пленен я навеки чудовищной сказкой,
– скакал в поисках настоящего человека по улицам своего злосчастного субъективного города, что на Луне, на обратной ее стороне, как вдруг, откуда ни возьмись, прилунился, перегруженный
