Серый волк - Мэри Черри
Прямо первый парень на деревне.
Он поспешил набрать Самуила Аркадьевича. Извинившись и обрисовав ситуацию, умолчав, однако, про гроб, а также про то, что он сделал с маминым сожителем, Сергей получил прощение. Хотя Самуил Аркадьевич не столько сердился, сколько беспокоился за него. Потом написал Юлии Яковлевне и Диме.
Глава 16. Любовь и прочие обстоятельства
Прошло две недели с того дня, как Сергей встретил Свету. Все это время они виделись каждый день. Перед работой он получал от нее неизменную смс: «Сережа! Сегодня ты выиграешь все суды!» Иногда, в обеденный перерыв, она присылала какие-то смешные картинки. В большинстве случаев он не понимал смысл мемов, но каждый раз его переполнял восторг от ее внимания к нему.
Каждый вечер, выходя из офиса, он поворачивал теперь не налево, в сторону Тверской, а направо. Пересекал Большую Никитскую и через Кисловские переулки выходил на Воздвиженку. Там в шуме машин, Света и Сергей шли навстречу друг другу.
Первое время они гуляли. Хотя Сергей уже несколько лет жил в этом районе, он плохо знал Москву. У него не было желания или необходимости гулять по атмосферным переулкам центра. В самом начале, только поселившись в городе, он побывал на Арбате и Красной площади, чтобы не засмеяли. Он был на Патриарших и на бульварах, поскольку там было удобно бегать, но выходил всегда одним маршрутом и не слишком хорошо ориентировался в названиях улиц.
Света прекрасно знала центр. Она училась на Китай-городе, а сейчас работала на Воздвиженке, и просто обожала здесь гулять. Теперь она с восторгом настоящего гида водила Сергея по своим любимым улочкам, показывая ему необычные дома и рассказывая всякие забавные истории о жителях девятнадцатого века.
Но в середине сентября погода испортилась, часто шел дождь, и они предпочли прогулкам посиделки в кафе. И тут Света также оказалась настоящим знатоком. Она водила его в самые необыкновенные и замысловатые заведения.
Сергею было совершенно все равно, какая изюминка отличает то или иное место, для него не имело значения, нужно ли платить за чай или за то время, пока ты его пьешь. Его не трогало европейское кино, которое крутили с помощью старого проектора на простыне, и он не отличал вкуса тыквенного маккиато от арахисового капучино. Для него было важно только одно – она с ним. И если ей хотелось пить имбирный чай с маракуей, он готов был ехать с ней на другой конец города или идти через десять кварталов, лишь бы ей было хорошо, а он мог находиться с ней рядом.
Они говорили безостановочно. Точнее, больше говорила Света, а Сергей слушал. Она рассказала, почему перестала приезжать в деревню, когда ей исполнилось двенадцать лет.
Ее отец в девяностых занимался какими-то темными делами. Она и сама не знала, какими конкретно, но в любом случае, прибыльными.
В голове Сергея вспыхнула картинка, на которой маленькая Света, держа в руках роскошную Барби, вылезает из папиного Ауди. Он узнавал о ее приезде по звуку мотора. Только ее машина издавала такой звук.
В какой-то момент появились деловые партнеры папы или люди, которые так себя называли. Родителям пришлось на некоторое время уехать из их дома и жить в другом месте. Ей тогда запрещали выходить на улицу. Накануне Нового года – 2000-го – родители погибли в автокатастрофе. Оба. Роскошная квартира на Пречистенке куда-то испарилась – видимо перешла «деловым партнерам». Девочку воспитывала тетка. Света уехала от нее, когда поступила в институт, не потому, что тетка была злой или нехорошей. Наоборот, она чрезмерно опекала Свету и мечтала только об одном – поскорее выдать племянницу замуж. Но Света хотела жить своей жизнью, встать на ноги, и сама помогать тете, когда та будет встречать старость. Пока Света училась в институте, они с подругой снимали комнату. Но вот уже три года, как она поселилась в отдельной квартире и копила деньги на собственное жилье.
Впервые за много лет Сергей вспоминал детство. Точнее Свету в этом детстве. Как ее встречает бабушка, а мама вручает дочке пакет со сникерсами и марсами, давая строгое указание, что съедать можно не больше батончика в день. Указание сразу нарушалось. Она делилась батончиками со всеми. Ей даже самой не оставалось. Конфеты заканчивались в два дня, но с ней продолжали дружить. Потому что она была замечательная. И всем хотелось побыть рядом с этой доброй и веселой девочкой. Ему тоже хотелось, но он не решался. Она сама приходила к нему. Они тайком играли в сарае. Том самом. И если он видел в щель между досок, что приближается мать, он бросал на Свету испуганный взор, она все понимала и быстро убегала через проем в стене.
А теперь. Родители погибли. Съемная квартира. Обратная сторона счастья.
Но ее лицо. В отличие от Сергея она совсем не изменилась. Такая же, как в детстве. Улыбка, глаза, губы. И по-прежнему светлые волосы, такие же золотистые, как раньше. Он был уверен, если прикоснется к ним, почувствует в руках шелк.
Они говорили обо всем. Иногда вспоминали детство, свои игры, но чаще Света рассказывала случаи из жизни, как она ездила за границу, о своей работе, какие-то забавные истории.
Он хотел, чтобы она говорила постоянно, ему так нравился звук ее голоса и осознание того, что все это она говорит ему, ему одному.
Обычно после всех прогулок они садились в метро, и он провожал ее домой. Ему ничего не стоило заказать такси, но на такси ведь получалось быстрее.
Вчера Света предложила подняться к ней. Когда они выходили из лифта, под ноги им бросился шпиц, яростно лая, оберегая свою хозяйку – широкую тетку в золотистом пальто – от всех монстров мира. Сергей сделал вид, что испугался собаки. Света засмеялась.
Тетка сладенько улыбнулась Свете.
– Что, нового ухажера себе завела? Ух, коза! – она закурлыкала индюшачьим смехом, тряся подбородками.
– Здрасьте, – процедила Света, роясь в сумочке.
Они вошли в квартиру. Прихожая была крошечная, поэтому Сергей стоял в дверном проеме, пока Света снимала свои бежевые, мягкие как южные абрикосы, на остром пугающем каблуке, туфли.
Сергей смотрел на ее разувающиеся ноги, чуть наклонив голову.
– Заходи. Ну, ты извини, у меня, конечно, не сталинка, – поддела она.
Комната была нормальных жизнеутверждающих размеров с дверью,
