Нулевые - Роман Валерьевич Сенчин
– Ну, Ир, молоде-ец, – стоя за спиной, хвалил Павел. – Я сперва и километра не мог проехать на такой тачке, а ты вон – с первой попытки. Да-а, классно-классно!..
От быстрой езды голова чуть кружилась. Дыхание перехватывало на поворотах и при появлении встречного автомобиля. Но это было приятно. Вспоминалось детское ощущение, когда, поднявшись с соседскими девчонками и мальчишками на крышу родной девятиэтажки, стоишь на самом краю и, чуть наклонившись вперед, бросаешь взгляд вниз, к черной, безжалостно твердой глади асфальта, и тут же, задохнувшись от ужаса и восторга, отшатываешься, пятишься, и пальцы щиплет, будто ударило током…
А сейчас – сейчас она сидела в мягком кресле спортивной машины, слушала нежную, тихую музыку; колеса скользили по бесконечной улице, как по льду, и справа, до самого горизонта, сверкали электричеством небоскребы, слева плескался океан, а впереди тающим айсбергом вздымалась статуя Свободы… Так можно было мчаться сколько угодно, не заботясь о бензине, нарушая правила, разбиваясь и погибая на одну минуту, а затем, снова сев за руль этой же самой машины, опять мчаться вперед…
3
У подъезда столкнулись с главой домового комитета Алиной Станиславовной. Павлик, зная, что у взрослых начнется сейчас разговор, побежал к качелям.
Алина Станиславовна – женщина пожилая, давно на пенсии, но активности в ней – и молодая позавидует.
Татьяне Сергеевне она не очень-то симпатична (один в один управдомша из комедии «Бриллиантовая рука»), хотя ясно – и никуда не деться от этого, – люди подобного склада необходимы. Энергия их, конечно, находит разное применение, у Алины Станиславовны вот не самое худшее – забота о своем доме, ставосьмиквартирной девятиэтажке.
Ее выбрали главой комитета еще лет десять назад, когда было модно (а в то время казалось просто необходимостью) такие комитеты создавать. Почти везде вскоре они заглохли, исчезли, будто и не было, о них и забыли, но Алина Станиславовна своей деятельностью не позволяла жильцам дома этого сделать. Постоянно следила, насколько тщательно моются подъезды, висят ли замки на чердачных люках и целы ли лампочки; она выбивала места для строительства гаражей, чтоб автомобили не загромождали двор; ее стараниями были установлены запоры на дверях подъездов. Запоры, правда, не кодовые (на кодовые общественных денег не хватило), и визиты гостей стали проблемой – не у всех в квартирах имелись телефоны, людям приходилось или кричать в окна, что они пришли, или дожидаться, когда кто-нибудь, входя или выходя, откроет дверь.
Расцвет деятельности Алины Станиславовны пришелся на тот момент, когда в Москве взорвались дома. Она тут же организовала собрание, составила график дежурства, контролировала, точно образцовый командир, как несут вахту ее соседи… Когда страх от взрывов слегка притупился, одни смеялись над этими своими дежурствами, патрулированиями двора, у других, наоборот, было чувство, что дом их не взлетел на воздух лишь благодаря бдительности Алины Станиславовны.
Теперь у нее было новое большое дело – она боролась за подвал.
Судьба их подвала получилась типичной, чуть ли не классической.
Изначально он был предназначен для нужд жильцов: разделен деревянными стенами на отсеки, где можно было хранить картошку, пустые стеклянные банки, разный мешающий в квартире, но способный когда-нибудь пригодиться хлам. Лопнувшая труба однажды основательно затопила подвал, вдобавок замок с двери постоянно кто-то срывал, и почти все восьмидесятые он простоял бесхозным, в него спускались прохожие, чтоб справить нужду… В восемьдесят седьмом подвал расчистили, отремонтировали и устроили в нем детский клуб «Парус» с настольным теннисом, фотолабораторией, авиамодельным кружком.
«Парус» просуществовал года четыре, радуя ребятишек, принося жильцам хоть и некоторое неудобство из-за детской неугомонности, зато все-таки больше положительных эмоций, и вдруг закрылся. Причину узнать не удалось, да и мало кто интересовался. Тогда все закрывалось, случай с «Парусом» никого особенно не тронул; другие у людей были заботы.
Постояв несколько месяцев под замком, подвал снова ожил, чтобы стать секцией боевых единоборств «Тибет». Вместо детей туда стали ходить подростки лет шестнадцати, откровенно послеармейские парни, иногда встречались и девушки.
Выбранная как раз тогда председательницей домового комитета, Алина Станиславовна стала добиваться возвращения в их подвал детского клуба. И «Тибет» действительно быстро съехал – перебрался в спорткомплекс, принадлежащий канувшим в Лету «Трудовым резервам», подвал же на три с лишним года снова заперли. О нем вроде как все позабыли, даже Алина Станиславовна успокоилась – все же пустой подвал лучше, чем толкущиеся во дворе по вечерам мускулистые, свирепого вида юнцы.
Но в позапрошлом году там вдруг оборудовали склад для хранения фруктов; случилось это как раз накануне московских взрывов, владельцами фруктов были азербайджанцы, и Алине Станиславовне не составило больших хлопот от них избавиться. Впрочем, как это часто бывает, дальнейшее оказалось куда хуже предыдущего – в подвале организовали выращивание шампиньонов.
Сперва возмущались все жильцы поголовно, писали коллективные письма, дружно ходили митинговать к дворцу администрации города. Это помогло лишь отчасти – приезжала комиссия, осмотрела подвал, что-то измерила и вынесла заключение: влажность воздуха в норме, прочности фундамента ничто не угрожает…
То ли это заключение повлияло на многих, то ли еще какие причины, но борьба с шампиньонщиками после комиссии заметно приутихла. Это привело к распрям среди жильцов – те, кто продолжал бороться, считали, что остальных просто-напросто подкупили; доходило до бурных ссор на лестничных площадках и разрыва знакомств. В конце концов лишь немногие вот уже почти два года стойко добивались выдворения из подвала чужих. Среди них главенствовала, конечно, Алина Станиславовна.
И сейчас она, забыв поздороваться, сразу всучила Татьяне Сергеевне лист бумаги.
– Вот опять собираю подписи. Здесь, в правой колонке, надо свою фамилию и роспись, а слева – номер квартиры… Пошлем представителю президента в округе. Пора! Сил нет никаких… Ведь это наше помещение, как ни крути, может, мы сами хотим там шампиньоны ростить!..
Вслед за бумагой у Татьяны Сергеевны оказалась и ручка. Она вписала номер квартиры, черкнула подпись… Вложив бумагу в папочку и мгновенно успокоившись, председательница сообщила:
– Галкин к нам на гастроли собрался. Слыхали? Говорят, в интервью каком-то сказал.
– А кто это? – измотанная прогулкой, не поняла Татьяна Сергеевна.
– Ну как! Мальчик-то этот, юморист… С Пугачевой еще поет, игру ведет «Миллионер».
– Ах да, да…
Голос Алины Станиславовны стал заговорщицким:
– Если будет возможность, вам с супругом билетики взять? В свободную-то продажу, наверно, они вряд ли поступят.
– Да я как-то… – Татьяна Сергеевна растерялась. – Не особо поклонница…
– Ну, я тоже не поклонница, но хоть положительные эмоции получить. А он так умеет… не как другие. По-доброму.
Павлик, безуспешно попытавшись покачаться на качелях, прибежал обратно, сам достал из пакета с час
