Кровь страсти – какой ты группы? - Виорэль Михайлович Ломов
И кто бы ни исполнял ее, профессионалы или любители, я всякий раз поражался – песня звучала так, словно ее пели ангелы. Исполняют ее и сегодня, правда, гораздо реже, и, к сожалению, в ней появился чужеродный, попсовый привкус. Но даже при этом «Родина», как и «Прощание славянки», вызывает слезы у слушателей!
***
По молодости я вслед за моим соседом и многочисленными конферансье думал, что песня – народная. В ней и впрямь, нет того, что заботит поэтов и композиторов – авторского почерка. Казалось, слова и мелодия сами по себе неспешно соткались из духа русского приволья.
Хотя тогда уже было известно, что у песни есть родители. Первым стал известен автор слов. Лет шестьдесят назад в журнале «Огонек» появилась первая заметка ленинградского филолога Смолкина об «авторе песни о Родине» – вологодском поэте Феодосии Петровиче Савинове (1865—1915). Некоторых знатоков эта новость обескуражила, так как в авторы просился если не народ, то уж поэты куда «более заслуженные» – Кольцов, Некрасов, Есенин…
Стихотворение «На родной почве» («Родное»), написанное Савиновым в 1885 г. и тогда же напечатанное в московском еженедельнике «Волна», было из восьми строф, Три из них (с изменениями) и «отлились» позднее в песню «Вижу чудное приволье» («Родина»). Начиналось оно так:
Слышу песни жаворонка,
Слышу трели соловья…
Это – русская сторонка,
Это – родина моя!..
Поэт создал немало стихов, но остался в истории русской литературы, прежде всего автором этого стихотворения, как позднее Раиса Кудашева автором слов популярной детской новогодней песенки «В лесу родилась ёлочка». Говорят, Максим Горький (то ли Александр Фадеев) за одно это стихотворение принял поэтессу в Союз писателей СССР.
«Достаточно беглого взгляда, чтобы почувствовать заложенную в этих стихах удивительную песенность, что невольно наталкивает на мысль о том, что при его создании у двадцатилетнего молодого поэта была своя музыкальная версия, своя мелодия, так как построение строф как бы четко делится на запевную и припевную части. По интонационному словарю мелодия песни и рифма стиха очень близки народным песням, например такой песне как «То не ветер ветку клонит» («Лучина»), что дает основание предполагать, что при создании данного стихотворения автор отталкивался или лучше сказать брал за образец популярную русскую народную песню, что однако нисколько не умаляет достоинств музыки и текста, а наоборот еще больше подчеркивает преемственность традиций, их народность». (Ю. Зацарный).
***
О жизни Савинова мало что известно. Лишь благодаря поискам вологодского краеведа Л.А. Каленистова, историка русской народной песни Л.Ф. Гофмана (Израиль), Николая Овсянникова, Юрия Зацарного и др. мы имеем отдельные сведения о биографии поэта.
Будущий поэт родился в 1865 г. в Тотьме Вологодской губернии, В этом городе через 80 лет другой русский поэт – «блистательная надежда русской поэзии» (Ф. Абрамов) – Николай Рубцов окончил семилетку и два курса Тотемского лесотехнического техникума.
Феодосий с детства хлебнул лиха. Отец умер, когда мальчику едва исполнилось восемь лет, а отчим всякий раз учинял с неуправляемого пасынка строгий спрос. Тяга к знаниям у мальчика была сильная, но здоровье слабенькое. Хватало и гонору. По болезни и строптивости он не закончил ни гимназии, ни юнкерского училища, ни Московского университета. Вернувшись в Вологду, устроился канцеляристом в губернское правление, а затем делопроизводителем в Попечительство детских приютов.
Юношеские стихи Савинова охотно печатали в газетах и журналах Вологды и обеих столиц, а сатиры и эпиграммы мгновенно расходились среди горожан. В 1887 г. в Вологде вышел первый сборник «Стихотворений» Савинова (300 экземпляров), куда и вошло «На родной почве». Сборник разошелся по подписке.
Высмеиваемое начальство не стало терпеть зоила, и после скандала, вызванного хлесткой поэмой «Савиниада», юношу отправили в отставку. Феодосий переехал в белокаменную, где устроился в нотариальную контору, а затем корректором в журналы «Будильник» и «Развлечение». В 1900 г. вышло 2-е издание «Стихотворений». В Москве сборник не заметили. Мало того, один из критиков раздраконил пиита за «бесцветное и жалкое нытье». Не смог вывести «в люди» Феодосия и его известный в свете друг – художник В.Э. Борисов-Мусатов (1870—1905).
Автор изъял из лавок тираж и, говорят, запил, что не удивительно.
К нашему счастью, на отдельные стихотворения Савинова обратили внимание композиторы Петр Алексеевич Петров-Бояринов (1868—1922) и создавшие песню «Родина» Александр Николаевич Чернявский (Цимбал) (1871—1942) и А.С. Самойлов (некоторые исследователи пишут, что под этим именем скрывался композитор Абрам Самойлович Полячек (1889—1976), об авторстве которого заявил его сын Евгений Полячек после смерти отца http://kkre-12.narod.ru/polyachek.htm ).
В последние годы жизни постоянным спутником поэта стали одиночество, безденежье и меланхолия. Страдая алкоголизмом, отягченным прогрессивным параличом и тяжёлым психическим расстройством, Савинов попал в психиатрическую лечебницу в Кувшинове близ Вологды, перестал узнавать всех, кроме нежно любимой матушки, навещавшей его по воскресеньям в доме скорби. Там он и отдал Богу душу 29 августа 1915 г.
* * *
Вот одно из стихотворений Савинова:
Востока добрые заветы,
Дружок, мотай себе на ус —
Когда избились все штиблеты,
Не покупай себе картуз!
Когда прямую, как стрела,
Дорогу враг тебе покажет,
Пусть мудрость, друг, тебе подскажет
Свернуть у первого угла!..
Какая же тут бесцветность? Какое нытье?
* * *
Не забыт поэт на родине. На Тотемской земле в Центральной районной библиотеке имени Николая Рубцова ежегодно проводят Литературно-художественный фестиваль «Это – русская сторонка, это – родина моя…!», посвященный Феодосию Савинову.
Защити и отчебучивай
Защиты диссертаций проходили в зале заседаний Ученого совета, который располагался в модернизированной пристройке к административному корпусу сельхозинститута. Издали сочетание огромных стекол пристройки с крепостными валами старого здания несколько резало глаз, но осознание того факта, что архитектура – это застывшая музыка, потом этот же глаз и успокаивало.
В зал заседаний можно было войти либо, как триумфатору, центральным входом, завешанным красным плюшем, для чего надо было обогнуть здание по улице и подняться по мраморной
