К Енко - Женские игры в Париже

Ничто не могло бы сравниться с белизной и пышностью её форм. От её пылающего лица, от рассыпавшихся золотистых волос, от округлостей её грудей, от бедер и колен, розовевших сквозь сорочку, веяло величием нагой женщины (сорочку она тут же сбросила). Поласкав, руками и губами её чувственное тело, я раздвинул её ножки.

Мы оба изнемогали от избытка блаженства, от которого, как от опьяняющего аромата цветов, сладостно кружилась голова...

...Ночь в купе дышала покоем, несмотря на стук вагона по рельсам. Я присел на постели, держа в объятиях Терезу. Мы что-то говорили, обменивались восклицаниями, шептались. Бессвязный, взволнованный диалог. Как описать тебя, о радость от такой женщины!

ПРЕДМЕТ, БЛЕСТЕВШИЙ ПРИ ЛУННОМ СВЕТЕ

Рассказывает Тессон

Вернувшись из своей поездки в Марсель, Артур подробно рассказал обо всем Сержу. И тот решил его послать ещё раз, на пустовавшую виллу в Пасси... По его просьбе поехал туда опять и я, прихватив с собою своего старшего клерка, который мог бы, в случае необходимости, послужить нам дополнительным свидетелем. Со своей стороны, мадам Гароди привезла профессора Виару, одного из немногих друзей Ролана Гароди.

В два часа ночи, при ярком полнолунии, мы все собрались в гостиной на втором этаже "Павильона Свиданий". Мы поднялись туда по "парадной" лестнице, на нижних ступеньках которой, следовавший впереди Артур с электрическим фонариком, внезапно остановившийся, нагнулся и что-то вроде бы подобрал.

Потом мы побывали и в подвальном помещении, служившем кухней, а также буфетной. Я уловил взгляд Артура уставившийся на какую-то секунду на ряде стаканчиков для коньяка, выстроившихся на полке буфета, дверцу которого он при мне открыл.

Мое внимание вдруг привлек один из этих стаканчиков, находившийся на полке. Но в отличие от них, стоявших донышком на полке, он был повернут краями вниз. Возможно, кто-то из него пил коньяк, и чисто машинально поставил его так.

Я раздумывал недолго, но Артур уже ушел из подвала. Через минут десять мы всей нашей компанией вновь очутились в гостиной. И тут-то Артур поразил всех своей находкой. Он вынул из кармана так называемое "кольцо рабства", которое, по его словам, поднял из промежутка между разошедшимися плитками в низу "парадной" лестницы, когда мы только вошли в дверь виллы. То была драгоценность, которую некоторые дамы носят на лодыжке.

Находка Артура представляла собой двойной круг в форме змеи, пружинистый и вполне могущий растянуться и оторваться, если только им хоть чуть-чуть зацепить за какую-то неровность лестницы "из-за резкого движения ног его владелицы, быстро спускавшейся, и спешащей", - объяснил нам Артур спокойно, тогда как все остальные из нашей компании опешили, ибо в этом "кольце рабства" в форме змеи мы углядели бриллиантовую головку и рубиновые глаза!

При этом мадам Гароди почему-то побледнела, а я буквально ликовал в душе: ведь подобное кольцо я видел на лодыжке Теодоры Фарнезе в злополучном казино летом в Довилле.

- Хорошо, - произнес Артур, адресуясь к мадам Гароди, - что мы пришли сюда в эту лунную ночь. Едва открыв дверь передней, я заметил что-то блестевшее в тени. А теперь двинемся отсюда, нам, по-моему, здесь больше нечего делать.

- С подобной драгоценностью тебе остается ныне передать её Сержу, а ему только явиться к следователю, - воскликнул, не удержавшись, я, - так как все теперь достаточно прояснилось! Тем более после твоей поездки в Марсель.

Однако на следующий день я не смог с ним встретиться: Артур вновь куда-то исчез...

МИСТРАЛЬ

Рассказывает Серж

Поскольку следствие затягивалось, мой адвокат Тессон испросил для меня разрешение покинуть Париж, но не выезжать за пределы Франции, за исключением Швейцарии. Сумму залога пришлось удвоить. Я знал, что произошло между Терезой и Артуром и не возражал против этого, но и не хотел, чтобы Тереза совсем отдалилась от меня по разным причинам. В поездку я пригласил её с собой.

И вот я в пути, в пути вместе с Терезой.

Нескрываемая радость сверкнула искоркой в её глазах, когда я предложил ей место в своей "Мегано", новейшей марки этой машины.

Моя машина подъехала к дому Терезы около трех с половиной ночи. Весь дом, естественно, давно спал. Она своим ключом отперла входную дверь, и вот Тереза и я - в её спальне. Прежде всего, мы обнялись и расцеловались. Затем, выпив по паре рюмочек коньяка (Тереза принесла его вместе с рюмочками из расположенной на том же втором этаже буфетной), чтоб "взбодриться" до августовского парижского рассвета, мы быстро разделись донага и бросились в объятия друг друга. Утолив вместе первый порыв страсти, я тихо сказал своей подруге:

- Я возьму тебя с собой, если ты можешь и хочешь, когда на рассвете сяду в свой "Мегано". Ведь нам надо во что бы то ни стало разыскать эту проклятую Теодору Фарнезе. Я еду пока что на юг Франции. Ты сможешь поехать со мной до Арля. Там мы проведем с тобою одну-две ночи, а потом ты поездом вернешься в столицу. Согласна?

- Конечно! - ответила она, без малейшего колебания.

До рассвета ещё оставалось три часа, и мы вновь и вновь исторгали из себя страстные ласки, стараясь, чтоб не пропадало даром время, и подремывая в их перерывах.

- Да, темперамент у тебя, как кипяток! - шепнул я на ушко Терезе.

Нас разбудил будильник в половине седьмого. Над августовским Парижем поднимался в дымке тумана рассвет. Тереза быстро собрала и уложила в чемодан все необходимые ей в путешествии вещи. Мои с вечера лежали в багажнике машины.

Естественно, уставшей и не выспавшейся Терезе я сказал, что отъехав на полсотни километров от столицы, мы остановимся в какой-нибудь приличной гостинице, там как следует позавтракаем и поспим. И в том и другом я, безусловно, тоже нуждался.

Почему мы с Терезой едем именно в Арль, хотя должны бы были отправиться сразу в Марсель?

Я решил въехать в Марсель из близкого от прованской столицы Арля. Я никогда ещё не бывал в этом городке, где сохранилось множество свидетельств древнеримского владычества - арены, руины античного театра и т. п. Любопытно было в том краю и то, что в Х-ХII веках существовало Арльское королевство. Невдалеке от Арля родился замечательный французский писатель Альфонс Доде - автор знаменитой сатирической трилогии о Тартарене из Тараскона. Доде воспел родной ему Прованс во многих своих произведениях, в том числе "В письмах с мельницы". В этот сборник рассказов вошла и трагическая "Арлезианка", рисующая провансальских крестьян людьми больших чувств, носителями подлинно человеческой морали. Читая "Письма с мельницы", физически ощущаешь дыхание мистраля, раскаленный воздух, звенящий тысячами стрекоз, слышишь, как трещит парусина на крыльях ветряных мельниц, видишь белые от пыли вязы, склонившиеся над залитой солнцем дорогой.

Я объяснял все это в дороге Терезе, и она тут же вспомнила свое случайное любовное свидание в одном из отелей Арля с каким-то молодым ухажером. В Арль мы добрались через пару ночей, проведенных в попутных отелях. Этот древний городок стоял на пути мистраля, очень сильного холодного северо-восточного ветра, дующего по долине Роны с заснеженных Альп до средиземноморского побережья Прованса и Лангедока. Сила мистраля была такова, что в том же Арле деревья так и дрожали в согбенном виде в направлении дующего дальше на юг ветра.

И мы рады были поскорее укрыться в каком-либо "теплом" отеле, въехав в Арль к самому вечеру. Вполне приличный отель очень быстро нашелся, но и его стены содрогались от мистраля. Мы с Терезой плотно поужинали, выпили крепкого черного кофе и несколько рюмочек коньяка. В нашем уютном номере окна были закрыты ставнями, но и здесь слышался вой мистраля.

Нетрудно представить себе, какою сладостной была эта ночь. Несмотря на завывания ветра, согретые коньяком, мы улеглись в постель нагими, не закрывшись даже пуховым одеялом, а лишь отбросив его на ближайшее кресло. Наши взаимные ласки казались ещё более жгучими среди бушевавшей за стенами гостиницы настоящей бури.

Я проснулся утром около девяти часов. Тихонько встал с постели, на которой мы укрылись пуховым одеялом по завершении наших любовных "игр". Я старался не разбудить Терезу, спавшую на правом боку, с разметавшимися на верху подушки своими золотистыми кудрями, с высунувшейся из-под одеяла левой рукой.

На цыпочках, естественно, в халате я вышел из нашего номера. Заказал в номер из ресторана традиционный французский завтрак. Прошло 10-15 минут, и в нашу комнату постучал официант, катя на тележке все необходимое с добавкой в виде бутылки сухого красного вина.

От этого стука Тереза и пробудилась, нырнув головой под одеяло. Когда официант ушел, пожелав нам приятного аппетита, нагая Тереза буквально выскочила из постели и надела пижаму, сладко позевывая.

- Подожди минутку! Я - мигом! - молвила она и пошла в ванную.

Появилась она оттуда с посвежевшим лицом, ярко сияющими небесно-васильковыми глазами, с по-прежнему разметавшимися - теперь уже до бедер - золотистыми волосами, с бурно вздымающимися грудями на сверкающем белизной роскошном теле. Все в ней так и звало к сладостным объятиям.