Евгений Попов - Подлинная история Зеленых музыкантов
(358) А вот Попугасов молодец, что спился, но не изменил идеалам своей "тревожной молодости". Увы, но большинство русских пословиц восхваляет пьянство и удаль, а любимой песней моего народа является описание того, как один приблатненный алкаш, которого правильные воры непременно осудили бы за "беспредел", с похмелюги "замочил" в Волге иностранку благородного происхождения.
Пьян да умен - два угодья в нем.
Или любимая песня маленького В. Ульянова:
Богачу-дураку и с казной не спится.
Бедняк гол, как сокол, поет-веселится.
(359) Знаменитая "тоска обманутого сына над промотавшимся отцом" явление такое же вечное, обыденное и преходящее, как, например, "гроза в начале мая" или "мороз и солнце". Люди, помнящие своих отцов, сами познавшие радость отцовства и находящиеся в посильно здравом уме, понимают, что эта разновидность тоски у индивидуума мужского пола начинает исчезать, как только он сам становится "папочкой", и окончательно сходит на нет, когда его ребенок начинает задавать неприятные вопросы типа: "А почему тогда ты сам не миллионер?" или "Ну и зачем же тогда столько лет нужно было терпеть большевиков?" [...]
А вообще-то никаких поколений на самом деле не существует. Любое Божье создание - штучный товар.
(360) См. комментарий 351.
(361) Как я все-таки рад, что ушел в прошлое "культурный империализм". Или "имперская культура" с ее чванливыми советскими центрами Москвой и Питером, куда непременно требовалось приехать, чтобы хоть как-нибудь "состояться". Меня мутит, когда я вспоминаю все эти лакейские россказни вернувшегося из Москвы провинциального "совка" о том, как он "был в ЦДЛе, видел Евтушенко". - "Да ну? И что он?" - "А он был с женщиной". - "И что?" "Бутылку шампанского заказал, не допил и ушел". - "Не может быть!" "Честное слово, больше полбутылки осталось..." [...]
И я совершенно не боюсь, что Россия когда-нибудь распадется на отдельные штаты. Беда ее - огромные расстояния, пройдя которые, теряется ВСЕ - электричество, деньги, смысл. У нас всего много, и поэтому ничего нет.
(362) Как говорится - sic! Развязность есть оборотная сторона той самой отечественной комплексухи, о которой я толковал выше. [...]
(363) Это мнение В. А. Попугасова и Е. А. Евтушенко, автора стихотворения, где есть строчки: "Не согласен я с таким названием "оттепель", / это все-таки весна, хоть очень ранняя", - в те годы разделяли многие, в том числе и я...
Да что я - Слава Сысоев, антисоветчик с детских лет, недавно признался мне, что и у него в голове иногда возникала безумная конструкция, как большевики не то что подобреют или поумнеют, а им кто-нибудь более умный, вроде Евтушенко, подскажет, что ничего опасного ни в "пидарасах и абстрактистах", ни в диссидентствующих писателях на самом-то деле нет, и пускай они где-нибудь укромно кустятся вместо того, чтобы гнить и вонять.
Да что там Слава Сысоев - их и академик Сахаров пытался вразумить, и Солженицын им письмо написал, и диссиденты умоляли соблюдать их же конституцию, но они, видите ли, такие были гордые, что никого слушать не желали, вот и хрюкнулись с обрыва, как те самые свиньи из Евангелия. А так бы, глядишь, и дотянули худо-бедно до конца второго тысячелетия от Рождества Христова.
(364) Видите, какой широкий был спектр сопротивления коммунизму? [...]
(365, 366) [...]
(367) [...] Здесь и автор, и персонаж демонстрируют предрассудки той среды, где считалось, что ОБРАЗОВАНИЕ непременно должно быть. Им и в голову не могло прийти, что в стране существует вполне другая жизнь, где на институты-университеты плюют, а живут вполне припеваючи даже в период "зрелого социализма" - воруют по снабжению, держат подпольные цехи, женятся "по сватовству" на перезрелых генеральских дочках, строят дачи, ездят "отдыхать на Кавказ". А то, что время от времени проходят отдельные процессы над этими "расхитителями социалистической собственности" и публикуются гневные фельетоны в газетах, "деловых" совершенно не колышет - на войне, как на войне; раньше сядешь, раньше выйдешь. Многие из них были стихийными гениями экономики и теперь являются старыми "новыми русскими".
(368) Интересно было бы прочитать литературоведческий труд на тему "Динамика роли слезы и рыдания в русской прозе". В ХIХ веке герои мужского пола почти не плакали прилюдно, предпочитая одиночную "скупую мужскую слезу". Очевидно, потому, что меньше пили крепких спиртных напитков, чем это стали делать россияне в ХХ веке, измучившем их всякими революциями и войнами. Вовсю рыдают герои Андрея Платонова, один из лучших рассказов напрасно забытого Юрия Казакова называется "Плачу и рыдаю", плачет и хмурится суровый майор из рассказа Эдуарда Русакова "Липовый цвет". Молодежь не порывает с привычками отцов - слезами пропитан весь текст хроники "Возвращение на родину" совсем нового писателя Юрия Петкевича.
(369) И все же доброта есть исконное качество русского человека, поделившее первое и второе места с жестокостью. Актер Шагин рассказывал мне, что, когда он служил в армии и их военное соединение куда-то перемещалось в железнодорожных вагонах, то солдаты, высунувшись из теплушки, вступили в игривый разговор с пристанционной девчонкой, шутливо предлагая ей с ними поехать. Она и согласилась, незнамо зачем, - может, хотела сэкономить на билете, а может, и знала, что будет дальше. А дальше вся теплушка на длинном железнодорожном перегоне ее перетрахала, но потом солдаты струсили и стали ласково предлагать ей казенное имущество - тушенку, мыло, сгущенное молоко, валенки. "Да ну вас на ...!" - выругалась девица и на ближайшей остановке покинула вагон, плюнув в рожу последнему из кавалеров, любезно предложившему ей руку для спуска из теплушки на землю. Шагин уверял, что сам он в этом не участвовал и даже призывал солдат "опомниться". Может, поверим ему?
Доброта спасет мир, а не красота: сидеть бы всем молодчикам в тюрьме, откуда не всякий выходит. А так они, очевидно, стали полезными членами общества и, возможно, "обустроят" Россию.
(370) Откуда взялось это старорежимное, означающее просто-напросто "приуныл", я решительно не знаю, очевидно, запомнилось с детства, так и попало в прозу. Даже не знаю, что такое "квинта", а словаря под рукой нет и спросить некого: товарищ Отто Гротеволь, на вилле которого я живу, помер в 1962 году, а владеющий русским языком последний генсек ГДРии тов. Эгон Кренц, проживавший неподалеку на приватизированной вилле, недавно получил шесть с половиной лет тюрьмы за то, что отдавал приказ ГДРовским пограничникам стрелять в бегущих на Запад. Если бы у нас за это судили, то половина начальников страны, ее городов и весей сидела бы в тюряге. А может, и не половина, а 99%.
(371) Так и было написано - с большой буквы. Хотя я прекрасно знал, что если бы "Зеленые музыканты" все же попали в печать, букву тут же изменили бы на маленькую. Энергия целого поколения ушла на то, чтобы писать Бог с большой буквы.
(372) Эта пословица, помимо того, что имеет огромное психотропное воздействие на расшатанные большевиками нервы российских обывателей, обладает несомненной фактической точностью. Поразмыслите сами, и вы наверняка вспомните какую-нибудь историю из цикла "Опоздал на поезд, который сошел с рельс". [...]
(373) Полагаю, что эта фраза попала в воспаленный хроническим алкоголизмом мозг В. А. Попугасова непросредственно из лозунга вождя кубинской революции тов. Фиделя Кастро "Патриа о муэртэ!" ("Родина или смерть!"). [...] Мы с Юккой Маллиненом хотели написать двуязычный русско-финский рассказ под названием "Где ты, мой Че Гевара?". О том, как в кафе на берегу финского озера, где висит объявление о том, что "администрация не отвечает за нападение чаек на посетителей", случайно встретились бывший финский "левак" и бывший русский "диссидентствующий". Выпили и заплакали (см. комментарий 368).
(374, 375) [...]
(376) , но вовсе не употребил, как вы, конечно же, подумали, нехорошее слово на букву "х", на месте которого стоят три точки. Иван Иваныч не любил матерщину и правильно делал: и так все изматерились - народ, интеллигенты, партия, правительство...
Материться, очевидно, и вообще нехорошо, вредно. Поэтому я в какой-то степени благодарен КГБшникам, что они забрали у меня рассказ "Неваревализьм" и торжественно сожгли его у себя в топке по собственному постановлению, если они, конечно же, не врут. Рассказ этот имел крайне простой сюжет, но был написан исключительно нецензурным языком. [...] У Пантелеймона Романова есть рассказ, как мужик-фронтовик поклялся, что, если останется в живых, прекратит материться. Он вернулся в родную деревню после империалистической бойни 1914-1917 гг. и вскоре повесился, так как не мог ни с кем в деревне разговаривать. [...]
(377) Вот именно так и сказал, с восклицательным знаком.
(378) ЕТА И ЕСЬ, ТОВАРISTSCHI, ПOСТМАДЕРНИЗИМ. МАДЕ ин Раша.
(379) [...]
(380) "По кочану и тьфу!" - отвечал на этот вопрос один трехлетний ребенок, которого зовут Вася.
(381) [...]
(382) Можно, конечно же, сказать, что - пьяными слезами, но вообще-то это, пожалуй, хорошо, когда люди плачут вместо того, чтобы резать и убивать друг друга. Хотя, с другой стороны, поплачут-поплачут, а потом опять за свое.
