Мирза Ибрагимов - Наступит день
По дороге Фридун не без юмора рассказал Курд Ахмеду о своем первом квартирохозяине, который ежедневно по утрам ссорился и разводился с женой, а вечером снова мирился; о второй снятой им комнате, где молодые курильщики опиума звали его в свою компанию; наконец, о семье Серхана и даже о фарфоровой чаше матери Серхана с портретом Насреддин-шаха.
Услышав от Фридуна о братьях Сухейли, Курд Ахмед заметил:
- Скверные люди! Каждый вздох их пронизан ложью.
Фридун рассказал о двух счетных книгах, которые ему приходилось вести у своих хозяев, и попросил у Курд Ахмеда разъяснений.
- Это очень распространенный в торговом мире прием, - усмехнулся Курд Ахмед, дивясь неопытности Фридуна. - В официальной книге показывают уменьшенные доходы, чтобы избежать налогов. Надо будет подыскать вам более подходящее место, они вас могут запутать. Такие уж люди! Каждого своего служащего они стремятся сделать сообщником в незаконных сделках и махинациях... Откажетесь - вам житья не будет.
Фридун рассказал о встрече с сертибом Селими. Он передал Курд Ахмеду высказывания сертиба о населяющих Иран национальностях, о продажности представителей высшего света.
- Мне кажется, это честный и убежденный человек, - закончил Фридун свой рассказ.
- Знаю его! - сказал Курд Ахмед после некоторого раздумья. - Человек интересный. Безусловно честный, но несчастный: в силу низов не верит, а верхи ненавидят. Верит одному шаху, хотя тот очень подозрительно к нему относится. Врагов у сертиба много: хотя бы наш Хикмат Исфагани, да и большинство министров и придворных... Но наиболее опасный и сильный враг его - серхенг Сефаи, который, подкапывается под него терпеливо, медленно, но основательно.
- У них личная вражда?
- И личная и общественная. Сертиб человек честный, а серхенг лгун и лицемер. Сертиб любит свой народ, а серхенг готов ради карьеры поступиться чем угодно. К этому надо добавить, что оба любят дочь Хикмата Исфагани. Но Шамсия-ханум все свои надежды связывает с наследным принцем Шахпуром и одинаково равнодушна к ним обоим. Серхенг Сефаи не верит в серьезность намерений Шахпура и поэтому наиболее опасного соперника видит в сертибе Селими. Он не сомневается, что покинутая Шахпуром Шамсия-ханум из них двоих предпочтет сертиба.
Тем временем фаэтон остановился в переулке за проспектом Стамбули.
Курд Ахмед отпустил извозчика, пересек вместе с Фридуном небольшой, коридор и позвонил.
Дверь им открыла немолодая женщина, хозяйка квартиры. Курд Ахмед представил ей Фридуна.
- Будет вам сыном. А вы, я уверен, будете ему матерью!..
- Добро пожаловать! Готова к услугам!
Спустившийся со второго этажа среднего роста молодой мужчина с мускулатурой, выдававшей в нем человека тяжелого физического труда, прервал их разговор.
- Здравствуйте, сударь мой! Приятно видеть вас! - громко приветствовал он Курд Ахмеда.
Курд Ахмед пожал ему руку и обернулся к Фридуну.
- Знакомьтесь! Это Риза Гахрамани, железнодорожник. Будете жить вместе.
- Очень рад, - проговорил Фридун, протягивая руку. Гахрамани крепко сжал руку Фридуна в своей большой ладони.
- Добро пожаловать, дорогой друг! Прошу входить!
Они поднялись по лестнице и вошли в продолговатую комнату, которая всеми тремя окнами выходила на улицу. У крайних окон стояло по кровати, которые были накрыты красными клетчатыми покрывалами. Посреди комнаты стоял обеденный, а в углу письменный стол. На полу перед кроватями лежали небольшие коврики. Остальная часть земляного пола была обнажена, что придавало комнате убогий вид.
- Вот ваша постель! - сказал Гахрамани, указав Фридуну на одну из кроватей. - Чем богаты!.. - улыбнулся он.
Фридун обратил внимание на вдумчивые и добрые глаза своего соседа, глядевшие просто и открыто. Раз у человека такие глаза, с ним можно будет быстро сдружиться.
Когда Фридун сообщил, что он переезжает на другую квартиру, семья Серхана сильно огорчилась. Особенно была удручена этим Ферида. Она молчала, но в ее глазах светился упрек.
- Да вы не огорчайтесь! - проговорил Фридун, заметив, какое тягостное впечатление произвела его неожиданная новость. - Я до могилы не забуду вас. И где бы ни жил, буду всегда наведываться к вам.
Первой прервала молчание Ферида.
- Возьми хоть его новый адрес, - обратилась она к Серхану. - Иногда будешь навещать.
- Я буду жить в переулке за проспектом Стамбули с одним товарищем по имени Риза Гахрамани. Он тоже работает на железной дороге. Может быть, ты его знаешь, Серхан?
- Да что ты?! - радостно воскликнул Серхан. - Как не знать? Это ремонтный мастер. Несколько раз ремонтировал и мой паровоз. Замечательный парень!.. Откровенно говоря, если б не к нему, не отпустил бы тебя.
Когда Фридун, попрощавшись, собрался уходить, Ферида поднесла ему подарок.
- Первая пара - тебе, братец Фридун, - сказала она, протягивая только что связанную пару носков. - Носи на здоровье.
А мать Серхана, взяв из ниши фарфоровую чашу с портретом Насреддин-шаха, зачерпнула ею из ведра воды и, по обычаю, плеснула вслед Фридуну:
- Счастливого пути, сынок!
Курд Ахмед подробно разъяснил Фридуну, каким образом небольшая кучка коммерсантов, сговорившись с иностранными торговыми представительствами, вызвала экономический кризис по всей стране.
- Молчать нельзя! - сказал Курд Ахмед, ярко обрисовав перед Фридуном картину созданного кризисом всенародного бедствия. - Необходимо открыть народу глаза на истинное положение вещей. Надо выпустить листовку.
Это предложение обрадовало Фридуна, как первый шаг на пути к практической деятельности.
- А есть где напечатать?
- Нет! Пока не установим связи с какой-либо типографией, придется размножить листовку от руки...
Текст листовки Фридун составил за один вечер и прочитал Ризе Гахрамани. В листовке четко и ясно говорилось о непримиримой борьбе между угнетателями и угнетенными, о том, что трудовой народ добьется свободной и радостной жизни только тогда, когда свергнет власть угнетателей и грабителей. Затем они оба отправились к Курд Ахмеду. Курд Ахмед несколько раз с большим вниманием прочитал листовку. Четко выраженная в ней мысль о разделении общества на два непримиримо враждебных лагеря удовлетворила его, однако текст в целом, по его мнению, был составлен слишком отвлечённо и не касался жгучих практических вопросов действительности.
- Надо затронуть более животрепещущие темы, надо правильные мысли подкрепить близкими и понятными каждому читателю примерами. Далее, надо подчеркнуть, что угнетатели являются врагами не только неимущих слоев населения, но и всей нации, всей страны, всего государства в целом, так как они бессовестным образом предают национальные интересы. Замечания Курд Ахмеда были единодушно одобрены. Фридун и его товарищ уже собрались уходить, чтобы скорее сесть за переделку листовки, когда Курд Ахмеду сообщили, что пришел сертиб Селими.
- Простите! - после минутного колебания сказал он и, поручив своей хозяйке приготовить чай, вышел во двор навстречу гостю.
Фридун и Риза Гахрамани почтительно поднялись, и Курд Ахмед представил их Селими.
- Это мой друг из Азербайджана, учитель, - сказал он, указывая на Фридуна. - Приехал в Тегеран поступать в университет. А это, - продолжал он, повернувшись к Ризе Гахрамани, - мастер, работает на железной дороге, отлично знает паровозы.
- Это похвально, что вы приехали сюда учиться, - сказал сертиб Селими, обращаясь к Фридуну. - Путь к спасению каждой нации, да и не только нации, но и всего человечества, пролегает через стены университета. Если в этом деле у вас встретятся какие-нибудь затруднения, прошу без стеснений обращаться ко мне.
Фридун поблагодарил.
- Господин сертиб - просвещенный человек, - вставил Курд Ахмед. - Он помог многим учащимся университета.
- Я имел случай лично убедиться в благородстве помыслов господина сертиба, - сказал Фридун.
- Где это? - заинтересовался сертиб.
Фридун напомнил ему ночь в чайной и добавил, что он находился среди спавших там крестьян.
- Как азербайджанец, я считаю долгом принести вам свою признательность за сердечный отзыв о моей родине.
- А вы знаете, чем кончилось дело Гамида Гамиди? - спросил сертиб Селими, решив, что Фридун слышал весь разговор в чайной, и, встретив его вопросительный взгляд, сообщил: - Дан приказ об аресте большой группы людей... По всему видно, что Гамида Гамиди ожидает тяжелая участь.
- Может быть, на этот раз восторжествует справедливость? - спросил Фридун.
На губах сертиба Селими появилась горькая усмешка.
- Справедливость? Ха! Пока существуют все эти продажные серхенги, министры и придворные, справедливость живет лишь в мечтах... На каком же факультете вы собираетесь учиться?
- На юридическом.
- А что вы преподавали в школе?
- Мои предметы - история и литература.
