В Вересаев - Гоголь в жизни
Гоголь - Г. И. Высоцкому, 26 июня 1827 г., из Нежина в Петербург. Письма, I, 74-80.
(Нижеприводимые воспоминания А. П. Стороженка о Гоголе-гимназисте представляют в подлиннике очень растянутый рассказ с длиннейшими диалогами действующих лиц, явно сочиненными автором впоследствии, по памяти, с почтительным подходом к Гоголю, как к "гению", "лучи" которого он якобы тогда же узрел в "блестящем взоре" Гоголя. Плохая беллетристика, но, может быть, в ядре своем содержащая не менее правды, чем любые другие воспоминания. Приводим рассказ Стороженка в изложении, цитируя лишь наиболее характерные места.)
Автор, только что кончивший курс учения, едет с отцом на именины к соседу, Ив. Фед. Г.....у, в "большое местечко, населенное казаками и помещиками". Много гостей. "Я увидел юношу лет 18-ти, в мундире нежинского лицея. Студент с первого взгляда пришелся мне по сердцу. Его лицо, хотя неправильное, но довольно красивое, имело ту могущест-{73}венную прелесть, какую придает физиономии блестящий взор, одаренный лучом гения. Улыбка его была приветлива, но вместе выражала иронию и насмешку". За обедом они садятся рядом. Гоголь передразнивал поссорившихся за обедом гостей, добавлял к их речам свои слова очень кстати и строил гримасы. "Я хохотал, как помешанный. Отец мой строго на меня поглядывал; но едва я начинал успокаиваться, сосед мой мигнет, скажет словцо,- и я снова предавался истерическому смеху". После обеда отец сделал ему строгий выговор, автор оправдывался, что его смешил студент. "Детские отговорки!" - "Не говорите этого,- заметил старичок в военном сюртуке,- не поверите, какая спичка (заноза) этот скубент: вчера вечером мы животы надрывали, слушая, как он передразнивал почтенного Карла Ивановича, сахаровара Р.....а. Немного путного обещает. Говорят, плохо учится и не уважает своих наставников".
После обеда Гоголь предложил рассказчику отправиться погулять за реку в лес. Чтоб не делать долгих обходов, они перелезли через плетень ближайшего огорода, примыкавшего к реке. Залаяли собаки, молодая женщина с грудным ребенком на руках накинулась на них с бранью: - "Вон, курохваты, а то позову чоловика (мужа), так он вам ноги поперебивает, чтоб в другой раз через чужие плетни не лазили. Что вам нужно? Зачем пришли?" - "Нам сказали,- отвечал спокойно Гоголь,- что здесь живет молодица, у которой дитина похожа на поросенка... Да вот оно. Какое сходство! Настоящий поросенок!" Молодица пришла в ярость, стала звать мужа: "Остапе, Остапе!" Подошел мужик с заступом в руках. "Бей их заступом,- вопила молодица.Знаешь, что они говорят? Рассказывают, что наша дитина похожа на поросенка!" - "Что ж, может быть, и правда,- отвечал мужик хладнокровно: Это тебе за то, что ты меня кабаном называешь". Молодица, бранясь и плюясь, с угрозами ушла в хату. Остап указал путникам дорожку, по которой можно было пройти к реке, и предупредил, чтобы, идя мимо хаты, они не задирали его жены: "Теперь и без того мне будет с нею возни на целую неделю".- "Если мы и увидимся,- сказал Гоголь улыбаясь,- то помиримся".- "Нет, вы не знаете моей жинки: станете мириться - еще хуже разбесите!" Школьники пошли по указанной дорожке. У дверей хаты стояла жена Остапа с ребенком на левой руке и с толстой палкой в правой. Гоголь повернулся к ней. "Не подходи! закричала молодица, замахиваясь палкою.- Ей-богу, ударю!" - "Бессовестная, бога ты не боишься! - говорил Гоголь подходя к ней и не обращая внимания на ее угрозы: - Ну, скажи на милость, как тебе не грех думать, что твой дитина похож на поросенка?" - "Зачем же ты это говорил?" - "Дура! Шуток не понимаешь, а еще хотела, чтоб Остап заступом проломил нам головы... Ну, полно, не к лицу такой красивой молодице сердиться. Славный у тебя хлопчик, знатный из него выйдет писарчук; когда вырастет, громада выберет его в головы". Гоголь погладил по голове ребенка. "Не выберут,- отвечала молодица, смягчаясь,- мы бедны, а в головы выбирают только богатых".- "Ну, так в москали (в солдаты) возьмут. В унтера произведут, приедет до тебя в отпуск в крестах, таким молодцом, что все село будет снимать шапки, а как пойдет по улице да брякнет шпорами, сабелькой, так дивчата будут глядеть на него да облизываться. Чей это, спросят, служивый?.. "Как тебя зо-{74}вут?" - "Мартой!" - "Мартин, скажут, да и молодец же какой, точно намалеванный! А потом не придет уже, а приедет к тебе тройкой, в кибитке, офицером, и всякого богатства с собой навезет и гостинцев".- "Что это вы выгадываете,можно ли?" - "А почему нет? Мало ли теперь из унтеров выслуживаются в офицеры!" - "Да, конечно; вот Оксанин пятый год уже офицером, и Петров также, чуть ли не городничим поставили его в Лохвицу".- "Вот и твоего также поставят городничим в Ромен. Тогда-то заживешь! В каком будешь почете, оденут тебя, как пани".- "Полно вам выгадывать неподобное!" - вскричала молодица, радостно захохотав. Тут Гоголь с необыкновенною привлекательностью начал описывать привольное ее житье в Ромнах: как квартальные будут перед нею расталкивать народ, когда она войдет в церковь, как купцы будут угощать ее и подносить варенуху на серебряном подносе, низко кланяясь и величая сударыней-матушкой; как во время ярмарки она будет ходить по лавкам и брать на выбор, как из собственного сундука, разные товары бесплатно; как сын ее женится на богатой панночке, и тому подобное. Молодица слушала Гоголя с напряженными вниманием, ловила каждое его слово. "Бедный мой Аверко! - восклицала она, нежно прижимая дитя к груди:- Смеются над нами, смеются!" Аверко пристально смотрел на Гоголя и, когда он кончил, подал ему свой недоеденный пирог, сказав отрывисто: "На!" - "Вот что значит казак! - сказал Гоголь.- Еще на руках, а уже разумней своей матери; а ты еще хочешь верховодить над мужем и сердилась на него за то, что он нам костей не переломал!" - "Простите, паночку! - отвечала молодица, низко кланяясь,- я не знала, что вы такие добрые панычи. Конечно, жена всегда глупее чоловика и должна слушать и повиноваться ему,- так и в святом писании написано". Подошел Остап. "Третий год женат,- сказал он, с удивлением посматривая на Гоголя,- и впервые пришлось услышать от жены разумное слово. Нет, панычу, воля ваша, а что-то не простое: я шел сюда и боялся, чтоб она вам носов не откусала, аж, смотрю, вы ее в ягничку (овечку) обернули. Не простое, ей-ей, не простое. Просто чаровник (чародей)!" Я также разделял мнение Остапа: искусство, с которым Гоголь укротил взбешенную женщину, казалось мне невероятным; в его юные лета еще невозможно было проникать в сердце человеческое до того, чтоб играть им, как мячиком; но Гоголь бессознательно, силою своего гения, постигал уже тайные изгибы сердца. "Послушай, Остапе, что паныч рассказывает,- сказала Марта.- Расскажите же, паночку, Остапе, послушай!" - "После расскажу,отвечал Гоголь,- а теперь научите, как нам переправиться через реку".- "Я попрошу у Кондрата челнок!" - сказала Марта и, передав дитя мужу, побежала в соседнюю хату. Мы не успели дойти до реки, как Марта догнала нас, с веслом в руке.
На челноке переехали реку. Лежали в лесу, разговаривали. "Долго ли еще вам оставаться в лицее?" - спросил я. "Еще год!" - со вздохом ответил Гоголь. "А потом?" - "Потом в Петербург, в Петербург! Туда стремится душа моя!" - "Что вы, в гражданскую или в военную думаете вступить?" - "Что вам сказать? В гражданскую у меня нет охоты, а в военную - храбрости"."Куда-нибудь да надо же; нельзя не служить".- "Конечно, но..." - "Что?" Гоголь молчал. {75}
К вечеру возвратились обратно. Опять встретили Остапа и Марту. Остап пустился в рассуждения, острил над женой и рассказывал смешные анекдоты, как жены обманывают мужей. Гоголь, со вниманием слушавший Остапа, хохотал, бил в ладони, топал ногами; иногда вынимал из кармана карандаш и бумагу и записывал некоторые слова и поговорки. Наконец я почти насильно увлек его,
После чаю играли в фанты. Гоголь не сумел отделаться и также участвовал в игре. Он был очень неразвязен, неловко краснел, конфузился, по целому часу отыскивал колечко, не мог поймать мышки и, наконец, выведенный из терпения неудачами и насмешками, отказался от игры прежде ее окончания.
Утром я застал Гоголя в саду пишущим. Гоголь сознался, что писал стихи. Я попросил прочесть. Настойчивость моя пересилила застенчивость Гоголя. Он стал читать. "Охота вам писать стихи,- сказал я, когда он кончил.- Что вы, хотите тягаться с Пушкиным! Пишите лучше прозой".- "Пишут не потому, чтоб тягаться с кем бы то ни было, но потому, что душа жаждет излиться ощущениями. Впрочем, не робей, воробей, дерись с орлом". Я хотел было также отвечать пословицей: "дай бог нашему теляти волка поймати", но Гоголь продолжал: "Да! Не робей, воробей, дерись с орлом!"
А. П. Стороженко. Воспоминание. Отеч. Записки, 1859, № 4, стр. 71-84.
(Лето 1827 г.) Бывало, мы путешествуем даже до мельниц и приходим к вечеру, истомленные, на чай или на богатую коллекцию дынь. Чаще всего я вспоминаю, когда после ужина отправляемся на ночлег по нашей шаткой лестнице в возвышенное наше обиталище.
Гоголь - дяде своему Пав. П. Косяровскому, 3 окт. 1827 г., из Нежина. Письма, I, 91.
