Илья Ильф, Евгений Петров. Книга 2 - Илья Арнольдович Ильф
Василий Фомич. Ты что, смерти моей хочешь? Ты хочешь опозорить меня на весь мир?
Барабанщик(радостно). Василий Фомич, к вам пришли.
Пользуясь тем, что Василий Фомич отвернулся, мальчик исчезает.
Клава(перегнувшись через барьер). Вы Василий Фомич. Я знаю…
Василий Фомич. Завтра, юноша, завтра…
За спиной Клавы возникает фигура Тараканова. Ни Клава, ни Василий Фомич не видят его. Он садится на стул в первом ряду и прислушивается к их разговору.
Клава. Нет, мне нельзя завтра. Мне обязательно надо сегодня увидеть…
Василий Фомич(нетерпеливо). Кого — увидеть? Меня — увидеть?
Клава. Петю. Понимаете? Говоркова. Меня не пустили за кулисы. А я должна его увидеть. Немедленно. Понимаете?
Василий Фомич. Не понимаю. Случилось какое-нибудь несчастье?
Клава. Хуже. Он все время писал мне письма. Мы поссорились… но это неважно. Сегодня он написал, что если я не приду на спектакль, то он… он… не будет больше меня любить. Но это тоже неважно.
Василий Фомич. А что же важно?
Клава начинает тихо плакать, вытирая глаза собранным в комочек платком.
Тараканов встает и, крадучись, уходит.
Василий Фомич(вдруг страшно пугается). Ну голубушка, ну умоляю вас, ну серьезно… В такой день… Он вернется, ваш юноша.
Клава. Да не он вернется. Я хочу вернуться.
Василий Фомич. Вот и отлично. Вот и вернетесь после спектакля.
В оркестре появляются оркестранты. Гаснет свет. В артистической уборной — Говорков, готовый к выходу. Он в плаще и в громадном цилиндре. В уборную входит Тараканов.
Тараканов. Ай-яй-яй. какие интересные шляпки носила буржуазия.
Говорков. Ладно, ладно, какие надо, такие носила. Тебе чего?
Тараканов. Известная вам Клавдия Васильевна Белкина просит вас, гражданин Говорков, прекратить некультурное отношение.
Говорков. Ой, Тараканов, схлопочешь ты у меня сегодня по морде!
Тараканов. Ноль внимания, фунт презрения.
Говорков. Пошел вон!
Тараканов. И просили передать вам, чтобы вы не утруждались больше писать письма, поскольку гражданке Белкиной их противно читать.
Говорков бросается на Тараканова, но тот исчезает.
В оркестре первые такты вступления к сцене дуэли.
Клава сидит в первом ряду. Возле нее пустой стул.
Раздвигается занавес. На сцене — полотняный лес и маленькая мельница. На первом плане деревянный обрубок, покрытый куском ваты. Суровая оперная зима.
Рядом с Клавой садится Тараканов.
На сцену выходит Ленский в сопровождении секундантов. Глаза его блуждают. Но первые несколько реплик картины проходят гладко. Говорков садится на деревянный обрубок и кладет голову на руку.
Оркестр играет интродукцию к арии «Куда, куда вы удалились…».
Говорков поднимает голову, смотрит в зрительный зал и сразу же видит: в первом ряду, прямо против него, сидит Клава. Ей что-то нашептывает Тараканов.
Говорков вздрагивает, глаза его стекленеют, и он погружается в прострацию.
Клава(Тараканову, злым шепотом). Если вы от меня не отстанете, я милицию позову.
Тараканов. Клавдия Васильевна, я культурный человек и требую к себе чуткого отношения.
Клава. Боже, какой идиот!
Тараканов (самодовольно улыбается, крутит усики). Вы так думаете?
Василий Фомич делает знак Говоркову начинать. Лицо его безмятежно. Он предвкушает триумф своего питомца. Но происходит нечто ужасное. Питомец молчит.
Лицо Василия Фомича искажается.
В оркестре смятение и разноголосица.
Суфлер(громко шепчет). «Куда, куда вы удалились…»
Говорков(неожиданно начинает петь речитатив из сцены бала). «Все котильоны, все вальсы с Онегиным вы танцевали». (Рыдающим голосом.) «Я приглашал вас и был отвергнут».
Василий Фомич(подсказывает громко). «Куда, куда вы удалились…»! С ума ты сошел?!
Друзья-шоферы из публики (громко кричат). «Куда, куда вы удалились…»!
Клава закрывает лицо руками.
Оркестранты встают и смотрят на сцену.
Тараканов удовлетворенно покручивает усики.
Василий Фомич. Занавес!
Из-за кулис выбегает разъяренный Онегин с дуэльными пистолетами в руках и стреляет в Ленского. Из дула пистолета вырывается сноп пламени. Говорков поднимается наконец со своего обрубка, сослепу, шатаясь, бредет по сцене и опрокидывает куст. На сцене — полный развал.
Наконец дают занавес, но правая его половина заедает. Задвигается только левая. Видно, как по сцене в страшной панике бегают люди.
Говорков входит в свою уборную и срывает с себя костюм Ленского. Швыряет цилиндр в графин с водой. Графин опрокидывается. Льется вода.
В комнату вбегает Клава.
Клава. Петенька…
Говорков (злобно смотрит на нее). Убирайтесь! Все убирайтесь! Понятно?
Клава резко поворачивается и выбегает.
Уборная наполняется народом. Здесь шоферы — друзья Говоркова, участники спектакля, оркестранты. Все что-то кричат и размахивают руками. Последним входит Василий Фомич. Наступает тишина.
Василий Фомич (кротко). Что вы наделали?
Говорков (орет). Ну, чего? Не нужна мне ваша жалость. Понятно? (Рыдающим голосом.) Убирайтесь! Все убирайтесь!
Часть пятая
ДРУЗЬЯ
На следующее утро в комнате Говоркова.
Говорков сидит на неубранной постели, полуодетый, запустив пальцы в растрепанные волосы. Поза его выражает отчаяние. На столе, рядом с кроватью, пепельница, заваленная окурками. Рядом с ней — парик Ленского.
У окна Люся собирает книги, чтобы идти в школу. Мать сидит за столом и вытирает полотенцем стаканы.
Люся. Скорей одевайся, а то опоздаешь.
Говорков молчит.
Мать. Иди, иди, Люсенька. Петя сегодня в вечерней смене. Верно, Петенька?
Говорков молчит.
Люся уходит.
Мать. Хоть бы чаю выпил.
Говорков молчит.
Мать. Я творог сегодня купила. Хочешь? С сахаром.
Говорков молчит.
Мать. Может, за папиросами сбегать?
Говорков молчит.
По лестнице дома, где живет Говорков, робко и неуверенно поднимается Клава. Останавливается у двери, тянется к звонку, потом отдергивает руку, прислушивается, снова хочет позвонить и опять не решается. Начинает медленно спускаться с лестницы. У выхода на улицу она сталкивается с Василием Фомичом. Он уступает ей дорогу.
Снова комната Говоркова. Он сидит в прежней позе.
Стук в дверь. Мать открывает, и в комнату входит Василий Фомич. Он спокоен и деловит.
Говорков сидит в прежней позе, не поднимая головы.
Василий Фомич (матери). Ночь, конечно, не спал? Услышав голос Василия Фомича, Говорков вскакивает, но Василий Фомич не обращает на него никакого внимания.
Мать. Ну вот ни капельки не спал.
Василий Фомич. Отлично. Так и должно быть. Плакал?
Мать. Нет. Плакать не плакал.
Василий Фомич. Вот это хуже. Наверно, всю ночь курил?
Мать. Курил, одну за другой курил.
Василий Фомич. Все как по нотам. Когда я в первый раз провалился в Харькове, я выкурил за ночь сто пятьдесят папирос. (Искоса поглядывает на Говоркова.) Форточку надо открыть. А курить — совсем бросить.
Говорков. Простите меня, Василий Фомич. Я был дурак. Я сам не знал, что делаю.
Василий Фомич. Правильно, юноша, правильно.
