Ну как там, в Америке-то? Записки швеи-мотористки - Тамара Петровна Москалёва
– Знаешь… Отвали! – Помнишь, как Лолита пела из «Академии»?
Вот и весь мой роман с богатым любовником.
Не прикасайся
Ещё не обед, но уже и не утро. Я сижу на скамейке – жду автобус. Народу немного. На дворе весна. Птицы голосят! Над головою – лазоревое небо с пушистыми белыми облаками. Вокруг плывёт аромат жасмина, что прильнул к низенькому плетёному заборчику в сквере. Нюхай – не хочу! Бушуют разноцветная вишня и яблоня, одна краше другой, словно хотят перещеголять друг друга своими нарядами. Рядышком, у скамейки, подмигивают анютины глазки. А неподалёку – сирень. О-о… как же я люблю сирень! Нынче всего за считанные дни голые кусты разоделись в лиловые гроздья. И сквознячок, прилетевший с океана, качает пышные верхушки здешней красавицы.
Да, прохладненько… Солнышко-то, вроде и яркое, но чего-то… особенно и не греет – запуталось, бедное, в ветках и лишь иногда и сыпанёт золотые искры на асфальт и лица ожидальцев. А время жмёт к одиннадцати. Автобус задерживается – пропускает время законного расписания. Нет, это не редкость. Ждём следующий. Хотя следующий запросто может проскочить с табличкой: «Не в сервисе». От нечего делать, кручу головой: глазею по сторонам. В нескольких шагах – высокий мусорный бак с открытой крышкой. Оттуда торчат газеты. Подошёл солидный господин в очках, выбрал газету. Наверное, свежая. Идёт к остановке, присел, читает… А вот уже к мусорке спешит человек в спортивной шапке, натянутой на глаза. Он завис над баком, торопливо разгребает содержимое и, выхватывая из недр его белые пластмассовые судочки с едой, торопливо запихивает куски в рот. Непривычно как-то, но… что делать, бывают и такие рестораны. Хотя здесь полно и более культурных пищевых точек с бесплатной кормёжкой. Ну а этому господину нравится именно вот так… кому какое дело? Приятного ему аппетита!
Появилась невысокого роста темноволосая госпожа-гражданка средних лет в мохеровой беретке и с таким же шарфиком. Она, похоже, из наших (здешние модницы не больно-то носят мохер). Гражданка, видать, чем-то озабочена. Она быстро прошлась туда-сюда… Остановилась: смотрит расписание на столбике – шевелит губами. Глядит на часы, качает головой. Наблюдаю исподтишка… Мохеровая беретка кинулась ко мне!
– Вижу, вы русская? – Гражданка тоже сходу во мне признала свою! Я кивнула: «русская».
А она, разнесчастная такая, уже готова вот-вот заплакать: глаза полны слёз, губы трясутся. Прямо жалко смотреть. Должно быть, какая-то печаль выжала её вконец. Подаёт бумажку.
– Скажите, дойдёт ли автобус до этой остановки? А то я на днях только к дочери приехала. Языка не знаю. В какую именно сторону ехать не разберусь, а она вот написала номер автобуса и остановку. Утром рано на работу убежала, и сказала, ждать будет меня в час дня на той остановке. Там внука из детского садика забирает. Мне его отдаст, а сама снова на работу. Не дай бог опоздаю! А дочка строгая: целую лекцию мне вчера прочитала, какие правила в Америке. Что можно и чего нельзя. И на улице, и в транспорте рассказала, как себя вести. Мне-то откуда всё это знать? Напугала до смерти: аферистов, мол, полно. И ещё с вечера объясняла по карте, как нам с ней встретиться. Я так переживала, что ночью даже толком и не спала. Да и разница во времени сказывается: щас-то у нас там ночь, и я, прям, вся в тумане. Ну вот и… заблудилась… Ой, не дай бог, опоздаю. Дочка ругаться будет!
Женщина говорила и говорила, со слезами и взахлёб, пока я её не остановила. Вот они – наши словоохотливые сограждане! Всю свою жизнь готовы выложить первому встречному! А ведь дочка-то её предупреждала: смотри, мол, мама…
– Да, автобус проезжает через вашу остановку. Водитель объявляет. Попросите, он по радио же лично вам и подскажет.
– Ой, нет-нет! Лучше вы мне. Я могу его не понять… от вас не отойду.
– Хорошо.
А вот и автобус! Наконец-то! В салоне тепло, уютно. Я села у окна. Моя новоиспечённая знакомая устроилась прямо передо мною – впереди. Едем. Одна, вторая… Вот уже и пятая остановка. Шестая – моей попутчицы. Я наклонилась к её спине: «Следующая – ваша остановка» Реакции – ноль. Я снова: «Не прозевайте! Сейчас будет ваша остановка» И слышу… храп! Ёлки-палки! Тётка спит! Бедняга, опоздает, дочка съест! Пальцами легонько притрагиваюсь к её плечу: «Ваша, ваша остановка сейчас!» Она вздрогнула, вскочила как ошпаренная! Осоловело кругом озирается и… вдруг, как заорёт на меня да с визгом! Прямо на весь автобус:
– Зачем вы меня трогаете? Я сказала, не трогайте меня! Не трогайте! В Америке нельзя трогать постороннего человека!
Я опешила. Народ впялился на нас. «Боже! Вот это цирк!» Меня от неожиданности всю заколотило. Вот это да-а! Вот я помогла, посочувствовала бедняге! Ещё полиция прискочит, чего доброго. Я немедленно пересела на другое место от греха подальше. Но ей, вставая, всё же сказала: «Ваша остановка» Тётку-то жалко, ведь проедет – проблем не оберётся. «Спасибо» – просто сказала она. Автобус остановился. Мохеровая беретка вышла. А я подумала: «Да… хорошо её дочка просветила!»
Ну вот и моя остановка. По дороге зашла в овощной магазин – нужны сливы. Вот они, в коробке. Но не подступиться – девчушка заслонила коробку. Я к ней: «Девочка, пожалуйста, мне нужны сливы» Как стояла, так и стоит. Повторяю просьбу. Стоит, отвернувшись, в наушниках. Я тронула пальцами: «Девочка…» И вдруг сбоку слышу зычный голос на весь магазин: «Не прикасайся к моему ребёнку!» Понимаю: это мамаша девчонки. Девчонка тоже, видать, услыхала – ну, не услышать было просто невозможно. Она отошла от коробки. Мать подлетела ко мне: «Не трогай моего ребёнка!» – прокричала она снова.
Господи, да что за день сегодня такой ненормальный? «Да не нужен мне твой ребёнок! – в сердцах выпалила я, – пусть твой ребёнок отойдёт, мне сливы нужны!» Мамаша с ворчанием взяла свою девицу за локоть и отвела вглубь магазина. Но, если бы разгорелся сыр-бор… ох, до полиции бы дело дошло точно! Доказывай потом, что ты не крокодил. Разберутся, конечно, но… нервы, время… Вспоминается, как однажды, мальчику мать примеряла пиджак, а женщина, стоящая рядом, с удовольствием наблюдала и, когда мальчишка стал артачиться, мол, не нравится пиджак, эта женщина с улыбкой ему сказала: «Зря, молодой человек, тебе очень к лицу». Мать гаркнула этой женщине: «Какое твоё дело, что ему к лицу, а что нет? Не смотри на моего ребёнка!» Женщина, как оплёванная, отошла. Не знаю, но здесь к детям народ относится очень
