Тайник судьбы - Александр Викторович Ангельчев
– Ой, все, Франц, хватит строить из себя недотрогу, – засмеялся Марк. – Пойдемте лучше прогуляемся. Если вы, конечно, никуда не торопитесь.
– Ну разве что не очень долго, – ответила Дженни, объяснив, что мама будет переживать, хоть и разрешила ей подольше погулять сегодня.
Не желая прощаться и вспомнив, что смена завтра только с обеда, они пошли к променаду, разговаривая на разные темы – к примеру, почему Француза так называют? Людей было еще очень много. Бары гудели на разных языках, от английского до немецкого. Ребята свернули немного в сторону от набережной и снова говорили и говорили, узнавая друг друга. Марк наблюдал за скромной Дженни, хохотушкой Лизи и сумасшедшим Французом.
На ходу они снова разделились. Дженни рассказывала Марку, что работает с командой таких же студентов, как и она, по той же программе, в анимации. Почти каждый день у них загружен до предела: утром общая гимнастика и танцы у бассейна, потом спортивные занятия на природе, теннис, футбол, а вечером эти же студенты с командой ставили номера для гостей, а то и организовывали целые вечерние шоу – короче, работали по четырнадцать часов в день с небольшими перерывами. Наверное, только спортивная подготовка помогала Дженни выдержать такой график, и всего-то за 750 евро в месяц, ну, плюс жилье и еда. За такие деньги в Лондоне – да что в Лондоне, даже в Германии – Марк бы не работал. Если сказать студентам, какая у него была зарплата в Лондоне, над ним посмеялись бы: и зачем тогда вообще согласился на эту авантюру? Но Марк стал здесь работать не ради денег, а ради новых приключений, смены обстановки и получения иного жизненного опыта. Майорка и отель спасли Марка – это стало самой большой его прибылью. Он готов был работать за еще меньшую плату, с деньгами проблем у него не было: он уже успел их накопить.
Дженни рассказала, как познакомилась с Лизи, которая работала уборщицей, где чаевые, по слухам, перебивали зарплату всех их, вместе взятых. Она девушка симпатичная, да еще и с хорошо подвешенным языком – умеет пошутить с гостями. То сделает из полотенца лебедя, то после уборки поставит в номере ароматизатор, чтобы приятно пахло, – это не входило в обязательную программу, да и многие горничные ленятся … В общем, в отличие от других, Лизи умела продать свои услуги. Она была чуть постарше и после колледжа уже получила какой-никакой жизненный опыт – это было видно и из общения. У нее не было признаков депрессии, хотя Лизи и рассказала, что пережила тяжелое расставание.
По ее словам, она устала от учебы, своего города, отношений и родителей. Вот и решила немного развлечься перед серьезным стартом в новую жизнь, чтобы начать все с чистого листа.
У Дженни была другая история. Она окончила школу и сразу приехала по той же программе от нового колледжа, но с мамой и братом, которые решили присмотреть за ней перед ее новой взрослой жизнью и заодно сами немного отдохнуть. Дженни стеснялась, что она фактически под присмотром, как маленькая, но ее никто не осуждал и не смеялся всерьез. Впереди у нее была трудная учеба в спортивном колледже, перед этим стоило отдохнуть, как говорили ее родители. Заработать немного на мелкие расходы – кому это когда мешало? Опыт тоже в копилку. Дженни выглядела наивной в сравнении с Лизи и понимала это.
Они то разбивались по парам, то как-то незаметно собирались вместе, все получалось само собой. Марк снова шел с Дженни. Французу, да и Лиз, было очень интересно, как получилось, что каждому досталась пара, которую он хотел. Но Марк почему-то не сомневался, что это друг так ловко организовал, чтобы они именно так и распределились. Ох, этот Француз… Марк видел, как он, смеясь, то и дело прикасался к Лизи, обещая пригласить ее к себе на йогу и на массаж, и девушке это было приятно…
Дженни, конечно, не такая открытая, как Лиз, и Марку это очень нравилось. Еще она обворожительно красива. Ее голова не забита ерундой и глупостью, что добавляло желания быть с ней рядом. В отличие от видавших виды девушек, у Дженни – такое нельзя скрыть – не было грязных мыслей. Она отводила глаза, когда Француз лез к Лизи и пошло шутил. Милая, неиспорченная Дженни… Лизи подобные шутки проглатывала на раз, но при этом прикидывалась невинной: делала вид, что ей неловко, и это выглядело смешно. Марку нравилось наблюдать за ними, но гораздо больше – наблюдать за Дженни…
Марк не смущался, но пытался держаться строго и серьезно, понимая, что его влечет к этой девушке. Она слишком сексуально выглядела для мужчины, так долго пробывшего в одиночестве, как Марк. Ранний студенческий возраст! Марку приходила в голову мысль, что, если бы еще в Берлине, во время учебы в универе, он с кем-то сделал ребенка, этим ребенком по возрасту могла бы быть Дженни. «У меня могла быть красивая и взрослая дочь, а я иду с ней сейчас по пляжу и пью пиво… Пью пиво?! Обалдеть, доченька… Ну этот Француз, мать его…»
Они брели все дальше по променаду, дошли до самого пляжа Sa Coma, потом по песку добрались до лежаков и уселись на двух, обращенных друг к другу. Достали пиво: Француз раздал его по кругу с сухариками и прочими закусками. Лизи уговорила Дженни посидеть еще немного за компанию, а та все переживала, что ее ждут дома.
Дженни отошла на несколько минут, чтобы позвонить. Мама разрешила ей еще немного погулять, что выглядело забавным для Француза и Лизи, которые уже привыкли жить без родителей.
– Рано или поздно мы все равно бы познакомились, – нарушила молчание Дженни. – Городок маленький… Не здесь, так на террасах в домиках встретились бы. Как будто специально для этого нам компания их и предоставила.
– Да, но ты же не в домиках, кстати, почему? – спросил Марк.
– Но все равно мы бы познакомились, – повторила Дженни, улыбнувшись. – Просто я приехала с родителями, вот и не живу в домиках. Они сняли у испанской семьи домик неподалеку, и пока мама и брат тут, я живу с ними. Они давно не отдыхали, но скоро уедут: у мамы дела. В последний месяц мне все же придется переехать в домики и жить вместе со всеми. Но пока я под контролем, – иронично смеясь, сказала Дженни, снова прикинувшись взрослее, чем есть.
Было видно, что она немного раздражена: все сами по
