Зависимые - Яна Александровна Верзун
Вероника откусила кусочек груши, вытерла с подбородка сок и спросила:
— Мам, подожди. Гепатит — это одно, а цирроз — другое. Ты же могла проконтролировать его как-то?
— Могла?! — вскрикнула Наталья. — А ты почему своего мужа проконтролировать не могла?
После паузы, за время которой Вероника сначала себя обвинила, потом оправдала, потом пожалела, Наталья произнесла:
— Я не говорю, что я хорошая, а он плохой, просто ты давно не живешь с нами и не знаешь.
— Чего не знаю?
— Того же, чего я не знаю о тебе. Всего. А вода-то уже выкипела! — Наталья вскочила и бросилась к плите.
Разложив ризотто по белым фарфоровым тарелкам, которые она подарила дочери на прошлый Новый год, Наталья вернулась за стол. Она плотно позавтракала, поэтому не хотела есть.
— Пирог будет готов через сорок минут. Я уже сказала, что папа собрался лететь в Берлин без меня. Ни на какие уговоры не идет. А я не могу его одного отпустить! Чтобы я тут вся на нервы извелась, пока его там резать будут! Ник, я хочу тебя попросить: ну поговори с ним, ради бога. Это же ему надо, а не мне. Кто о нем будет заботиться? И кормят там непонятно чем.
— Да, мам, таких креветок в больницах точно не дают. Кстати, очень вкусно.
— Спасибо, это все потому, что травы хорошие. Жаль, вина не оказалось. Но если будешь готовить сама, обязательно добавляй.
Наталья делала вид, что наслаждается едой. Покачивая головой, она причмокивала и похрюкивала. Казалось, что все ее переживания насчет болезни мужа испарялись по мере того, как она подносила вилку ко рту. Но когда тарелка опустела, и она отставила ее в сторону, вытерев рот салфеткой, выражение ее лица снова стало тревожным.
— Так ты поговоришь с папой?
— По-моему, это ваше дело и мне туда лезть не стоит. Ты ведь не лезешь в мои семейные дела.
— Ошибаешься. Это не наше дело, а общее. Ты привыкла считать себя взрослой — от этой привычки надо избавиться. Возможно, я просто предполагаю, ты скоро вернешься домой.
— Если тебе так хочется, я позвоню папе. Хотя мне кажется странным, что он сам обо всем мне не рассказал, — сказала Вероника. — А тебе пора.
— Если груши кисловатые, добавляй в них немного сахара, — сказала Наталья, стоя у зеркала и подводя губы бордовым карандашом.
— Не переживай, разберусь, — ответила Вероника и отвернулась.
Хотелось поскорее выветрить из квартиры все запахи и выкурить сигарету.
Дверь закрылась. От мамы осталась гора грязной посуды и раздутый от теста живот.
Через две недели Кирилл вернулся. Входная дверь открылась. Сумки упали на пол.
— Как будто сто лет тут не был, — сказал Кирилл и обнял Веронику за талию. — Так есть хочется. А ты, как всегда, прекрасно выглядишь и пахнешь, жена.
— Иди в душ, а я пока накрою на стол, — ответила она. — Я приготовила ризотто с креветками.
После ужина, во время которого Вероника постоянно проверяла на телефоне почту, они пошли в спальню. Кирилл поцеловал ее, сказал, что жутко устал, и отвернулся на бок.
Захотелось плакать. Еще вчера она думала, что секс ее не интересует, но, лежа рядом с Кириллом, ни о чем другом думать не могла. Нужно было закрыть шторы, чтобы не видеть его рядом.
Через три минуты Кирилл уже спал, а она накинула на себя его рубашку и вышла на балкон. Пакет с пустыми бутылками стоял в углу.
Вероника закурила и попыталась вспомнить, что она делала раньше, когда муж не хотел секса. В таких ситуациях, даже если ей было все равно, она не могла успокоиться, не получив желаемое.
От этих воспоминаний стало еще хуже. Она вернулась в постель, легла рядом с Кириллом и прислушалась к его дыханию. Он вздрагивал во сне и что-то шептал.
Утром, когда он, полусонный и теплый, потянулся к ее груди и прижал к себе, она улыбнулась.
Собираясь на работу, Вероника смотрела на себя в зеркало: откуда эти круги под глазами?
Кирилл бегал по квартире в поисках своего ноутбука. Уже в дверях он поцеловал ее и попросил бросить вещи из сумок в стирку.
Когда Кирилл вышел вместо того, чтобы тоже идти к машине, Вероника открыла его сумки и выгребла оттуда футболки, носки и трусы, которые полетели в стиральную машину. Она достала пару тонких брошюр и прочитала: «12 шагов и 12 традиций», «Как работает наша клиника», «Мужество меняться», «Жить трезвым». Вероника развернула брошюру «Жить трезвым»:
«Алкоголь, помимо того что он вызывает привыкание, оказывает также психологическое воздействие, которое изменяет мышление и способность рассуждать. Одна рюмка может изменить мышление алкоголика так, что он почувствует, что может себе позволить еще одну, а потом еще и еще…»
Закрыла, включила стиральную машинку и вышла из квартиры. В машине она всю дорогу думала о прочитанном. Одна рюмка.
Стоя в пробке, Вероника открыла чат с подругами и написала, что они с Кириллом больше не ходят на вечеринки.
Первой ответила Аня: удивленный смайлик и сообщение «Дорогая, ты в положении?» Тут же посыпались эмоджи с цветами и поздравления от всех участниц чата.
Уже подходя к студии, Вероника подумала: а почему бы и правда не завести ребенка? У них с Кириллом есть квартира и две машины, хорошая работа, и они друг друга любят. Идеальное время для того, чтобы родить. Оставался только один вопрос: как найти время на ребенка?
После обеда она подошла к своей ассистентке, у которой была дочь.
— Кать, как тебе быть матерью? — начала Вероника, разглядывая катышки на голубом свитере Кати.
— Сейчас ладим. Учитывая, что видимся только по вечерам.
— Идеально, — улыбнулась Вероника.
Именно так она и представляла материнство.
— Но так не всегда было, — сказала Катя. — Если тебе важно мое мнение, то первый год с ребенком — это ад! Никогда не соглашусь на второго, даже если отцом будет Джуд Лоу.
— Все, я передумала, заведу собаку.
— Хорошая идея. Если боишься ответственности. Хотя собака — это
