Как в кино - Юлия Александровна Лавряшина
– Сейчас согреетесь. Куда едем?
Название их поселка она произнесла вопросительно, все еще ожидая услышать в ответ: «О нет! Это ж у черта на куличках!» Для москвичей пятнадцать километров от МКАД – глушь беспросветная… Неужели ей неизвестно, что Воскресенский никогда не был москвичом? Или же Ася знает о нем все, но очень убедительно играет выбранную роль.
К чему это все?!
– Поехали.
Он произнес это без гагаринской решимости. Все происходящее было непонятно настолько, что слегка пугало… Хотя Юрию Алексеевичу тоже наверняка было страшновато отрываться от Земли. «Последняя собака в космосе» – так он с усмешкой называл себя, уже благополучно вернувшись. Когда Роман прочел это, то понял, что первый космонавт навечно останется его кумиром. Воскресенский мечтал снять фильм о маленьком деревенском мальчишке, в которого влюбился весь мир…
Ася не торопила его, тихонько отогревалась на соседнем сиденье, даже не поглядывала в его сторону, уткнулась в окно, за которым проплывала малолюдная Сретенка.
«Уже почти одиннадцать! – спохватился Роман. – Обещал же Лизе позвонить, как закончу. Но не при этой же…»
С неприязнью взглянув на Асю, он заставил себя заговорить:
– Что вы на днях делали на кладбище?
Она быстро повернулась, глаза изумленно расширились.
– Вы нас видели? Там же никого не было…
– На каждого из нас всегда кто-то смотрит.
Роман произнес это прежде, чем сообразил, что ее ответ подразумевал, будто на Вариной могиле она была не одна. Но на запись Антона попала только Ася… Остальные стояли в стороне и камера их не захватила? У них что, там целый шабаш состоялся?!
– Вы имеете в виду…
– Так что вы там делали?!
На этот раз он не смог сдержать злости, Асю так и вжало в дверцу, за окошком которой уже показался проспект Мира. Измученные атланты остались позади…
– Я… Мы… Только один эпизод!
– Эпизод? – переспросил Роман отрывисто и резко крутнул влево руль, обгоняя такси на полупустом шоссе. – Какой?
– Жаль, вы не посмотрели мой фильм… Он очень короткий! Борис ограничил хронометраж тремя минутами.
«Правильно сделал, – согласился Воскресенский. – Тратить время на учебные фильмы…»
– Там у меня парень тоскует по своей девушке, пишет ей письма. Бумажные! Но все не то… Он комкает их, швыряет. Это дома, в своей комнате… В следующем кадре он на улице. Так удачно получилось! Он идет по тротуару, и никого ни за ним, ни навстречу, только пересекают ему дорогу, стремясь к переходу. Представляете, да? Жизнь кипит, все торопятся куда-то, и только он один. Это не постановочно было, просто повезло.
Она рассказывала, оживляясь все больше, и ее увлеченность делом, которое так любил и он сам, отозвалась в Романе одобрением и симпатией. Но он тут же рванул невидимые вожжи: чуть помедленнее! До главного-то еще не добрались…
– А в последнем кадре герой как раз на кладбище. Сидит возле могилы. И мы понимаем, что его девушка умерла. Он пишет письма на тот свет! На могильной плите уже целая пачка конвертов… Поцеловав, он кладет еще один и уходит. Все.
Замолчав, Ася выжидательно поглядывала на него, а Роман ждал продолжения, ведь о букете цветов не было сказано ни слова. Не выдержав, она вздохнула:
– Вам не понравилось?
– Да при чем тут… Почему вы выбрали эту могилу?
– Вы так говорите, будто знаете какую!
– Так почему?
Она поерзала:
– Понимаете, я живу недалеко от кладбища. Маленького такого, сельского. Там до того хорошо!
– На кладбище?
– Не верите? Там столько деревьев, они все время точно шепчутся… И птицы поют в листве. Так спокойно и совсем не страшно… Я часто пересекаю кладбище, когда хожу к подруге, и каждый раз я прохожу мимо одной могилы. Она не так давно появилась…
«Год и два месяца, – уточнил Роман про себя. – Вот сколько прошло».
– А памятник появился только в начале лета, и он меня просто поразил! Знаете, у этой девушки было удивительное лицо…
«Мне ли не знать… Я любил это лицо больше всего на свете».
– Но дело не только в этом! Там была изображена кинолента. И я сразу подумала, что она из наших. Нашла. Оказывается, она была продюсером, представляете? Умерла от…
Он скрипнул зубами:
– Как вы посмели?
– Что?
– Чертовы циники! Для вас нет ничего святого, да? Как у вас хватило наглости забраться на могилу этой девушки и устроить там съемочную площадку?!
– Но она была не против!
– Была бы! – выкрикнул он и со всей силы стукнул по рулю, отчего Ася шарахнулась. – Возможно. Если б она осталась жива. Только она никак не могла отказать вам, прогнать… И вы этим бессовестно воспользовались!
Судорожно глотая воздух, Ася смотрела на него испуганно и умоляюще, а Роман продолжал кричать, яростно сжимая руль. Машина мчалась слишком быстро, выскочить на ходу было невозможно, на это он и рассчитывал. Пусть сидит и слушает, жестокая пиранья! Может, хоть от страха в ней проснется что-то человеческое… С такими иначе нельзя.
– Мы не сделали ничего плохого, – пролепетала она. – Я потом даже цветы ей принесла…
– А!
– Поблагодарила за то, что она поучаствовала в съемках. Ей ведь было в радость!
– Было бы! Да, она любила кино. И делала хорошие фильмы. Но это не повод осквернять ее могилу, используя…
– Вы знали ее, – наконец догадалась Ася. – Она была вашей девушкой? Об этом ничего не писали…
– Потому что мы не трепались. О нас знала только моя сестра и ее мать.
– Вы любили ее?
Подавшись к нему, она жадно всмотрелась в его лицо, и Воскресенский впервые понял, что чувствуют актеры, когда режиссер разглядывает их, как подопытных крыс: «Ты, пожалуй, толстовата… А ты слишком обычный. Не подойдешь!»
Оттолкнув Асю, он буркнул:
– Ты почему не пристегнулась? Ну-ка…
– Извините. – Она натянула ремень, щелкнула замком. – Вы любили ее, да?
– Не твое дело.
– Теперь уже, получается, мое, раз я в это влипла… Честное слово, я ничем не хотела обидеть ни ее, ни вас!
– Тебе просто нужна была локация.
– Ну… И это тоже. Вы же сами…
От визга тормозов заложило уши. Метнувшись к бордюру, джип замер, а Роман одним тычком отстегнул ее ремень:
– Выметайся.
– Здесь?!
Она в замешательстве огляделась: они находились на Ярославке, неподалеку от церкви Владимирской иконы Божией Матери, проглядывающей из темноты. Поймав ее взгляд, Роман тоже взглянул на купол:
– Иди-иди! Если ты ни в чем не виновата, Богородица тебя защитит.
Не сказав больше ни слова, Ася открыла дверцу и выпрыгнула в ночь. Роман заставил себя не смотреть в зеркало заднего вида, пока
