В свободном падении - Антон Секисов
Сергеев ждал нас за самым длинным столом, сосредоточенно поедая из миски рис с кусками говядины. Как я и предполагал, вид Сергеев имел самый отталкивающий: курчавые, уложенные густым слоем геля волосы, остроносые туфли, начищенные до блеска, тёмно-синий тканевый пиджак, рубашка, расстёгнутая достаточно, чтобы можно было увидеть его безволосую грудь и крупный золотой крест на ней. Вытянутое лицо со вздёрнутым носом: мокрое, лоснящееся. Своё блюдо он доставлял в рот при помощи палочек.
Сергеев увидел нас, когда мы уже нависали над ним, нерешительные и безмолвные. Он оставил миску и со вздохом приподнял зад от подушки, чтобы одарить нас своим рукопожатием. Рукопожатие у этого идиота было крепкое, как тиски, — видимо, он относился к той категории «мужиков», которые предавали этой старомодной процедуре особенное значение. «Пожимать руку нужно так, чтобы у того, кому пожимаешь, тряслись поджилки», — неожиданно вспомнилось мне изречение одного из маминых бойфрендов времён моего позднего детства.
С грохотом раздвинув тяжёлые стулья, мы присели напротив. Я почувствовал скользнувший по мне, от мятой водолазки и до рваных конверсов, презрительный взгляд. Неужели он думал, что и я облачусь в наряд жополиза — дешёвый костюм с уродским широким галстуком?
— Значит, вы Вадим и Андрей? Рад познакомиться, — предводитель нассистов приник пухлыми губами к трубочке коктейля. Я заметил, как она стремительно потемнела, переправляя ему в рот яблочный фрэш. Официант поднёс и заботливо раскрыл перед нами створки меню. «Ничего не бери, там очень дорого!» — заранее предупредил меня Вадик. Но сам, не выдержав давления — официант, не отрываясь, сверлил его выжидающим взглядом — заказал стакан минеральной воды. Я только лишь отмахнулся.
— Закажите себе стейк, — вынув трубку из рта, посоветовал Сергеев. — Здесь подают очень хорошие стейки с кровью.
— Спасибо, мы не голодны, — Вадик отобрал и моё меню и, вернув их официанту, обратился к Сергееву. — Прежде всего, я хотел бы выразить благодарность, за ту возможность…
— Кстати, вот вам интересный факт о мясе, — Сергеев поёрзал задом, пытаясь вновь обрести утраченное вставанием комфортное положение. — Вы знаете, к примеру, какой способ хранения мяса изобрели воины-гунны?
— Нет, — растерянно мотнул головой Вадим.
— Воины-гунны во время длительной верховой езды помещали его под седло. От тряски мясо отбивалось и теряло жидкость, к тому же просаливалось от лошадиного пота. В результате через некоторое время воины получали готовое к употреблению мясо. Вот так, — довольный собой, Сергеев вновь присосался к коктейлю.
— Познавательно… — оглядевшись, Вадим нервно почесал бровь.
— Впрочем, мы отвлеклись. Вернёмся к нашему мероприятию. Ваша девушка, Анна…
— Моя жена, Анна — краснея, уточнил Вадим.
— О, жена, — Сергеев удивлённо чмокнул губами, отставляя опустевшую тару. — Так вот, ваша жена Анна сказала про вас много добрых слов. Она очень хочет, чтобы вы выступили на нашем форуме.
— На форуме? — переспросил я. — Мне говорили про концерт… про фестиваль молодёжный.
— Концерт — это составная часть мероприятия, — объяснил Сергеев, снова взявшись за палочки. — Сначала будет выступление лидеров молодёжных движений. Потом объявление итогов конкурса на лучший плакат партии. Торжественная церемония. И только после этого — концерт молодых групп.
— Партии, значит?..
Я со всей силы ударил Вадика кулаком в бедро. Звук получился хлёстким, и Вадим заглушил его деликатным покашливанием.
— Конечно, огромное количество групп изъявило желание выступить на нашем форуме. Приходиться отказывать многим хорошим ребятам. Но Анна… — тут Сергеев странно прищурился, облизав свои лоснящиеся пухлые губы. На мгновение выступили его зубы — крохотные и белоснежные, с завязшей молочной пенкой на них. — Анна… она поручилась за вас. Она очень толковая девушка, очень умная, очень… понимающая. Её мнение имеет большое значение для меня.
«По-моему, он совокупляется с ней» — я хотел поделиться своим предположением с Вадиком, но потом передумал.
— Мы очень ценим это, — сказал Вадим, откашлявшись. — Для нас большая честь…
— Так вот, — Сергеев на секунду замолчал, сунув в рот порцию риса, и продолжил, жуя. — Я хочу, чтобы вы понимали. Форум — не только уникальная возможность заявить о себе как о музыкантах, так сказать, в официальном пространстве, но и большая ответственность. Ожидается прибытие депутатов Государственной Думы, крупных федеральных чиновников. Я полагаю, вы взрослые люди, и понимаете, что…
Я перестал вслушиваться, всё наблюдая, как движутся его губы, туда-сюда. Маслянистые губы шлёпали, обнажая теперь влажный, вулканический язык, усыпанный рисинкам. А потом я отвлёкся на администратора — молодого черноволосого парня, который торчал у входа в дурацком псевдо-самурайском одеянии. Он стоял очень прямо, едва заметно покачиваясь: зрачки были расширены, мышцы лица напряжены, как будто он сдерживал что-то внутри своего лица. Парень был сильно обдолбан, но держался стойко. Не забывал улыбаться гостям, провожая их до столиков.
— Кстати, Андрей, а кем вы работаете? — услышал я вопрос издалека, как будто из соседнего помещения. Сергеев смотрел на меня без особого интереса, уныло. Я заметил, что он продолжал есть рис палочками, хотя рис в миске уже почти иссяк.
— Я работаю бэтменом, — подумав, отозвался я.
— Бэтменом? — насторожённо переспросил Сергеев.
Я почувствовал, как теперь уже Вадик больно стукнул меня кулаком в бедро.
— Да, бэтменом, — равнодушно подтвердил я. — В переводе с английского это значит человек-летучая мышь.
— Хм… а где, разрешите узнать, бэтменов нанимают на работу? — спросил Сергеев, окончательно высунув голову из миски.
— Много где. Я вот работаю в зоопарке.
— Бэтменом… в зоопарке? Что-то я не улавливаю…
Вадик обречённо вздохнул.
— Это меня ещё повысили, — сообщил я не без самодовольства.
— Кем же вы работали до этого? Робином? — по лицу Сергеева пролегла трещина неискренней улыбки.
— Нет, чистил клетки за кабанами и лошадьми Пржевальского.
— Серьёзно?
— Да.
— Это тяжёлая работа.
— Кто-то должен её делать. Почему не я? Раньше убирал говно, теперь стою и пожимаю руки детишкам.
Мы помолчали. Казалось, я даже слышал, как тяжёлые мысли ворочаются в голове предводителя нассистской молодёжи. Он на некоторое время завис с палками в тишине, размышляя, стоит ли вновь возвращаться к своей трапезе или продолжать довольно странно складывающуюся беседу.
— Ха-ха, ладно, ладно, это Андрей так просто шутит, — пролепетал вдруг пунцовый, расчесавший уже чуть не до крови свою бровь Вадим. Его горячее, мокрое от пота лицо оказалось очень близко ко мне. От него, как от печи, веяло жаром.
— На самом деле, Андрей работает в офисе, — мямлил он. — Обычная, старая добрая офисная работа.
— А… шутки. Чувство юмора… это я понимаю, — Сергеев отёр жирной салфеткой жирные губы и, кряхтя, приподнялся. — Мне нужно отойти.
Заказав ещё один
