Кто хочет процветать - Тиана Веснина
Войдя в знакомую приемную, Астрова обменялась взглядом с секретаршей. Та совершенно искренне заморгала глазами, как бы говоря: «Понятия не имею о намерениях!..» И нажала на кнопку селектора:
— Милена Станиславовна, к вам Вера Астрова.
— Хорошо!
— Заходите! — пригласила секретарша.
Вера не без робости вошла.
За ампирным столом вместо внушительных размеров Пшеничного сидела тоненькая девушка. Ее светлые, с золотистым отливом волосы были подняты наверх, а на лицо с одной стороны спускалась мягкая волнистая прядь. Она приветливо улыбнулась, вышла из-за стола, движением руки предложила Вере сесть в кресло, и сама, элегантно скрестив ноги, села напротив.
— Очень рада с вами познакомиться, — начала Милена.
Вера улыбнулась.
— Да… — вздохнула Пшеничная. — Кто бы мог подумать, что все так случится. — Она немного помолчала.
Вера в свою очередь тоже не удержалась от прерывистого вздоха.
— Ну да ничего не поделаешь, — окончила минуту молчания Милена. — Я ознакомилась с состоянием дел. Ваши книги пользуются хорошим спросом, — взглянула она прямо в глаза Вере. — Но их количество не совместимо с политикой, какую отныне будет проводить издательство.
Душа Веры похолодела: «Хочет расстаться красиво. Книги пользуются спросом, да политика будет иной. Ну и ладно, найду себе другого издателя. Я все-таки Астрова!..»
— Я хочу сделать вас лицом издательства, — сдвинув брови и разминая сигарету тонкими пальцами, продолжала Милена. — Я хочу сделать из вашего имени брэнд.
Вера, помня, что она все-таки Астрова, сказала:
— Подобное мне уже предлагал Станислав Михайлович.
Милена закурила и, кивнув, заметила:
— Но не успел выполнить задуманное.
— Нет, я не согласилась.
Светлые брови Милены, слегка подкрашенные коричневым карандашом, приподнялись в неподдельном изумлении:
— То есть?.. Не понимаю, почему вы отказались?
— Просто я не могу, — добрым тоном, желая только одного — быть понятой, — начала Вера, — согласиться на то, чтобы под моим именем издавалось… Не знаю, как это и назвать… Коллективное варево из сюжетов и слов. Я не хочу отдавать мои идеи на разработку другим. Я сама в состоянии довести их до конца.
Милена курила, внимательно слушая Астрову.
— Да не всегда будут даже нужны ваши идеи. И без них можно издавать то, что требует рынок. А он требует ярких обложек и раскрученного имени. А что будет под этими обложками, не столь важно. Как недорогие продукты необходимы, чтобы насытить ими нетребовательные желудки, точно так же необходима и массовая литература, чтобы наполнить головы невзыскательных читателей. Если прибыли растут, значит, рынок работает правильно.
— Но, Милена Станиславовна, поймите… — задыхаясь от волнения, пыталась возразить Вера.
— Да я все поняла, Вера Евгеньевна, и потому не смею вас задерживать, — загасив окурок в пепельнице, ответила Пшеничная.
Вера растерянно смотрела на нее.
— Я… А… я?..
— Вас интересует, будем ли мы по-прежнему издавать ваши детективы?.. — помогла Милена Астровой. — Что ж, пока могу сказать, что будем. Я не хочу сразу разрывать отношения с авторами, которые работали у отца. Но сумма гонорара будет пересмотрена в сторону уменьшения, конечно. А потом посмотрим. Так что, — она улыбнулась, — пока продолжайте работать.
Вера, поняв, что их беседа окончена, приподнялась было с кресла, но снова села.
— Вы уж простите меня, Милена Станиславовна, но в такой атмосфере неопределенности мне трудно будет писать. И почему так уж необходимо уменьшать гонорар? Мои книги, вы же сами отметили, пользуются спросом.
Милена рассмеялась звонко и незлобно:
— Они пользуются спросом, потому что папа решил раскрутить вас. Это была его идея — сделать вас лицом издательства. Подчеркиваю, его! Я, признаюсь, склонна видеть на этом месте другую кандидатуру. Но из уважения к памяти папы и в продолжение намеченных им планов я решила, что не стоит начинать с отрицания того, что разработал он, даже если мне это на первый взгляд не импонирует. Папа был великолепным стратегом. Многое из того, что я еще не вижу, он уже предвидел.
Но вернемся к вашему вопросу о гонораре и спросу на ваши книги. Да, он есть, потому что издательство потихоньку начало вас раскручивать. Рекламные плакаты «Новый захватывающий детектив Веры Астровой» висят во всех крупных книжных магазинах. Далее должно было последовать ваше появление на телеэкране. В популярных периодических изданиях должны были появиться ваши снимки, интервью. А так как вы отказались от всего этого, то издательство сосредоточится на другом авторе, вами, естественно, перестанут заниматься, и, поверьте, спрос на ваши книги тут же упадет. Из чего следует, что я не смогу платить вам тот же гонорар.
«Вот это дочка! — мысленно воскликнула Вера. — Теперь пушистые колосья на эмблеме издательства следует заменить на колосья из стали. А на вид такая хрупкая… Отродье, а не дочка! Станислав Михайлович, царство ему небесное, уговаривал, объяснял, а эта… стерва — ребром вопрос ставит: или «да», или «нет». Разве можно так с человеком творческим?..»
Милена уже с раздражением смотрела на Веру: «Идиотка какая-то! И почему отец решил на нее ставку сделать? Невзрачная, личной жизни, вне всякого сомнения, никакой. Сидит, пишет — и все! Журналистам с такой скучно будет. Даже к лучшему, что она отказалась…»
Вера встала, но уходить медлила, понимая, что это и есть тот поворотный момент в жизни, который зовется судьбоносным. «Уйду — сожгу мосты…»
— Я бы все-таки хотела подумать, — идя наперекор своим принципам, проговорила она, отведя глаза в сторону. — Так сразу как-то трудно… Я привыкла к вашему издательству. Станислав Михайлович всегда шел мне навстречу.
Милена с легким презрением скользнула взглядом по бесцветной Астровой:
— И я пошла вам навстречу, сделав интересное деловое предложение. Но если вам так уж необходимо подумать, идите в приемную и думайте с четверть часа. Поверьте, более не имеет смысла. Только себя измучаете и задержите работу издательства.
— Э… — произнесла Вера, желая все-таки попросить на раздумье непременных три дня, но, встретив холодный взгляд Пшеничной, ограничилась этим междометием и вышла.
Секретарша, привстав со стула, проводила Астрову недоуменным взглядом.
Вера выскочила на улицу и понеслась, точно за ней гнался растревоженный пчелиный рой.
«К черту, к черту, уйду и не вернусь! Она хочет превратить меня в марионетку. В игрушку для толпы. А я, я чувствую, что способна стать настоящим писателем… Книги которого будут годами лежать на полках в ожидании своего тонкого ценителя, — неожиданно и как будто помимо Веры сама завершилась фраза. — Урежут гонорар, значит, опять придется искать работу. Так что же делать? Мне предлагают деньги и известность, но для этого я должна поступиться элементарными принципами порядочности. Я буду в заговоре с теми, кто обманывает людей, продавая под заманчивой обложкой черт знает
