Сторона защиты. Правдивые истории о советских адвокатах - Никита Александрович Филатов
Еще в год смерти Сталина количество заключенных ГУЛАГа сократилось почти вдвое, то есть больше, чем на миллион человек, в результате так называемой Ворошиловской амнистии. Сама же реабилитация началась еще год спустя, и результаты ее поначалу оказались удручающими — было реабилитировано меньше пяти процентов заключенных. К началу 1956 года объем непересмотренных дел оставался огромным. Чтобы как-то ускорить процесс освобождения из лагерей, руководство страны пошло на создание специальных выездных комиссий, которым на месте, не дожидаясь определения о реабилитации, разрешалось принимать решения об освобождении заключенных.
В 1955 году впервые за несколько десятилетий не состоялось торжественное заседание в день рождения Сталина. И только потом, при гробовом молчании зала, на закрытом заседании XX съезда партии прозвучал 25 февраля 1956 года доклад о культе личности и его последствиях. Доклад произвел ошеломляющее впечатление на делегатов. Спустя некоторое время он был доведен до сведения рядовых коммунистов, работников советского аппарата, актива комсомольских организаций, с ним были ознакомлены также руководители делегаций зарубежных коммунистических и рабочих партий, присутствовавшие на съезде. Затем доклад разослали председателям и первым секретарям всех дружественных коммунистических партий мира…
Когда за посетителем закрылась дверь, Степан Иванович достал из мятой пачки папиросу. Прикурил и, чтобы отвлечь себя чем-нибудь от разговора со старым знакомым, достал из ящика письменного стола старый номер «Известий». Аккуратно вырезал помеченный карандашом текст Указа Президиума Верховного Совета СССР от 25 апреля 1956 года «Об отмене судебной ответственности рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий и из учреждений и за прогул без уважительной причины». Положил документ в специальную папку, где хранились опубликованные в газете нормативные акты и постановления, и убрал ножницы обратно в стол.
Затем, не глядя, привычным движением стряхнул пепел в массивную бронзовую пепельницу, доставшуюся ему от прежнего заведующего консультацией, которого отчислили из адвокатуры еще во время всесоюзной кампании по борьбе с «безродными космополитами».
* * *
…Адвокатов еврейского происхождения в России всегда было много. Степан Никифоров, как и большинство его знакомых, об этом как-то не задумывался до самого конца сороковых годов, пока в Доме политпросвещения не оказался на очередном занятии для членов городской коллегии.
Лектор созданного не так давно общества «Знание» начал с того, что создание адвокатуры как свободной профессии было вызвано к жизни реформами Александра II. Присяжный поверенный оказался поставлен законом в положение, независимое от органов исполнительной власти. Судебные речи присяжных поверенных при царском режиме должны были публиковаться без каких-либо цензурных ограничений или изъятий. К тому же финансовые и некоторые иные деликатные стороны взаимоотношений клиента и адвоката находились вне сферы государственного контроля — первый мог сам выбирать для себя представителя или защитника, а присяжный поверенный, в свою очередь, самостоятельно имел право назначить размер своего гонорара. «Зачастую адвокат, — говорил человек на трибуне, — это умелый и умный посредник между сторонами, а выгодное коммерческое посредничество, как известно, на протяжении тысячелетий было одним из основных занятий, которое предоставляло евреям средства к существованию». Кроме причин материального характера, для поступления именно в адвокатуру у молодых юристов еврейского происхождения были, конечно же, и благородные мотивы — такие, как возможность публично и официально участвовать в политической жизни дореволюционного общества, делать его лучше и справедливее. Но вы же сами понимаете, товарищи… Тем более что евреи, которым все-таки удалось тогда получить университетское юридическое образование, как правило, хорошо умели говорить, имели быстрый ум, легко запоминали все необходимое и отличались трудолюбием. Когда в 80-е годы XIX века царское правительство установило так называемую «процентную норму» для евреев, большинство русской адвокатуры отнеслось к этому отрицательно. Эта норма составляла от пяти до пятнадцати процентов общей численности присяжных поверенных, в зависимости от судебного округа. Но необходимо отметить, что имела она отношение только к лицам иудейского вероисповедания и не распространялась на адвокатов-евреев, которые приняли христианство. При этом, кроме присяжных поверенных, существовал еще институт «помощников присяжных поверенных», число и национальный состав которых никто практически не ограничивал, так что многие евреи выбирали именно этот путь в профессию… Неудивительно, что с разделением корпорации по религиозному признаку были несогласны очень многие. Причем по самым разным и порой совершенно противоположным причинам. В частности, известный в те времена адвокат Федор Плевако полагал, что «евреи не могут обладать нравственными качествами, присущими русскому народу, и не могут быть носителями русского правосознания…» Впрочем, скоро конец всем этим спорам положило падение самодержавия и установление власти трудящихся. Из числа поступивших в адвокатуру в период НЭПа евреи составляли пропорционально весьма значительную долю. Например, в Ленинградской коллегии защитников в 1927 году они составляли примерно половину, а в Московской коллегии — до сорока процентов… Да и сейчас, напомнил товарищ из общества «Знание», ситуация не слишком изменилась. А ведь не секрет, что скептические и прозападные тенденции, то есть все то, что мы называем «безродным космополитизмом», к сожалению, наиболее пышно расцветает именно среди лиц вполне определенной национальности. Достаточно вспомнить американских шпионов из Еврейского Антифашистского Комитета или дело врачей-отравителей, или даже так называемых «деятелей культуры» — писателей, композиторов, музыкантов, которые слишком долго скрывали свои подлинные имена за обычными русскими псевдонимами.
— Великая Отечественная война вызвала мощный подъем патриотических чувств, и прежде всего чувств русского патриотизма, гордости за свою страну, за свой ударный труд… — повысил голос лектор. — Однако это не дает покоя американским империалистам и всякого рода низкопоклонникам перед Западом! Потому что капиталистический мир уже давно миновал свой зенит и судорожно катится вниз, в то время как страна социализма, полная мощи и творческих сил, круто идет по восходящей… И разве может беззаветная преданность нашей великой социалистической Родине сочетаться с тем подозрительным энтузиазмом, который некоторые советские евреи проявили в связи с созданием буржуазного государства Израиль и с его победой в войне с арабами?
Мало кто из присутствовавших тогда на лекции понял, какое отношение все это имело к адвокатам еврейского происхождения. Однако почти сразу же некоторых из них под различными предлогами стали убирать с руководящих должностей в консультациях, привлекать к дисциплинарной ответственности и даже исключать из коллегии…[9]
В дверь без стука заглянула секретарь консультации — заочница юридического факультета. Она была очень толстая и не очень умная, однако приходилась какой-то близкой родственницей по линии
