Константин Станюкович - Том 4. Повести и рассказы
Облегчив свою душу в откровенной беседе с другом, Скворцов ушел от него повеселевший и несколько обнадеженный возможностью удрать в плавание. Чем черт не шутит! Неглинный, конечно, пристанет к дяде, как смола, за друга, и тот, пожалуй, поедет к министру. А дядя Неглинного — особа. Попросит и… министр назначит сверх комплекта… Мало ли было таких примеров!
С такими радужными мыслями Скворцов зашел к Доминику, скромно там позавтракал, затем побывал у замужней сестры и, покорный воле адмиральши, в исходе третьего часа уже был в Гостином дворе, пробираясь в толпе к условному месту свидания. Он несколько недоумевал, к чему его зовет адмиральша, но дал себе слово вести себя самым покорным образом. Пусть в ней не будет ни малейшего подозрения, что он затевает против нее каверзу. Так-то лучше. И благоразумная осторожность молодого человека была так велика, что, заметив в толпе одну знакомую молодую хорошенькую даму, он нарочно отвернулся, чтобы не подойти к ней, хотя ему и очень хотелось. Адмиральша могла увидеть его разговаривающим с барыней и непременно задала бы ему «бенефис», подозревая, что он приехал в Петербург именно для свидания с ней.
Уж он был в нескольких шагах от магазина, у которого должен был встретиться с адмиральшей, как вдруг столкнулся нос к носу с адмиралом.
— Вы куда, Николай Алексеевич? Что покупать?
— Так, гуляю, — ответил, несколько оторопев, Скворцов.
— А я, батенька, Ниночку отыскиваю. Не видали ее?
— Нет-с, не видал…
— Так пойдемте вместе ее искать!
И, взявши под руку Скворцова, адмирал направился с ним совсем в противоположную сторону.
Молодой человек облегченно вздохнул.
— А я раньше, чем предполагал, окончил деловые свидания и не знал, что с собой делать, — говорил адмирал, медленно шагая и слегка переваливаясь своим тучным телом, — думаю: пройду-ка в Гостиный двор… верно Ниночка еще там. Авось встречу и отправимся вместе обедать… Проголодался, а она обещала быть в гостинице только к пяти часам… Эка, дам здесь сколько! — прибавил адмирал, озираясь по сторонам. — Ну, а вы что делали? Как здоровье Неглинного?
— Гораздо лучше.
— Ну и слава богу. Очень рад. Что у него было?
— Инфлюенца, ваше превосходительство.
— Ишь, бедняга! Хорошо, что без осложнений, а то осложнения бывают. Вы кланяйтесь от меня да скажите, чтобы берегся, а то долго ли получить воспаление легких, — участливо говорил адмирал. — Славный он малый, этот Неглинный.
— Превосходный человек, ваше превосходительство! — отвечал Скворцов и подумал: «То-то рвет и мечет теперь адмиральша!»
— Напрасно он только в ученые хочет… Оно, конечно, хорошо и ученым быть, но все-таки… какая ж это карьера для морского офицера?. Смотрите, Николай Алексеевич, вот у витрины блондиночка… ведь недурненькая, а? — понизил голос адмирал, приостанавливаясь и подталкивая Скворцова.
И, поглядев на хорошенькое личико, адмирал прибавил шагу и продолжал:
— Да… не одобряю его выбора… То ли дело быть настоящим моряком, ходить в море… а то что корпеть на берегу за книгами… Вы сказали бы Неглинному, право… Сейчас вот в штабе говорили, что на «Грозном» открывается вакансия. Один офицер списывается по болезни. Вот бы просился… Его наверное назначат. У него протекция — дядя. Уехал бы в Средиземное море, поплавал бы там года два, и никаких инфлюэнций бы не было…
— Я ему передам.
— Вот и вы, бедняга, сидите на берегу, даже и во внутреннее плавание не попали… Впрочем, вы, кажется, очень любите береговую жизнь?. В море, куда-нибудь на простор, в дальнее плавание, вас не тянет, а?.
— Помилуйте, ваше превосходительство. Очень тянет… Я бы с радостью пошел…
При этих словах адмирал взглянул на молодого человека долгим пристальным взглядом. И Скворцову показалось, что в этих маленьких заплывших глазках блеснуло лукавое выражение недоверия.
«Неужели он догадывается!» — в страхе подумал Скворцов.
— С радостью? — повторил адмирал, отводя взгляд. — А я думал, что вы… того… не любите моря…
— Напротив, люблю, ужасно люблю, ваше превосходительство! — с какой-то особенной порывистостью проговорил Скворцов, взглядывая на пухлое, снова, казалось, добродушно спокойное лицо толстяка. И в голове у него блеснула смелая мысль — обратиться за протекцией к этому самому адмиралу, который в большом фаворе у министра. В самом деле, как ему раньше не пришла в голову такая гениальная комбинация! Если адмирал подозревает его, то, разумеется, будет самым усердным ходатаем, а если ни о чем не догадывается, то все равно по доброте своей не откажет… Вот бы отлично на «Грозный» попасть! Но надо только обработать это дело так, чтобы адмиральша ничего не знала. Необходимо прежде взять с адмирала слово, что он сохранит в абсолютной тайне его просьбу… Мотивировку можно придумать… Кредиторы, что ли, или, наконец, какая-нибудь петербургская дамочка… Что-нибудь в этом роде… Выберу удобный момент завтра же и поговорю с адмиралом у него в кабинете?
Значительно повеселевший молодой человек с какою-то особенной приязнью поглядывал теперь на адмирала, видя в нем своего спасителя.
Они медленно двигались, обходя Гостиный двор и перекидываясь словами, как вдруг адмирал, издали завидя жену своими зоркими морскими глазами, весело воскликнул:
— А вот и Ниночка несется под всеми парусами… Глядите, как она спешит и озирается… И какая она однако сердитая… Видно, подлецы приказчики раздражили!
И адмирал, пыхтя и подсапывая носом, заторопился навстречу к адмиральше.
VАдмиральша изумилась, увидавши перед собой мужа и Скворцова, и пытливо взглянула на адмирала.
— А мы, Ниночка, искали тебя, — начал было адмирал.
— Искали? — перебила адмиральша. — Это, конечно, очень любезно, но я ведь сказала, что буду дома к пяти часам.
— Я думал, что ты раньше отделаешься, и мы поскорей поедем обедать. Пришел сюда, гляжу — и Николай Алексеевич здесь…
— А вы зачем сюда попали? — с самым невинным видом обратилась адмиральша к Скворцову.
— Гулял он, Ниночка, и на хорошеньких дам заглядывался… Ну, мы вместе и пошли тебя искать. Думали: авось, встретим… И увидали: глядим, ты идешь такая сердитая… Верно, устала, Ниночка, а?
— Еще бы! побегал бы ты по магазинам, как я… И эти приказчики… За все запрашивают… Однако, что же мы стоим? Мне еще много покупок. Идемте! А вот вам, Николай Алексеевич! — промолвила адмиральша, передавая Скворцову несколько свертков.
После посещения двух-трех лавок, тучный адмирал еле волочил ноги и вдобавок ему страшно хотелось есть. А жена, как нарочно, спешила, переходила из магазина в магазин и все не могла окончить своих покупок. И Иван Иванович, наконец, объявил, что поедет в гостиницу и заморит до обеда червяка, и попросил молодого человека походить с Ниночкой по магазинам и привезти ее в гостиницу.
— За что же, Ванечка, ты наказываешь бедного Николая Алексеича?
— Как наказываю?.
— Посмотри, какое у него вдруг сделалось кислое лицо! — со смехом проговорила адмиральша и прибавила: — Идите, идите, Николай Алексеич. Я и без вас обойдусь.
— Молодой человек обязан угождать дамам. По крайней мере, нас в старину так учили… Так уж вы, Николай Алексеевич, не бунтуйте и останьтесь с Ниночкой, помогите ей и милости просим вместе пообедать. А после обеда мы вас не задержим: не опоздаете в Аркадию, — шутливо прибавил адмирал.
Скворцов поблагодарил, но от приглашения отказался. Он сегодня обедает у сестры.
— Могли бы завтра у ней обедать, — заметила адмиральша, бросая значительный взгляд на Скворцова, который говорил: «обедай у нас!»
— Извините, Нина Марковна, я дал слово, — отважно соврал молодой человек.
— Дали слово, так надо держать. Слово — великое дело, Николай Алексеич, сентенциозно промолвил адмирал. — Но, по крайней мере, до обеда вы будете кавалером Ниночки, не правда ли?
Несколько удивленный такой настойчивой просьбой и вообще сбитый с толку отношением адмирала, который, казалось, несмотря на свою кажущуюся простоту, что-то подозревал, — Скворцов поспешил ответить, стараясь скрыть смущение, что он охотно останется около Нины Марковны до половины шестого. Сестра обедает в шесть часов.
— Ну, и отлично. Привезите Ниночку ко мне и не давайте приказчикам ее обижать, — добродушно сказал Иван Иванович и, пожав крепко руку молодого человека и приветливо кивнув головой жене, сел на извозчика и уехал.
— Наконец-то! — шепнула адмиральша и вся просияла.
И, подхватив под руку Скворцова, машинально глядевшего вслед уезжавшему адмиралу с каким-то чувством виноватости, она проговорила своим мягким, бархатным голосом:
— Пойдем отсюда куда-нибудь. Здесь толкотня.
— А покупки?
— Никаких больше нет, я все сделала. Это я нарочно, чтоб остаться с тобой, — прибавила она, лукаво поводя взглядом.
