Максим Горький - Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936
До революции в России было довольно много книг, посвящённых западным странам, например — книги Водовозовой. Большая часть этих книг была написана довольно поверхностно. Быт различных стран давался внешне, народы отличались неизменными чертами характера, — скажем, французы — юмором, англичане — спокойствием, а голландские женщины — головными уборами. Ни о какой классовой борьбе в этих книгах не было и речи.
Но всё же книги развивали в ребёнке интерес к быту и культуре западных стран, побуждали его изучать чужие языки.
Мы должны добиться того, чтобы лучшие писатели и художники дали нам книги и альбомы, посвящённые народам мира. О народах СССР лучше всего могут рассказать краеведы и участники многочисленных экспедиций, разбросанных по территории всего Союза. Они покажут нам национальный быт в процессе его изменения и развития, воспитают в детях интернационализм.
В высшей степени важно привлечь к делу создания этих книжек и представителей нацменов — в частности, студентов, обучающихся в общих вузах и втузах, а также в институтах народов Севера и Востока.
В общем, нам необходимо строить всю литературу для детей на принципе совершенно новом и открывающем широчайшие перспективы для образного научно-художественного мышления; этот принцип можно формулировать так: в человеческом обществе разгорается борьба за освобождение трудовой энергии рабочих масс из-под гнёта собственности, из-под власти капиталистов, борьба за перевоплощение физической энергии людей в энергию разума — интеллектуальную, — борьба за власть над силами природы, за здоровье и долголетие трудового человечества, за его всемирное единство и за свободное, разнообразное, безграничное развитие его способностей, талантов. Вот этот принцип и должен быть основой всей литературы для детей и каждой книжки, начиная с книжек для младшего возраста. Мы должны помнить, что уже нет фантастических сказок, не оправданных трудом и наукой, и что детям должны быть даны сказки, основанные на запросах и гипотезах современной научной мысли. Дети должны учиться не только считать, измерять, но и воображать и предвидеть.
Не надобно забывать, что безоружная фантазия древних людей предвидела возможность для человека летать в воздухе, жить под водой, безгранично усиливать движение на земле, превращать материю и т. п. В наши дни фантазия и воображение могут опираться на реальные данные научного опыта и этим безгранично усилить творческую мощность разума. Мы видим среди изобретателей наших — людей, которые, слабо зная механику, создают правильные идеи новых станков, машин, аппаратов. Мы должны призвать науку в помощь фантазии детей, должны научить детей думать о будущем.
Сила Владимира Ильича и его учеников скрыта именно в их изумительном умении предвидеть будущее. В нашей литературе не должно быть резкого различия между художественной и научно-популярной книгой. Как этого добиться? Как сделать просветительную книгу действенной и эмоциональной?
Прежде всего — и ещё раз! — наша книга о достижениях науки и техники должна давать не только конечные результаты человеческой мысли и опыта, но вводить читателя в самый процесс исследовательской работы, показывая постепенно преодоление трудностей и поиски верного метода.
Науку и технику надо изображать не как склад готовых открытий и изобретений, а как арену борьбы, где конкретный живой человек преодолевает сопротивление материала и традиции.
Авторами такой книги могут и должны быть лучшие научные работники, а не безличные посредники-компиляторы, готовые состряпать очерк, статью или целый трактат по заказу любого издательства и на любую тему. Советская действительность, изгоняющая посредников из промышленности, должна изгнать их и из области литературы.
Только при непосредственном участии подлинных работников науки и литераторов высокой словесной техники мы можем предпринять издание книг, посвящённых художественной популяризации научных знаний.
Смелый и удачный опыт нескольких авторов, создавших для детей и юношества книги о перспективах нашего строительства: Ильин — «Рассказ о великом плане», Паустовский — «Кара-Бугаз» и др. — убеждает нас в том, что с детьми можно говорить просто и увлекательно, безо всякой дидактики, на самые серьёзные темы.
Простота и ясность стиля достигаются не путём снижения литературного качества, а в результате подлинного мастерства. Автор, идущий в детскую литературу, должен учесть все особенности читательского возраста. В противном случае у него получится книга, лишённая адреса, не нужная ни ребёнку, ни взрослому.
Наряду с писателями, мастерами слова, детская литература должна уметь использовать богатый жизненный опыт «бывалых людей» — охотников, моряков, инженеров, лётчиков, агрономов, работников МТС и т. д.
Книги людей различных профессий отлично знакомят ребёнка с конкретной обстановкой нашей стройки и борьбы, со всей многообразной советской действительностью.
Само собой разумеется, что здесь намечена лишь грубая схема работы и что её нужно тщательно и детально рассмотреть, для чего следует немедля организовать группу молодых учёных и литераторов.
[Харьковскому заводу «Серп и молот»]
Горячо приветствую вашу инициативу, товарищи. Она является ярчайшим доказательством культурного роста рабочего класса Союза Советов. Уверен, что работа вашей конференции встретит сочувствие во всей стране, явится началом широкого активного движения по линии вопросов социалистического воспитания детей, вызовет внимание колхозников и привлечёт их к этой работе. Нам нужно добиться, чтобы дети уже с четырёх-пяти лет начинали вникать в глубочайший смысл работы отцов и матерей, нужно ознакомиться со структурой нашей страны и капиталистических стран, нужно создать игрушки, которые мешали бы развитию в ребёнке инстинкта собственности, — игрушки, которые превращались бы в игры и физически ощутимо давали бы детям ясное представление о социальных взаимоотношениях людей.
Мне кажется, что в число основных задач и работ конференции следует ввести:
борьбу против индивидуальной игрушки, замену игрушки групповой игрой; создание кинофильм для детей, причём совершенно обязательно стремиться к внешней занимательности кинофильм, к юмору, давать серьёзные темы весело. Оргкомитет литераторов создал группу, которая начала работать по вопросам о реорганизации книг для детей, о работе этой вы будете уведомлены. В свою очередь убедительно прошу вас сообщать о ходе работы в Москву, мне.
Да здравствует революционный разум пролетариата, да разгорается он пламенем на весь мир и превратит в дым, в пепел все мерзости, пошлости, глупости, созданные церковью и государством лавочников, паразитов, хищников!
О «зрителе»
Существует международное племя человекоподобных — зрители.
Внешне зритель почти таков же, как все люди: двуногий, в брюках, передние конечности развиты нормально и вполне ловко служат ему для приёма пищи, а также в случаях общения с особами иного пола. Сверх всего зритель имеет голову. Сия последняя, как у всех животных, вмещает глаза, они и служат зрителю основным органом его связи с внешним миром, а преимущественно приспособлены для изыскания «сучков» в глазах иноплеменных людей, например, деятелей, исследователей и т. д. Не следует думать, что зритель равноценен наблюдателю, ибо наблюдателя интересуют смыслы фактов, процессы организации фактов, зритель же отмечает почти исключительно изменения привычных форм и отношений, приписывая эти изменения действию некоей безумной воли, коя в дьявольской гордости своей изменяет, разрушает и даже испепеляет всё издревле приспособленное, приятно привычное и существовавшее века, не возлагая на человечка никакой ответственности за своё безобразие, тоже привычное и как бы даже невидимое.
Например: заметив надстроенный этаж на одном из двухэтажных домов какой-нибудь Мещанской улицы, зритель не усмотрит в этом факте ничего, кроме искажения архитектуры старого здания. И если даже сам он, может быть, тоже страдает от жилищной тесноты, однако единомыслящему соплеменнику своему скажет: «Портят Москву, Чухлому из Москвы делают!», хотя в Чухломе не был, что она такое — не знает, и даже не уверен: город это или символ глупости?
Сам он, зритель, скромен и от участия в строительстве разнообразно уклоняется. Он не любит ответственности, ответственность не симпатична ему. Он знает: начнёшь что-нибудь делать, бездарно и «против совести», невольно ошибёшься — ругать будут. Совесть у него составлена из трёх слагаемых: из нежной привязанности к прошлому, непобедимой антипатии к настоящему, из страха перед будущим. «В старину живали деды веселей своих внучат», нимало не нуждаясь в блюмингах, микроскопах, метрополитенах и вообще не рисуясь друг пред другом ухищрениями разума, чёрт бы его побрал! Европа, с которой предки брали пример, поумнев, гонит в шею этот разум. Вот, например, Германия, страна философов, музыкантов, замечательных учёных… Там сказали: «Да прекратятся евреи!» И — прекратились.
