Вячеслав Софронов - Кучум (Книга 2)

"Советовался волк с овцой, как до весны дожить, да вышло, что вдвоем им никак не дотянуть. Волк-то дожил, а от овцы лишь шкура осталась и та сгнила".

-- Слушаю тебя, мудрый человек. Зачем меня обижаешь, когда с тобой сам великий хан совет держит, а ты к слабому умом человеку приехал. Когда такое было, чтобы хозяин со своим рабом советовался? Я что-то не припоминаю...

-- Не прибедняйся, Соуз-хан, не так ты прост, как кажешься. Стоит посмотреть на твой халат, чтобы понять, какие богатства в сундуках хранишь. А я не верю, чтобы богатый человек умом скуден был. Знаю, сколько караванов шлешь ты каждый год на восточные базары. Стада твои пасутся не на здешних лугах. Коням своим ты, верно, счета не ведешь...

-- Как же без счета, -- вырвалось из уст незадачливого хозяина, но он тут же прикусил язык, сообразив, что сказанул лишнее.

-- Да не юли ты передо мной,-- вспылил Карача-бек, -- надоели мне твои заячьи прыжки. Я по делу приехал, а ты из себя все оборванца да дурня корчишь. Насквозь вижу! Помолчи!

-- Совсем не хотел тебя прогневить, уважаемый. Молчу, молчу. Сколько нужно столько и буду молчать.

-- А я к тебе с открытым сердцем ехал сообщить, что путь мой -- в Казань, оружие должен привезти оттуда нашему хану, снаряды огненного боя и мастеров, умеющих их производить.

-- Так, вроде, добрые оружейники у хана в мастерских работают, -все-таки не выдержал словоохотливый Соуз-хан. Карача-бек усмехнулся.

-- Мне ли не знать, хоть от всех в тайне держится. Откуда тебе об этом известно? Да ладно, выпытывать не стану. Больше скажу. Снаряды у тех мастеров не совсем добрые выходят. После второго выстрела ружье на части разрывает. Они толкуют, будто железо им плохое привозят. А так ли оно или нет кто проверит? Потому и велено мне добыть новых мастеров, чтобы определили в чем причина. Почему недолговечны их снаряды. За тем и еду в Казань.

-- Доброе дело, доброе дело,-- согласился Соуз-хан, -- а от меня какой совет нужен?

-- Слыхал я, что ты в своих запасах имеешь ружье, что от огня выстрел делает. Правду люди говорят?

Соуз-хан замялся, но потом опасливо глянув по сторонам, едва кивнул головой, тяжело вздохнув:

-- Правда. Имеется...

-- Чего ты боишься? Ты же не против хана свое ружье держишь, а наоборот, от врагов его защитить. Или нет?

-- Именно так. А как же иначе?! -- обрадовался подсказке Соуз-хан.

-- Дорого ли брал за ружье? Да мне-то не ври,-- прикрикнул Карача-бек, заметив, как закатил кверху бусинки глаз его хитрый собеседник.

-- Правду скажу. Зачем мне хорошего человека в обман вводить? Трех добрых кобылиц отдал на базаре в Бухаре.

-- Сам брал?

-- Нет, то мой знакомый купец моих кобылиц туда гнал, а обратно ружье привез. Сам я тяжел ездить.

-- Наполовину обманул тебя купец. Но то твои дела. А не покажешь ли свой снаряд? Или заявишь, что оно у тебя у дальних родичей в степи?

Соуз-хан заерзал, было, на мягких подушках, пытаясь найти отговорку, но потом глубоко вздохнул и, словно решившись на что-то важное, позвал начальника стражи и велел принести ружье. Когда ружье принесли и извлекли из мягкого кожаного чехла, хозяин с поклоном передал его гостю. Карача-бек осторожно принял его, положил на колени и провел ладошкой по блестящему стволу, по деревянному прикладу, оправленному резьбой из кости. Приподнял на руках, пробуя на вес, и с уважением произнес:

-- Хорошо... Наши мастера такие ружья делать пока не умеют. А стрелял?

-- Целых два раза, -- громко ответил хозяин, раздувая толстые щеки,-но больше не стал. Грома много. Кони боятся, нукеры на землю падают, а попал нет ли из-за дыма не видно.

-- На охоте стрелял?

-- На охоте, уважаемый. Сам не стал, а нукеру своему велел в лося попасть. Нукер на землю упал, а лось убежал. Следов и то не нашли. Может его на небо забросило от грома? Зачем мне такой снаряд, когда ничего не видно, а только уши болят? Сам подумай.

-- А второй раз тоже на охоте стрелял?

-- Нет. Велел кольчугу старую повесить в десяти шагах на копье и другой нукер стрельнул. Кольчуга от грома упала, а следа в ней опять никакого не нашли. Не знаю, чего с ружьем этим и делать. Может, продам доброму человеку со временем.

-- А мне выстрелить из него позволишь?

-- Сам стрелять будешь? -- изумился Соуз-хан. -- А вдруг чего случится с тобой? Вдруг убьет тебя из этого снаряда? Чего хану говорить буду? Нет, давай своего слугу, пущай палит.

-- Я у себя в мастерской и не из таких пробовал -- в руках разрывало. А все ничего. Жив, как видишь. Чего ж из хорошего ружья не попробовать? Не бойся, умирать мне рано еще. Сын растет и жена еще прибавку обещает. Пошли наружу. Прикажи заряды принести,-- и Карача-бек решительно встал, неся ружье в обеих руках. Соуз-хану ничего не оставалось, как приказать начальнику стражи принести все имеющиеся припасы к ружью, хранящиеся в отдельном сундуке.

Карача-бек меж тем выбрал место, откуда можно произвести выстрел. Он остановился и огляделся вокруг. Тут на глаза ему попался ханский человек, что тащил за рога черного упирающегося барана.

-- Куда ты его?

-- Хозяин велел заколоть на ужин для своих гостей.

-- А ну, привяжи его к ограде, а сам отойди подальше.

Слуга подчинился, взглянув на Соуз-хана, который одобрительно махнул ему рукой.

-- Делай, как сказано.

Принесли заряды для ружья и Карача-бек, широко расставив ноги, со знанием дела принялся заряжать его. Сосредоточенно нахмурив тонкие брови и не обращая внимания на собравшихся домочадцев со всего городка, среди которых было много детей и женщин, стоявших кучкой в сторонке, с любопытством поглядывая на незнакомца, который, судя по пронесшемуся в городке слуху, собрался вызвать огненного змея. Сам Соуз-хан отошел на почтительное расстояние и ехидно крикнул оттуда:

-- Ставлю свой кинжал дамасской работы против твоего халата, Карача-бек, что баран останется жив.

-- Согласен, -- откликнулся тот, -- но я готов поставить своего коня против этого ружья. Оно же все одно без дела у тебя в сундуке хранится. Чего жалеть?

-- А конь хоть добрый?

-- Обижаешь? Разве пристало ханскому визирю на старой кляче ездить? Ты чего так далеко отошел? Иди поближе. Я первый выстрел тебе, как хозяину, уступаю.

-- Что ты, дорогой Карача-бек! Это я, как хозяин, уступаю гостю первый выстрел. Стреляй, пока заряды есть. Мне не жалко.

Карача-бек закончил уже снаряжать ружье и, воткнув перед собой специальную вилку-сошник, положил на него ружейный ствол и махнул рукой в сторону Соуз-хана.

-- А теперь иди ко мне. Стрелять первым будешь. Я не шучу. Вставай рядом со мной и попади в своего барана. Не то... -- и он направил ружье на нерешительно переминающегося в стороне хозяина и недвусмысленно щелкнул пальцами,-- на тебе проверю как бьет твое ружье.

-- Так я и знал! Так я и знал, что опять он сотворит со мной какую-нибудь подлость, -- запричитал Соуз-хан, но покорно подошел к визирю и встал рядом, закрыв глаза.

-- Ты вот чего, опять дурнем не прикидывайся! Делай, как я тебе скажу. Понял? Представь, что из лука стреляешь и в стволе стрела помещена. Что надо сделать?

-- За тетиву тянуть, -- без запинки ответил, подрагивая всем телом, Соуз-хан.

-- Ну и дурак! Где ты тетиву видишь?

-- Нигде не вижу.

-- В том и отличие, что стреляет будто стрелой, а за тетиву тянуть не надо. А целься в барана, как из лука. Понял?

-- Пусть лучше мой лук принесут, я его одной стрелой уложу и ружья не понадобится.

-- Слушай, знал бы я, что ты такой дурак,-- не связывался бы. Но теперь мне отступать некуда. Стреляй!!!

Соуз-хан трясущимися руками взялся за приклад и закатил безумные глаза к небу. Со стороны можно было подумать, что его приговорили к смерти, и он безмолвно готов принять кару свыше. Карача-бек велел принести огня и один из нукеров притащил тлеющую головню, запалил от нее фитиль, который поднес к полке с затравкой. Грянул выстрел и Соуз-хан рухнул назад себя, успев отбросить в сторону ненавистное ружье. Все его домочадцы также в испуге попадали на землю. Женщины завыли во весь голос, дети заплакали и кинулись врассыпную. Но громче всех заорал привязанный у стены баран, будто в него вселился злой дух тайги.

-- Неужели попал? -- Карача-бек сделал несколько шагов к животному, но остановился, увидев высоко над ним застрявшую в толстом бревне ружейную пулю.-- Эх, ты, стрелок, будь ты неладен! Зачем так высоко ствол задрал?

Соуз-хан сидел на земле,-- закрыв лицо руками и тихо стонал, бормоча что-то непонятное.

-- Шайтан в том ружье сидит... Чуть руку мне не оторвало... Вай-вай...-- Зачем хотел меня жизни лишить? Забирай проклятое ружье, чтоб глаза мои больше не видели его. Я тебя как дорогого гостя принял, а ты... а ты... -- Всхлипывая, он силился подняться на ноги, но у него ничего не получалось. Подбежали слуги, подхватили своего господина под руки и повели к шатру.

-- Нет, останься! -- Крикнул властно Карача-бек. -- Я хочу, чтобы ты посмотрел, как настоящие мужчины стреляют из ружья, чтобы не возводил на меня напраслину.-- И он быстро, сноровисто принялся заряжать ружье во второй раз, бросая время от времени насмешливые взгляды в сторону побелевшего от испуга поддерживаемого слугами Соуз-хана.