Собрание сочинений в десяти томах. Том 3 - Юзеф Игнаций Крашевский
Княгиню охватила какая-то тревога. Зная храбрость своего мужа, она боялась, что он с этой маленькой горстью людей готов предпринять какой-нибудь опасный набег на врага. Она пробовала узнать у ксендза Иордана о цели их поездки, но священник ей поручился честным словом, что ему тоже ничего не известно, и что он едет с князем, исполняя его приказание.
Однажды ночью, задолго до рассвета, прежде чем проснулись придворные, князь сел на коня и с крохотным отрядом исчез из замка. Никто не мог даже сказать, в какую сторону он направился.
Старая Ружана, желая заслужить милость своей госпожи, утром при встрече шепнула ей, что она узнала от гардеробщика, будто князь Мешко взял с собою в путь платья и оружие немецкого покроя, а людям, ехавшим с ним, приказал одеться так, чтобы по костюму нельзя было узнать, откуда они едут. Из всего этого можно было заключить, что едут они к немцам, это подтверждало и то, что князь велел следовать за собою ксендзу Иордану.
Княгине было известно, что Мешко, живя по соседству с немцами и имея с ними беспрестанные сношения, еще в детстве прекрасно изучил их язык, поэтому мог очень легко пробраться к ним незамеченным. И мысль, что Мешко отправился к врагам, не давала ей покоя, наполняя сердце тревогой, так как на пути кто-нибудь мог его встретить из тех, которые видели его на поле битвы или на съездах, или же при заключениях договоров на границе.
На самом деле Мешко, никому не открываясь, поехал к немецкой границе, к саксам.
Как раз на полпути, Мешко встретился с Хотеком, являвшимся вождем лютыков, недавно обращенным в христианство, с которым у князя были очень частые, хотя и тайные сношения. Они соединились, а Мешко, приняв имя князя Вротка, родственника Хотека, с удвоенным отрядом вступил на немецкую землю.
Не боялся Мешко ни измены, ни предательства, ехал совершенно спокойно, не выказывая ни малейшей тревоги, ехал в качестве императорского союзника, направляясь к Кведлингбургу, где обыкновенно император Оттон проводил праздник Пасхи.
Зная немецкие земли только из рассказов, Мешко в первый раз в жизни имел возможность присмотреться там ко всему вблизи и убедиться в большой разнице, существовавшей между немецкими и славянскими землями.
Проезжали мимо городов, сел, колоний, замков, свидетельствовавших о богатстве страны, о совершенно другом ее устройстве, казавшимися таким сильным, что никакая война не могла бы их уничтожить… Народ жил дружно, подчиняясь законам и безропотно повинуясь суровым властям.
Отряд подвигался медленно, так как по дороге Мешко ко многому присматривался. Во всех почти селениях были построены пышные костелы и монастыри; два раза ксендз Иордан обращался к гостеприимным аббатствам и монастырям открыть им доступ, и Мешко с нескрываемым изумлением смотрел на богатые собрания работ монастырских монахов. В эту эпоху изящное переписывание рукописей, живопись, скульптура, тонкие изделия из золота, а особенно все то, в чем нуждались костелы и монастыри, было изделием самих монахов. Они чеканили разную утварь из золота, серебра и бронзы и покрывали ее тонкими разноцветными красками. Как светское духовенство, так и монахи во всем и всегда первенствовали.
Образ жизни, порядки здесь были совсем другие. Силой, которая совсем не существовала у славян, было духовенство, тогда как у славян священниками обыкновенно были главы семейств, старшины, князья и жрецы; власть духовенства, ярко выступавшая здесь наравне со светской властью, которую она поддерживала при управлении народом, показалась Мешку чем-то совсем для него новым и незнакомым.
Но в эту эпоху сила и власть императора Оттона была так велика, что она простирались даже на духовенство; это был как раз момент свержения Отгоном папы Иоанна III и назначения на его место Льва XIII, причем Отгон не только для себя, но и для своих преемников заручился правом избрания главы церкви, и несмотря на все это этот сильный правитель должен был покоряться духовенству и считаться с его мнением.
В свою очередь духовенство чтило императора, но вместе с тем стояло на страже своих прав, указывало верный путь, защищало угнетенных, грозило карами, провозглашало анафему.
Это была сила, о которой Полянский князь не подозревал; и он ей тоже должен был покориться. Она возносилась над всеми, император тоже должен был преклониться перед ней.
По дороге отряду Мешка приходилось уступать дорогу кортежам епископов, перед роскошью которых тускнели отряды графов и князей. Эти кортежи были хорошо вооружены, и епископы разъезжали в сопровождении богатой свиты, поражавшей роскошью и знатностью ее членов, и хотя эдиктом было запрещено носить оружие и шлем (в этом упрекали Иоанна XIII), однако много прелатов ездили вооруженными и при мечах.
Иордан все рассказывал, как много земли и селений принадлежало церквам, и сколько дворянства записывалось под покровительство их и подданство им. Ксендз Иордан служил Мешку проводником и часто объяснял ему то, чего князь как язычник не мог себе сразу уяснить. Все это безусловно могло изумить человека, не ознакомленного с этим новым миром, его иерархией, порядками, но Мешко умел скрывать свои чувства, и никто не мог бы угадать, что у него творилось на душе.
Они не избегали встреч со знакомыми, которых у Хотека, сопутствовавшего Мешку, было много; он знал здесь и вождей, и многих графов, перед которыми должен был играть роль покорного слуги, хотя их ненавидел всей душой, вступать с ними в разговоры, рассказывать им много интересного.
Князь, от всей фигуры которого веяло нескрываемой надменностью и гордостью, должен был принимать вид покорности… Если кто-нибудь спрашивал их, зачем едут, — Мешко бормотал, что с поклоном и что давно уже желает увидеть могущественного царя Отгона. Никто этому не удивлялся, так как встреченные по пути ехали туда же; между ними были послы от угров, болгар, датчан и греков.
Это было как раз на пасхальной неделе, и хотя уже наступила весна, но дождливая, переменная погода боролась с солнцем, были размыли дороги, реки разлились, и скучное путешествие все продолжалось.
Но чем ближе подъезжали к Кведлингбургу, тем на дорогах становилось шумнее.
Красивая гористая местность ласкала глаз, но зелени было еще немного, только луга покрылись нежной молодой травкой… Здесь нельзя было оторвать глаз от самых разнообразных зрелищ, целыми караванами тянулись к городу отряды князей, графов, маркграфов, епископов и всякого другого народа. Среди них встречались и отряды завоеванных маленьких славянских князей, ехавших с жалобами и просьбами к императору.
Многочисленные отрады в разнородных одеждах, различно вооруженных,
