Любовь пахнет понедельником - Соня Субботина
– А я думала, ты и не спросишь, – Лиза засмеялась, – только не завидуй, он идеальный.
– Потому что разбирается в тысяче видов альтернативного молока, кофе и кофе на альтернативном молоке? Что ж, ты сорвала джекпот, – Ева улыбнулась, потому что при слове «идеальный» непроизвольно вспомнила Миру. Ей стало интересно, есть ли у него девушка и смогут ли они продолжить с ним общение, если она всё-таки есть. Еве казалось, что он был бы отличным другом. И наверное, не только другом.
– И это тоже. Что он лекарства мне привозил, ты уже в курсе. Мы с ним столько переписывались. А ещё он приезжал ко мне на выходных, и мы всю ночь «Дневники вампира» смотрели.
– Какой кошмар…
– Можно мне лишний раз не напоминать, что ты не любишь этот сериал? Я помню, спасибо.
– Я не про это. Надеюсь, он не заболеет. Я не переживу эту неделю без сэндвичей с курицей.
– Нормально всё, так, ладно, о чём я… – Лиза сделала паузу, чтобы вспомнить. – Точно! Я все проверила: совместимость по именам 93 %, по знакам зодиака 100 %, сделала расклад таро, – Лиза заметила, как Ева закатила глаза, – так, прекрати, у нас там всё замечательно и трое детей. – Марк для неё был глотком свежего воздуха. Тем самым лёгким ветерком, которого как раз не доставало, чтобы дымка рассеялась и Лиза смогла чётко понять, чего хочет от жизни. И в этот раз даже карты были на её стороне.
– Тебе ещё учиться сколько, ты когда рожать собралась? – Ева засмеялась.
– У нас будут близнецы и ещё девочка – близнецы по знаку зодиака. Да хватит смеяться! Я поняла, ты просто обижена, что я не стала на тебя расклад делать, – Лиза изменилась в тоне, стала звучать более серьёзно, – но ты ошибаешься, я сделала. Там всё не очень хорошо, над тобой повисла какая-то угроза, я не знаю какая, но будь аккуратна. Держись от него подальше. Ты знаешь, о ком я. Желательно не оставайся с ним один на один, пожалуйста.
– Ладно, ты когда расклад делала? – Ева всегда со скептицизмом относилась к эзотерике, которой увлекалась Лиза. Все эти расклады казались ей чистым шарлатанством. Как куски картона, пусть и заряженные энергией, могли показать чьё-то будущее? Просто красивые картинки и щепотка самовнушения.
– В четверг.
– Боюсь, он больше не актуален. – Ева рассказала часть из того, что случилось пару дней назад после отработки по анатомии, и про Мирослава. Что её преподаватель распускал руки, пока провожал её до дома, она утаила. Рассказывать о том, что произошло на паре, тоже не стала. Ей не хотелось, чтобы подруга слишком переживала за неё. Ещё она понимала, что Лизе всё равно сейчас не до этого, она не придаст произошедшему особого значения и забудет обо всём, как влюблённая рыбка, даже не через три секунды, а через одну. Ева подумала, что лучше попытаться пережить всё самой, чем встретиться с безразличием.
В пятницу все девочки, кроме Евы и Лизы, пришли в юбках. Опытным путём было выяснено, что во всех группах Ильи Александровича, уже успевших написать коллоквиум, студентки, оголившие свои стройные ножки, получали оценки на балл выше. Ева хотела показывать свои знания, а не что-то другое, а Лиза плевать хотела на оценки, биохимию и Илью Александровича, что советовала и подруге.
– Ева Васильевна, а вы к контрольной не допущены, – с вызовом сказал Илья Александрович, когда, отмечая присутствующих, дошёл до её фамилии.
– Это ещё почему? Вы же подписали лабу, – Ева подумала, что всё дело в её внешнем виде.
– Да, но пропуск я не закрыл. – Он улыбнулся в предвкушении, так хотелось вывести её на эмоции, испугать её. Он прекрасно знал, что все преподаватели закрывали уважительные пропуски, просто подписывая лабораторные.
– Но все… – Она была очень возмущена. Кто он такой, чтобы идти против правил кафедры? Договорить Ева не успела.
– Если вы ещё не поняли, Ева Васильевна, я – не все, – перебил тот свою студентку, – и у меня надо будет отработать пропуск. У вас будет вся пара на это, пока остальные будут писать тест.
Еву пытали вопросами все 40 минут, пока её одногруппники, даже Лиза, которая тоже пропустила занятие по болезни, писали контрольную. Илья Александрович сел к Еве очень близко и держал руку либо у неё на бедре, либо на спинке её стула так, чтобы можно было незаметно от всех поглаживать её. Никого не удивило, что Лизу допустили, хотя она тоже пропустила занятие по болезни. Для всех уже было привычно, что у Ильи Александровича к Еве отношение особое. Лиза хотела возмутиться, но Ева сделала ей знак не вмешиваться, она не хотела, чтобы у подруги были проблемы. Преподавателя не волновало, что все его студенты переговаривались, сравнивали задания с теми, что им скинули другие группы, или просто внаглую искали ответы в интернете. Для него было куда важнее, что сейчас никто не обращает на них с Евой внимания, даже её лучшая подружка. Отвлекающий манёвр был безупречным. Ева неплохо держалась для человека, испытавшего животный ужас от того, что произошедшее на прошлой неделе, о чём она почти забыла, снова повторялось. Что-то не давало ей закричать, привлечь внимание или просто возмутиться. Она была идеальной молчаливой жертвой. Ева могла ответить на любой вопрос по ферментам: строение, свойства, примеры реакций, применение в медицине. Могла нарисовать формулу любого кофермента, решить любую ситуационную задачу. Пока её не прекратили спрашивать по теме. Вопросы касались биохимии, но были из других разделов. Илья Александрович понимал, что Ева не знает ответов, поэтому задавал именно их.
– Ну же, Ева Васильевна, это же несложно, нужно просто немного подумать. Будущий врач должен уметь думать? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Должен. Клиническое мышление, слышали о таком? Ну же, вы же не глупая.
Она не была глупой, она пыталась соображать, пыталась логически рассуждать вслух, но из раза в раз у неё не получалось попасть именно в тот ответ, который он загадывал у себя в голове. Ева злилась. Только она закрыла все пропуски по болезни, как у неё появились первые в жизни отработки из-за неуспеваемости. К такого рода стрессовым ситуациям у неё не было никакой толерантности. Под конец Илья Александрович сжалился над ней и спросил диагностику инфаркта миокарда с помощью ферментов. Ева рассказала всё, что знала, и даже нарисовала три кривых, отражающих зависимость повышения активности трёх разных ферментов от времени, прошедшего с момента возникновения инфаркта. Она знала, что на экзамене, который ей
