Дураков нет - Ричард Руссо
– Послушайте, – сказала она понуро. – Не обижайтесь на меня, ладно? У меня сейчас совсем жопа. Обычно я не кричу на пожилых леди.
Только на детей, подумала мисс Берил, но промолчала. Вот как она всегда реагировала на дерзости, вспомнила она. Молчала и строго смотрела на провинившегося, пока до того не дойдет, что это серьезная ошибка и допустила ее не мисс Берил.
– Это всё Куриные Мозги, – пояснила женщина. – Я с радостью отдала бы ее вам хоть на час, просто для смеха.
Обе уставились на молчащую девочку. Та словно не замечала, что рядом кто-то есть, казалось, будто она одна в коридоре.
– Здравствуй, милая, – сказала мисс Берил, надеясь, что смотрит на ребенка менее сурово, чем на его мать. Ее не раз упрекали в том, что она пугает маленьких детей, хотя никто ни разу не объяснил ей, чем именно она их пугает.
– Хорошая мысль, – сказала женщина. – Ты пока пообщайся с этой милой пожилой леди, а мамочка позвонит. – И добавила, обращаясь к мисс Берил: – У него там есть телефон?
– Звоните с моего, – ответила мисс Берил, по-прежнему не решаясь пускать женщину наверх. Салли никогда не запирал дверь, так что вряд ли стал бы возражать или даже рассердился.
– Как скажете. – Женщина разулась. – Я не собираюсь ничего красть. Разувайся, Куриные Мозги. Мы тут немного побудем.
На девочке были дешевые парусиновые синие теннисные туфли, и мисс Берил видела, что они промокли, как и носки.
– Ничего там не трогай, – предупредила женщина. – Это чужие вещи, и у мамочки нет денег заплатить за то, что ты сломаешь.
Мисс Берил проводила женщину к телефону в гостиной. Женщина сняла трубку и посмотрела на мисс Берил.
– Спасибо, – сказала она. – Я давно такого не видела, – добавила она, имея в виду дисковый телефон. Тому и правда было лет тридцать. – У вас тут настоящий музей. – Женщина обвела взглядом комнату.
Не успела мисс Берил ответить на это замечание, как молодая женщина произнесла в трубку:
– Ма. Он приходил? (Короткая пауза.) Нет, я внизу, у пожилой леди. По-моему, ей не очень-то хочется пускать нас наверх.
Мисс Берил слышала металлический голос ее собеседницы, но не настолько отчетливо, чтобы разобрать слова. Она по-прежнему не сводила глаз с девочки, терпеливо стоявшей рядом с мамой, лицом к мисс Берил. Казалось, ребенок ее рассматривает.
– Чем больше я об этом думаю, тем больше сомневаюсь, что он явится. Он тебя разыграл, мам. Откуда мне знать, черт подери? Может, догадался. Может, он всем угрожает. У него всегда так. Он вечно всем угрожает. Даже не сомневайся. Хочешь знать, откуда я это знаю? Потому что если он сюда явится, как обещал, ему придется пропустить охоту. Нет, не станет. Я его знаю получше твоего. Если бы он действительно собирался сюда явиться, он не стал бы нас предупреждать, а просто явился бы, и все. (Снова пауза.) Нет, ты не права. Он в лесу, вот он где. Он в лесу и смеется над тобой, потому что ты купилась. Поверь мне, он сейчас в лесу. Может, мне повезет и он заблудится или замерзнет там насмерть. Хоть вздохнули бы спокойно.
По мнению мисс Берил, самым предосудительным в этом предосудительном разговоре было то, что его слушает ребенок. Девочка по-прежнему таращилась на мисс Берил, та взяла с журнального столика красного двухголового китайского льва и показала ребенку. У льва были две улыбающиеся головы с обеих сторон туловища.
– Смотри, какой у меня лев. – Мисс Берил протянула плюшевую зверушку девочке, но та не шевельнулась, чтобы ее взять. Мисс Берил покрутила игрушкой, чтобы девочка рассмотрела две одинаковые головы. Если девочка и заметила эту диковинную особенность, то вида не подала и глазела на льва без всякого интереса.
– Знаешь, что говорят такие львы? – спросила мисс Берил.
Девочка вновь устремила на нее здоровый глаз.
– “Где моя попа?” – проговорила мисс Берил, рассчитывая на улыбку.
Девочка вновь уставилась на зверушку, внимательно ее осмотрела, точно пыталась определить, действительно ли та способна сказать такое.
– Я зову его Салли, – продолжала мисс Берил, – потому что он не знает, куда идет.
Она опять протянула девочке льва, и та взяла его – неохотно, словно сделала одолжение мисс Берил.
– Ага… ага… ага, – говорила тем временем мать ребенка. – Ладно, я поднимусь к нему, если уговорю ее пустить меня. Позвони мне сюда через полчасика. Видела бы ты телефон, по которому я разговариваю. Его, наверное, сделали во время Гражданской войны. Ладно… Иди работай. Ага, ладно.
Женщина повесила трубку, подхватила девочку на руки и потерлась носом о ее нос.
– Ложная тревога, Куриные Мозги. Папочка разыграл бабушку. То-то он, должно быть, гордится собой. Нечасто папочке удается кого-то перехитрить. – И добавила, обращаясь к мисс Берил: – Вы нас пустите наверх или как?
– Полагаю, если вы знакомы с мистером Салливаном, он не станет возражать, – ответила мисс Берил.
– Нет, я с ним незнакома. – Женщина направилась к двери. – Но он уже двадцать лет спит с моей матерью. Вот она с ним знакома.
Мисс Берил опять онемела. Проводила посетительниц взглядом, дверь за ними закрылась и вновь открылась.
– Держите вашего льва. – Женщина поставила игрушку на столик. – И спасибо еще раз, что разрешили позвонить. – Она обвела гостиную мисс Берил взглядом, в котором читались и удивление, и насмешка. – Вам бы деньги брать за вход. Не упустите такую возможность.
Женщина скрылась за дверью, они с ребенком поднялись по лестнице, вошли в комнату наверху, и к мисс Берил наконец вернулся дар речи.
– Ну, что скажешь? – спросила она Клайва-старшего.
Не успел ее покойный муж ответить, как зазвонил телефон.
– Что еще? – спросила мисс Берил.
Звонила миссис Грубер; мисс Берил начисто о ней позабыла.
– Я сейчас, – сказала она. – Не распоясывай чресла.
* * *
В Норт-Бат и из Норт-Бата вело всего полдюжины мощеных дорог. Помимо двухполосной асфальтированной магистрали 27А, в черте города переходившей в Главную улицу (Верхнюю и Нижнюю), Бат с соседями – Шуйлер-Спрингс на севере и городками поменьше, вроде Доллсвилла, Шейкер-Хайтс, Уэпфорда и Глена, – связывал пяток узких, на две полосы, шоссе. Была еще новая четырехполосная дорога от Норт-Бата до федеральной трассы Олбани – Монреаль. Новая дорога, продолжительностью три мили, проходила по болотистому участку, отделявшему Бат от федеральной автострады; на этом-то участке, если верить огромному щиту, вкопанному на обочине, и должен был появиться луна-парк “Последнее прибежище” на пятьсот акров, “феерия водных и русских горок, городка Дикого Запада и волшебной деревни, где оживают герои сказок”. Почти весь щит занимала ярко раскрашенная физиономия клоуна, от которой
