Инженеры - Эдуард Дипнер
10
Начальник бюро института «Стальпроект» был раздражен: оторвали его от очередного важного проекта, и теперь он вынужден сидеть в этом заштатном Белгороде неизвестно зачем. Ехать не хотелось, но поступила команда сверху: завод не справляется с проектом стадиона, наделал браку, нужно помочь заводчанам разобраться, что к чему. Проект был очень сложный, пришлось подключать программистов и расчетчиков из других бюро, но ведь сделали! Экспертизу прошли практически без замечаний. Так, к мелочам эксперты придрались. И вот теперь, как Николай Петрович и подозревал, заводчане будут клянчить о смягчении технических требований. Ничего у них не выйдет. Проект очень ответственный, никаких послаблений быть не может.
Они сидели за столом в комнате переговоров трое на трое. Двоих от завода Николай Петрович знал — это был Петелин и главный конструктор Кореньков. Третьего, сумрачного и седого, ему представили как привлеченного специалиста.
— Ну, так о чем мы с вами будем говорить? — начал Николай Петрович. — Проект завод принял, вот уже третий месяц пошел, принял без замечаний. Возникают вопросы — на это есть электронная почта, телефон в конце концов. Немного мы задержались с электронной версией, но на следующей неделе пришлем.
Есть замечания к узлам?
— Замечаний к узлам у нас нет, — начал седой. — Но есть кое-какие неувязки. В общей части проекта Вы ссылаетесь на то, что проект выполнен в соответствии со строительными нормами на изготовление — СП 53-101. Правильно?
— Конечно правильно, — заторопился москвич.
— Так вот, давайте рассмотрим любую цепочку из конструкций в Вашем проекте. Вот эту, например. Она состоит из трех элементов, собираемых на болтах, встык, без зазоров. Правильно?
— Правильно, — Николай Иванович уже почувствовал подвох.
— Да совсем неправильно! Конструкции эти сварные, а сварка дает усадку, не мне Вам рассказывать. По указанным Вами строительным нормам готовая деталь может иметь отклонения до трех миллиметров. Так что собрать Вашу конструкцию из реальных деталей невозможно. Не сойдется. Вы согласны со мной?
— А что же делать? — растерялся москвич. — В американском проекте всё собирается на болтах, и мы не можем отступить от проекта.
— Есть выход из ситуации. Необходимо предусмотреть компенсационные прокладки. Мы делаем конструкции заведомо на три миллиметра короче, а получившиеся зазоры заполняем прокладками по месту. Это решение для раскосов, второстепенных конструкций. А что делать с главными узлами сопряжений труб? — задумчиво спросил седой. — Нужно искать варианты. Далее. Вы в технических требованиях заложили везде швы с полным проваром. Но вот случай, когда раскос подходит к основной трубе под острым углом. Носок мы, конечно, проварим, а пятку? Совершенно очевидно, что полного провара здесь быть не может, швы эти нерасчетные, и, значит, нужен пересчет всех швов. Что касается главных узлов сопряжений, то у меня нет конкретных предложений. Давайте вместе поломаем голову в поиске решений. Что скажете, Николай Петрович?
— Нам нужно посовещаться. Десять-пятнадцать минут.
— Ну что же, Константин Иванович, — выдохнул Сергей, когда москвичи удалились в коридор. — Кажется, мы сделали первый шаг.
— Подождите, Сергей Валерьевич, они еще не сказали последнего слова. А если проектанты откажутся переделывать проект?
— У них нет другого выхода. Если откажутся, мы опротестуем про ект в Госстрое. Невыполнение строительных норм — это серьезное нарушение, и, я думаю, скандал им не нужен.
— Кстати, Сергей Валерьевич, на будущей неделе приезжают специалисты из института Патона.
— Из Киева? Сами приезжают? И как Вам это удалось?
Петелин самодовольно усмехнулся.
— Вы же ставите передо мной задачи. Куда мне деваться?
Вернувшиеся после совещания москвичи были хмуры.
— Вы не оставили нам выбора, — сказал Николай Петрович. — Сам я решение принять не могу, доложу своему руководству. Будем связываться с вами по электронной почте.
* * *
Два инженера, приехавшие из Киева, — Грищук и Лесько — просто светились радостью.
— Вы действительно подпишете с нами договор на эту работу? — наперебой спрашивали они Сергея. — Вы знаете, наш славный институт переживает трудные времена. В советское время мы были востребованы, загружены работой по горло, а теперь мы оказались отрезаны от России и стали никому не нужны. Старейшие, опытнейшие специалисты уходят, кто-то уехал в Европу, кто-то — в Россию. Зарплаты у нас нищенские, держится пока только наш отдел, и лишь потому, что мы получили большую работу в России — глубоководные основания для бурения нефтяных скважин в северных морях. Но она, эта работа, уже заканчивается.
Кто из металлистов не знал звучавшего, как заклинание, названия Институт Патона? В этом институте, основанном в далекие тридцатые годы инженером Евгением Оскаровичем Патоном, создавалась вся советская сварочная наука. И не только наука. Основатель института был Инженером, и принцип, заложенный им в основание, был: никакие научные изыскания, никакие знания, полученные в лаборатории, не имеют цены, пока они не проверены заводской и строительной практикой, пока они не стали основой для производства и строительства.
* * *
У каждого из нас бывает звездный час. Невесть откуда прилетевшая фраза с пошлой рифмой надоедливо жужжала в голове у Сергея. Это был, действительно, его звездный час. Оказаться в нужное время в нужном месте. Вся предыдущая работа, заводы и стройки, когда приходилось рисковать, принимать опасные, но необходимые решения, привела Сергея к самому главному экзамену в жизни, когда из всего предыдущего опыта понадобится лишь одно: понимание, что весь предыдущий твой опыт, предыдущие твои умения никуда не годятся и нужно искать новые пути. А звездный час — это когда точно по мановению волшебной палочки открываются эти новые пути и находятся необходимо нужные люди. Нет, Сергей не переоценивал себя. Он просто приходил к Петелину и говорил, что нужно сделать. Волшебная палочка была у него, у Петелина. Ничем
