Великие рыбы - Сухбат Афлатуни
Тогда возвысит свой голос Саккудийская обитель. Эти отрешившиеся от мира аскеты, знатоки философии и составители песнопений, громогласно запротестуют. Они осудят и императора за незаконный брак, равный прелюбодеянию, и патриарха – за его молчание.
Разгневанный Константин отправит в Саккудион войска, обитель будет разгромлена, Платон заточен в подвале дворцовой церкви; Феодор и еще десять монахов, включая его отца Фотина, – высечены ремнями и заключены в тюрьму, где будут ожидать отправки в изгнание.
Он открыл глаза. И снова закрыл их. Не открывая, он слушал ее голос. Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем… Нестерпимо болели рубцы на спине, но теперь он перестал чувствовать боль.
Нет, это было не видение. Это была Феоктиста.
Она тайно проникла в темницу. Читая Псалтырь, она смазывала его раны елеем.
Он не видел ее все эти годы; негоже монаху видеться с женщиной, даже если это твоя мать. Она жила в своем монастыре на берегу Босфора, они переписывались. В последнем письме Феоктиста благословляла его и прочих монахов, восставших против незаконного брака Константина.
«Идите, дети, и спасайтесь о Господе, и где бы вы ни были и что бы ни потерпели, так будет лучше, чем быть возле прелюбодея и предать истину».
Узнав о постигшем Саккудион бедствии, она отправилась следом за сыном и супругом. Она шла тяжелыми горными тропами, и прежние слуги, которые продолжали жить в ее бывших родовых землях, при встрече с ней отворачивались.
Потом будет еще одно свидание, когда Феодора и остальных монахов вели под конвоем в Фессалоники. «В зимний и вечерний час она ожидала нас в сельском жилище, пребывая в большом страхе, скрываясь и не зная, увидит ли нас». Они проговорили всю ночь; перед прощанием она просила Феодора принять у нее исповедь. После исповеди она поклонилась ему в ноги.
«Я, несчастный, – вспоминал Феодор, – проникаюсь стыдом всякий раз, как подумаю, что она называла меня господином и отцом, повинуясь мне не как мать, но как дитя».
Она станет разыскивать рассеянных после разгрома Саккудиона монахов и прятать у себя. Это не останется незамеченным; она и еще несколько ее монахинь окажутся в темнице. Чтобы они не могли общаться, их заточат в разные камеры.
Облегчение пришло неожиданно и страшно. В июле в столице поднялся мятеж против Константина, сторонники Ирины схватили императора и в Порфировой спальне Священного дворца, в которой он был рожден, выкололи ему глаза.
Было ли это сделано по приказу его матери либо с ее молчаливого одобрения или она не знала об этом?..
Истекавший кровью Константин чуть не умер там же. Вместе с беременной Феодотой его поселят под охраной в одном из отдаленных дворцов. Вскоре он умрет; Феодоту после родов постригут в монахини.
Ирина будет царствовать шесть лет.
Она вернет из ссылки Феодора и других саккудийских монахов, станет щедро покровительствовать монастырям, снизит налоги. Но воспоминания о сыне будут преследовать ее. В 802 году Ирину свергнут ее же придворные и к власти снова придут иконоборцы. Императрицу сошлют на один из Принцевых островов, а затем на далекий Лесбос. Там она посадит дерево в память о сыне и будет каждый день плакать перед ним. Через год ее не станет.
Но все это еще в будущем. Пока же, в 798 году, Ирина еще в зените своего могущества. Желая восстановить знаменитый Студийский монастырь в Константинополе, она приглашает туда из Саккудиона Феодора и часть его братии.
Это был один из самых славных столичных монастырей, в нем хранилась глава Иоанна Крестителя. Каждый год 29 августа, на праздник Усекновения, неподалеку от монастырских стен причаливал царский корабль и императорская семья шла на поклонение. Во времена иконоборцев Студий пришел в упадок, в нем осталось всего десять-двенадцать монахов.
Феодор тотчас взялся за устройство монастырской жизни по образцу Саккудийской обители. Написал новый Устав, основал школу для мальчиков, скрипторий и библиотеку. Особое внимание он уделял библиотеке. Монахи должны были собираться там по воскресеньям после обеда; каждый получал книгу и читал ее до вечерней службы. Когда наступало время службы, один из монахов начинал стучать в било, остальные тихо вставали и сдавали книги. «Кто утащит книгу к себе в келью, – гласило правило, – и без достаточных причин не вернет ее по удару била, пусть всю трапезу стоит».
Студийский монастырь на несколько столетий станет образцовой обителью для всего православного мира, а его устав позднее ляжет в основу всех древнерусских монашеских уставов. Еще в середине четырнадцатого века о Студии с восхищением сообщал русский путешественник Стефан Новгородец: «Много бо есть видения ту – не возможно писати, церковь же та велика вельми и высока. Суть же иконы в ней аки солнце сияют, вельми украшены златом, и писцу тако не мощно исписати. Також и трапеза, идеж братия ядят: вельми чюдно, паче иных монастырей».
В трапезную братья входили, читая молитву; садились по девять за столы. Особые братья, таксиархи («строеначальники»), следили, чтобы столы были заполнены по порядку и без шума. Читалась общая молитва, затем раздавался стук ложки о подставку для посуды: знак, что можно приступить к еде.
Посвящая монахам, несшим разные послушания, свои «монастырские ямбы», Феодор не забудет и тех, кто трудился на кухне.
Кто тебя, повар, не увенчает венцом,
несущего столько трудов ежедневно?
Здесь ты, как раб – там велика будет плата;
здесь запачкан – там будешь омыт от греха;
здесь обожжен – там судный огонь пощадит.
Весело же ступай скорее на кухню,
коли́ по утрам дрова, вычищай горшки,
стряпай для братьев, как для Господа Бога,
и не забудь молитвой приправить стряпню.
Благословен, как праотец наш Иаков,
радостно ты совершишь течение дней.
«Вся забота его была направлена к тому, – писал биограф Феодора, – чтобы делать подчиненных лучше с каждым часом».
За короткое время число монахов в обители дошло до тысячи.
Феоктиста после освобождения из темницы с верными ей монахинями поселилась в Вифинии, неподалеку от Саккудиона, игуменом которого снова был Платон. С сыном она больше не виделась.
Он несколько раз порывался приехать к ней и к дяде в Вифинию.
«О, святая мать моя! –
