Законы границы - Хавьер Серкас
Уж я-то знаю об этом не понаслышке: мне довелось практически жить там многие годы. Как я вам уже говорил, вся или почти вся преступность города концентрировалась в китайском квартале, поэтому достаточно было держать под контролем это место, чтобы не давать криминалу выходить из берегов. Не стану лукавить: это было не так трудно. Китайский квартал представлял собой лишь несколько блоков ветхих домов, образовывавших паутину узких, зловонных и темных улиц: Беллайре, Барка. Портал-де-ла-Барка. Поу-Родо, Москес и Пухада-дель-Рей-Марти. Эти пять-шесть улочек, зажатых между церквями и монастырями, были старинным кварталом на въезде в город, и проституция там процветала с давних времен. Вообще, в конце семидесятых годов китайский квартал пережил последний этап своего процветания, а в восьмидесятые-девяностые, когда там окончательно стали властвовать наркотики и все вокруг превратилось в болото, муниципалитет воспользовался упадком для очищения данного района, выдворения оттуда людей. Хотели сделать из него то, чем он стал сейчас — самое фешенебельное место в городе, с модными ресторанами, шикарными магазинами и квартирами на верхних этажах для богачей. Каково, а?
Но в мое время все было не так. Тогда это был квартал, где семьи простых небогатых обывателей сосуществовали с настоящими обитателями дна, иммигрантами, цыганами и криминальными личностями. К тому же были еще и проститутки — в мои времена их насчитывалось более двухсот. Все они состояли у нас на учете. Нам было известно, кто они такие и где работают, мы вели статистику, следили, чтобы среди этих девиц не было несовершеннолетних или преступниц. Периодически проверяли, не удерживают ли кого-либо из них насильно, заставляя заниматься проституцией. А мест для подобного рода занятий имелось предостаточно: их насчитывалось пятнадцать только на улицах Портал-де-ла-Барка и Поу-Родо, находившихся в центре китайского квартала, где было сосредоточено наибольшее количество борделей. И все их я знал — на протяжении многих лет не было почти ни одной недели, когда бы я не зашел в какой-нибудь из них. Даже сейчас легко могу перечислить названия заведений: «Ла-Куадра», «Лас-Вегас» и «Капри» — на Портал-де-ла-Барка; остальные находились на Поу-Родо: «Эстер», «Нури», «Мари», «Копакабана», «Ла-Ведет», «Треболь», «Малага», «Рио», «Чит», «Лос-Фаролес» и «Лина». Почти все женщины, трудившиеся в этих заведениях, были местными, из провинции, имели детей и не желали проблем. Отношения у нас с этими девицами и хозяйками борделей складывались хорошие. Между нами было заключено неписаное взаимовыгодное соглашение: мы не мешали им жить, а они за это снабжали нас информацией. Договор к тому же предполагал, что все мы должны были соблюдать определенные формальности. Например, нам, полицейским, было известно, что большинство баров китайского квартала были связаны с проституцией, однако мы делали вид, будто это были самые обычные бары и все вокруг должны принимать эти правила игры. Когда мы там появлялись, их привычная жизнь замирала — девушки и клиенты переставали подниматься в номера, а «мадам» предупреждала тех, кто находился наверху, о нашем появлении, чтобы все сидели тихо до нашего ухода. Разумеется, наш договор не всегда неукоснительно соблюдался: порой девушки или их хозяйки утаивали от нас информацию, или мы злоупотребляли своей огромной властью. В первые дни службы я патрулировал китайский квартал на пару с Вивесом, начальником нашей группы. Как я вам уже говорил, Вивес был совершенно безбашенным, отвязным типом, и очень скоро мне довелось своими глазами увидеть, как он набрасывался каждый вечер в китайском квартале на выпивку и девочек, угощаясь бесплатно всем, чем только можно было поживиться, а когда у него срывало крышу, то устраивал жуткий дебош и скандалил. Сам я в те времена был еще идеалистом, считавшим, что мы, полицейские, — хорошие парни, защищающие хороших людей от плохих, поэтому проделки Вивеса не одобрял и однажды высказал ему это. Представляете, да? Ему, конечно, было наплевать на мое мнение: он послал меня ко всем чертям, заявив, чтобы я занимался своими делами, а у меня не хватило духу доложить о его поведении субкомиссару Мартинесу. Я решился лишь попросить сменить мне напарника, и субкомиссар согласился, даже не спросив у меня объяснений. Очевидно, он знал Вивеса намного лучше, чем я, и, хотя у него не было желания или возможности избавиться от подобного типа, его мнение о нем, вероятно, было еще хуже моего.
Однако, подчеркиваю, как правило, и девушки, и мы, полицейские, соблюдали условия заключенного нами договора, и это позволяло нам с относительной легкостью держать под контролем криминал в китайском квартале, да и во всем городе. Как я вам уже говорил, рано или поздно все преступники объявлялись в китайском квартале, а происходящее там непременно долетало до ушей девочек. Учтите, что сейчас я рассказываю про весну 1978 года. Потом все изменилось. И к этим изменениям привело два фактора: наркотики и подростковая преступность. Ни о том, ни о другом мы в те времена ничего не знали.
— Оба эти явления у всех ассоциируются с Сарко?
— Разумеется. Ведь он стал в нашей стране буквально символом молодежной наркомании и преступности. Кто бы мог подумать это тогда? Хотя, если честно, я всегда считал, что мы, полицейские, могли предвидеть больше других.
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас я опишу вам свою первую встречу с Сарко. Вы, возможно, скажете, что в ней не было ничего особенного, за исключением того, что она была первой, однако для меня это не стало рядовым случаем. Это произошло на выходе из «Ла-Фона», одного из немногих обычных баров китайского квартала вроде «Жироны» и «Сархенто». Под «обычными» я подразумеваю те, которые не были борделями, а просто низкосортными заведениями, где собирались криминальные личности, поэтому любой входящий или выходящий оттуда вызывал подозрение, как и все те, кто вообще разгуливал по китайскому кварталу. Мы знали этих персонажей, но с Сарко пока не сталкивались. Когда он впервые попался нам на глаза, мы остановили его, потребовали документы и обыскали. Я был в тот день в патруле с Идальго, моим тогдашним напарником. Сарко тоже находился не один: компанию ему составляли два-три парня, примерно одного с ним возраста. Их мы тоже заставили предъявить документы и обыскали. Разумеется,
