Вот был слуЧай 2. Сборник рассказов - Александр Евгеньевич Никифоров
–Уважаемый совет! Сегодня на повестке дня рассмотрение майских указов Президента, я сказал бы наказов, на то, как мы будем жить дальше. Каждый указ, является национальным проектом, нацеленным в будущее.
–А с прошлыми – то чего? – не удержался от вопроса Геннадий Андреевич.
– Все нормально. Все цели и задачи, поставленные, ими в основном выполнены, – ответил, одарив его, убийственным взглядом Трехглавый, – вот некоторые статистические данные.
6
Продолжительность жизни в стране за прошедший период перевали за семьдесят один год у мужчин и семьдесят пять у женщин.
–Это в какой стране? – не поверил Геннадий Андреевич, – у нас в деревне самый старый, Яшка Шишман, ровесник мой. Только мне шестьдесят восемь, а ему восемьдесят один. Неделю гадал, почему так, потом к нему пошел. Три дня, пытки к нему применял, алкогольно – рыбном методом, я всю пенсию в сельпо оставил, пока он не раскололся. Оказалось дочка его, в паспортном столе в области работает. Вот она ему года и прибавила, после указа, что приказал, после восьмидесяти лет, к пенсии приплачивать. Вот я и подумал. Может мы его дочке звание «Почетный гражданин» Ожиданки дадим, а она нам за это года прибавит? И статистику не подведем, и материальное положение поправим. А иначе никак. Можно еще, два дуба, что на берегу, в деревне прописать, средний возраст поднят, им то лет столько, что никто уже и не помнит. Тогда у нас вся деревня долгожителями будет наполнена.
– Беспредел и коррупция, – оглушил всех своим выкриком Проныров, – сигнализировать надо. Президент наш, кумовства не признает, он у нас категорически против этого.
– Это да. Дочки – сыночки сиротинушки, с хлеба на квас, как мы перебиваются, – иронически подтвердил его слова Геннадий Андреевич.
– Молчи уж ботало, – урезонила Пронырова, секретарь, – а то мигом с постоянной основы слетишь.
– Давно пора этот вопрос решить, очень он по нашему бюджету бьет, – пискнула Наталья.
– Согласен, – поддержал ее, Лигачев, – еще надо рассмотреть вопрос о добавках за выборную должность. А то некоторые, – посмотрел он на своего бывшего зятя, – к тройному окладу, еще и выплаты имеют. Хорошо пристроились, пять лет штаны о кожаное кресло потрут и на тебе пенсия, как у героя космонавта.
– Товарищи! Господа! – нервно постучал о графин Трехглавый, – повестка дня утверждена. Предлагаю прекратить прения и продолжить работу. Кто за мое предложение.
Шестеро депутатов подняли руки, двое воздержались.
–Большинство согласны. Продолжим нашу работу, – Дмитрий Владимирович, – опустил глаза на лежащий перед ним листок, – переходим к планам по осуществлению наказов Президента, нашего. Нам с вами, господа, надо наметить ряд мер, которые приведут население нашего поселения к увеличению продолжительности жизни. Как велел наш лидер, в среднем по поселению к семидесяти восьми годам.
– Плевое дело. Полено обтесать, Буратино сделать, – поддержал его Геннадий Сергеевич, – выписывай командировку.
– Это куда? Это зачем? – почуяв в словах бывшего тестя подвох, заволновался Трехглавый.
–Дубы столетние, на прописку искать, иначе не выполним, – спокойно, не дрогнув ни одной черточкой лица, ответил Геннадий Андреевич.
–Вам все шуточки, – покачал головой, осуждая тестя Трехглавый, – за это лишаю вас, на полчаса права голоса. Помолчите пока, а мы серьезно подумаем.
– Вторая наша задача, товарищи, – выправление демографической ситуации. Проще говоря, повышение рождаемости в нашем сельском поселении…
Его прервал звук открывшейся двери. В комнату вошел седой мужчина, в синем потертом пиджаке, на левом лацкане которого, ярко светился значок с двумя барельефами. В руках мужчина держал, металлическую двадцатилитровую канистру. Судя по звуку, который издала канистра, когда он ее с облегчением поставил на пол, она была полнехонькой.
Вошедший, вытер платком вспотевший лоб, отдышался с натугой уставшего человека.
– Прошу извинения за опоздание, разрешите присутствовать, – выдохнул он, – дела неотложные.
– Понимаем, проходите, Владимир Владимирович, – ответил ему Трехглавый, – канистру надо бы было на крыльце оставить, горючий материал все- таки.
– Так сопрут, ценная вещь, – не согласился «жертва реформ».
– Бесп…, – завел свою «пластинку» Проныров, тут же умолкнув, под выразительным взглядом каким его одарил, Трехглавый.
– Владимир Владимирович, я надеюсь, вы ознакомились с повесткой заседания совета? – спросил помягчев взглядом председательствующий.
Пострадавший от реформ, солидно кивнул головой.
7
– Мы по первому вопросу решение пока не приняли, подумаем до конца заседания. Сейчас рассматриваем второй вопрос.
– Он посвящен улучшению демографической обстановки. Поднимать надо рождаемость, дорогие коллеги. Наш президент сильно обеспокоен, положением дел в этой области.
– Если б было чем поднимать, давно бы подняли, – с придыханием, еще не полностью восстановивший дыхание, сказал Владимир Владимирович, – в деревне – то одни старики остались, а у нас только давление поднимается, скачет, я бы даже сказал. Посочувствовать в этом деле, мы еще президенту сможем, а вот, как помочь? Тут даже пообещать что-то язык не поворачивается. Единственное, что приходит в голову, это надо, молодежь возвращать.
– Ага, сейчас. Так и рванула она назад, от пепси, хулуинов там разных, этого, как фастфуда, – не согласился Геннадий Андреевич,– развлечений у нас никаких. Разве только глава вот, в восьмой раз женится.
В помещение повисла тишина, все смотрели на Трехглавого, ожидая ответа.
– «Ходку» я думаю можно поручить, – выручая начальника, сказал Проныров, – у него в избе, прямо как, клуб по интересам. Старухи у него с утра до вечера топчутся.
– И что с того? Ты с головой – то дружишь? Какие из наших бабок, роженицы? – выдавил, из себя Трехглавый.
–Вот этого я не знаю. Не проверял, – ответил Проныров, – чего они тогда каждый день у него?
– Так проверь. Или снова напоминать о том, что на совете приводить только проверенные данные, – сказал Трехглавый, – а баки у него пасутся с прошлого дня Конституции? Помните день Конституции?
Депутаты, радостно улыбаясь, зашевелились. Закивали головами, захлопали друг друга по плечу.
– Помните, как Ходок на всю деревню орал, что он мужик еще хоть куда. Что его радиация в Чернобыле поцокала. Что весь выхлоп от взрыва, ему ниже пояса пошел, и что у него теперь там
Пеееертпент … тьфу, ты, в общем, вечный двигатель. И что его из академии, когда он на обследование лежал, только из – за этого и поперли. Лечащему врачу, мужику, в палату было не пройти, очередь из женского медицинского персонала стояла. Я в избе у него бабки хоровод водят. Спустит штаны ходок, а они вокруг него ходят, да по нему глазами шарят. А он им приговаривает, ищите девки, ищите. Где – то должен быть. Видать, стартер вечного двигателя ищут.
– Комиссия надо создать, – высказал предложение Геннадий Андреевич, – если насчет «двигателя», он не врет, надо ему создавать условия, – подмигнул он Людмиле Михайловне, отчего та зарделась, как вечерний закат,– комфортные условия для пополнения населения. Ну, а если врет, то наказать по всей строгости, за предоставление ложной информации.
– С этим я думаю, можно согласиться. Пишите, Людмила Михайловна. Создать комиссию для проверки Ходакова Егора…, как его
