Александр Саверский - Кровь

Ветер остановил его вопросом:

-- Медведь, а для чего нужна тому, кого ты зовешь Отцом, кровь людей?

Хранитель крови обернулся.

-- Видишь ли, сын мой, мне известно лишь, что так осуществляется связь человечества и планеты в целом.

-- Да. А рисуется чудовищный монстр, чьей пищей является кровь человечества. Причем монстр коварный, обладающий магией и знанием. -- Ветра передернуло.

-- Может, так оно и есть. Для нас он монстр, но сути это не меняет. Такова жизнь.

-- А без него все умрет?

-- Подумай сам.

Старик снова направился к выходу, и малыш с Ветром, взявшись за руки, потянулись вслед за ним к алтарям.

Последние два жреца Легенды уже заняли в них места.

Ветер и Серебряный Медведь встали по разные стороны цеха, и старик магическим словом "ВАКХХХХХ!!!" включил приборы. Переливание началось. Кровь булькала и пенилась, проходя по специальным трубочкам, пробегая от аппарата к аппарату, очищаясь от ненужных элементов и достигая состояния минимальной свертываемости. Распевая песню Исхода, главный жрец Атлантиды и Император Легенды выполнили ритуал. Ангелы приняли человеческие души в свой мир. Тела тут же растворили специальным раствором.

-- Теперь, -- устало сказал отец Полной Луны, -- настал наш черед. Все помнят ритуал Хранителей Не-Преступи-Кольца?

-- Деда, -- испуганным голосом вдруг закапризничал мальчик, -- я боюсь!

Полная Луна прижала его к себе и сказала, сама еле сдерживая слезы:

-- Не бойся, малыш, так надо.

Тот прижался к матери, и они с минуту стояли не шевелясь.

Серебряный Медведь и Ветер подошли к ним. Все по очереди обнялись. Бывший художник долго глядел в глаза жене, будто пытаясь перенести ее образ в память своей души. Он знал, что она мало понимает в происходящем, но любовь давала ей силу идти с отцом и мужем до конца. Кроме того, она знала, что присутствие в ритуале женского начала необходимо. По-настоящему ее беспокоила только судьба сына. Но и она не могла оторваться от глаз Ветра, пытаясь впитать в себя каждую частицу его тела, каждое движение.

-- После Потопа, -- неожиданно бодрым и звонким голосом, глядя куда-то в пространство, заговорил старик, -- придут люди дикие и без знаний. Мир Дэв будет невидим для них. Сын ваш, вернувшись на эти земли, пробудит свет мудрости, но погибнет в сражении с армией ненависти и зла. Вместе с этим на новую землю падет тьма. Придут боги, жаждущие смерти и крови. Наши обряды будут извращены и потеряют всякий смысл. Но кровь будет течь полноводными реками, как бы в насмешку над нашей жертвой. Потом придут еще герои-учителя. Кто-то из них погибнет, некоторые доживут до седин. Отец наш испытает большие трудности в борьбе за жизнь человечества. Ему придется дважды взывать к более высоким силам. Спустя тысячелетия жертвы глупости и гордыни прекратятся. Подачу крови заменят сначала врачи, а потом добровольные пожертвования людей, но не так, как у нас сейчас, а частично. Это будут жертвы, не приводящие к смерти. Но существование Отца останется тайной, пока мир Дэв не откроется для людей снова. И тогда все может повториться. Снова будут три цивилизации, враждующие меж собой. Снова войны будут тянуться тысячелетиями. Но я вижу возможность мира на той Земле. Отец наш дает мне надежду. И ради этой надежды мы здесь.

Старик окинул своих близких быстрым взглядом и убедился, что смелость вернулась в их сердца.

-- Ветер, стань сюда. Дочь моя, займи место левее этого круга, на большом кругу. Малыш, встань здесь.

Теперь они стояли равнобедренным треугольником, внутри которого находился самый младший из них.

-- Пернатый Змей, ты помнишь, что будешь делать после ритуала?

-- Да, деда. Мне нужно сесть в маголет. Пилот меня доставит на берег. Там я сяду на корабль со всем, что на нем есть, и поплыву.

-- Куда?

-- Старый капитан знает.

-- Что потом?

-- Потом мы окажемся в какой-то пещере. Пещера закрывается изнутри. Потом будет Потоп.

-- Дальше.

-- Через сорок лет я должен буду нажать рычаг. Рычаг мне укажет капитан. Пещера откроется. К этому времени я останусь один и снова поплыву.

-- Куда?

-- Капитан научит меня. Я должен буду взять с островов Атлантиды каких-то людей.

-- Не каких-то, а детей жрецов. Они будут тебе друзьями и помощниками.

-- Да, -- кивнул малыш.

-- А чем ты будешь заниматься в течение сорока лет? -- не унимался Серебряный Медведь.

-- Изучать книги. Они на корабле.

-- Отец, -- спросила Полная Луна, -- ты уверен, что в этой пещере хватит воздуха на сорок лет? Ведь с ним животные.

-- Я уже говорил тебе, дочь моя, что там будут и растения, -откликнулся отец. -- Над созданием пещеры работают уже пятьдесят лет.

-- А ты уверен в своих людях?

-- Это преданные мне жрецы Атлантиды. Она и погибнет последней, уже после Потопа. Прочь сомненья, дети мои! -- воскликнул он.

Ритуал начался.

3.

Я проснулся оттого, что кто-то пристально, в упор смотрит на меня, а взглядик этот весит не меньше пудовой гири. Сбросив остатки сна, я распахнул глаза, нанося ответный, телепатический удар. Ваза, стоявшая на шкафу, покачнулась, но больше ничего не произошло. Вот я удивился! Посмотрел вокруг, Василиса негромко поскребывала посудой на кухне, а в комнате, кроме меня, никого не было.

Подозревать вазу за попытку испепелить меня взглядом я не стал. Только хмыкнул про себя и сел на кровати, с удовольствием вспоминая прошедшую ночь.

Неожиданно я понял, что впервые за последнее время мне ничего не снилось. Зато я был бодр, а в голове поселилась давно желанная легкость. Встав, я накинул рубашку и уже собирался выйти на кухню, как мне показалось, будто за окном мелькнуло чье-то лицо.

Я посмотрел: там, конечно, никого не было. Зато я услышал детский голосок на улице, звавший какого-то Лешу.

Вот в чем дело! Вот кто меня разбудил! С облегчением я подошел к окну и посмотрел вниз, на песочницу. Маленькая девочка сидела прямо на песке и довольно громко и противненько голосила:

-- Ле-е-еша! Ле-е-еша!

Я опять повернулся в сторону кухни, но через мгновение снова посмотрел вниз. Это был не совсем обычный ребенок. Лет семи, в странной, совершенно несовременной одежде, девочка пристально смотрела прямо на окно, за которым стоял я, и монотонно выпевала мое имя. Я прижался носом к стеклу и уставился ей в зрачки (или это она уставилась в мои, а я ответил?). Так мы смотрели друг на друга не мигая, и тут до меня дошло, что она больше не канючит мое имя. По моей спине кто-то пробежал холодными лапками, заставив поежиться. Наваждение не проходило. Кто такая? Зачем? Что за дурацкие шутки? Только детей мне сейчас не хватало.

Я скорчил ей смешную рожу, но на ее лице не дрогнул ни один мускул. Она просто смотрела на меня, а в ее глазах был лютый голод. Ну и ну! Дом находится не так уж близко к песочнице. Почему она так хорошо меня видит, почему именно меня? Если это шуточки Кольского, то -- странные какие-то шуточки. При чем здесь дети? Нервы мне пощекотать? Но искать ради этого столь странного ребенка... Нет, что-то не так.

Я попытался сканировать мысли девочки. Ничего. То есть мысли там, может, какие-то и были, но увидеть мне их не удалось. Только фон -спокойный и упрямый, остренький такой, как и глаза -- две колючие вишенки.

Сделав усилие, я все же оторвался от окна и, умывшись, добрался, наконец, до Василисы.

-- Доброе утро, лапушка моя, -- поцеловал я ее за ухом, подобравшись сзади.

-- Привет! -- Она потерлась волосами об мой нос. -- Как спалось на новом месте?

-- Замечательно! И место понравилось, а ты -- без комментариев!

-- Как это без комментариев? -- возмутилась она. -- Я люблю, когда меня комментируют.

-- А-а, -- протянул я, -- ну тогда слушай. -- Я иногда импровизирую, но, вообще-то, мне это тяжело дается. Отступать, однако, было некуда, и я рискнул: -- Когда тридцать три богатыря нашли Василису Прекрасную...

-- Что? Кто нашел? -- она изумленно смотрела на меня. Еще бы: ей ли не знать все сказки про саму себя.

-- Молчи и слушай.

-- Ладно, ладно, поглядим, какой из тебя сказочник.

-- Так вот. Когда они ее нашли, то были ослеплены ее красотой и доступностью.

Василиса хмыкнула:

-- Конечно, спать в присутствии стольких мужиков.

-- Правильно понимаешь. Естественно, они все передрались, оспаривая первенство. Пока они морды друг другу били, появился Черномор.

-- О, Господи, а ему-то чего? Людмилы мало?

-- Людмилу у него Руслан отбил к тому времени. Короче, схватил он ее и думал вылететь из пещеры, но тут появился Змей Горыныч и спалил летуну бороду. Василиса упала на пол пещеры.

-- Черт! Это, наверно, больно!

Я посмотрел на нее внимательно и сказал:

-- Ну, она не сильно ударилась, пещера была невысокой. А в это время раздался ужасный свист. Все, кто был еще жив, отлетели в дальний угол. Даже твой саркофаг...

-- Гм, чей саркофаг? -- поинтересовалась Василиса.

-- Тво..., хм, ну ее... А вообще, какая разница?

-- Ладно, продолжай.