Слон - Саша Филипенко
Анна знает, что ее мать так боится однажды быть брошенной и остаться одной, что готова пойти на все, лишь бы удовлетворить запросы отца. Все они сосредоточены вокруг наград, орденов и прочих атрибутов признания, поэтому София нередко проводит долгие переговоры с издателями и членами жюри, даже если для этого нужно оставаться на несколько часов в гостиничных номерах. Впрочем, в последнее время делать это все сложнее — София стареет и не вызывает такого интереса у мужчин. Глядя на нее, Анна больше всего боится однажды точно так же постареть.
«Нет ничего хуже, — думает Анна, — чем превратиться в собственную мать».
Между тем, София живет в постоянном страхе. Мать Анны продолжает восхищаться творчеством супруга, заполняя за него анкеты и правя рукописи. Всю свою жизнь она посвящает служению большому автору и того же требует от дочери:
«Когда меня не станет — ты будешь хранить великое наследие папы, переподписывая контракты с издательствами, разбирая его рукописи и, время от времени, радуя публику страницей не опубликованного ранее великого черновика…»
«Мама, я никогда не буду тобой!» — резко отвечает Анна и вздрагивает от одной только мысли, что когда-нибудь ей придется работать.
«7 по горизонтали: Чувство сильного раздражения и враждебности, направленное на определенный объект или ситуацию? Шесть букв» — Анна обожает разгадывать кроссворды.
На стол подает Помазок — (32 по горизонтали, восемь букв), классический персонаж второго плана. Помазок всегда был Помазком. Это прозвище приклеилось к нему сразу, в то самое утро, когда он постучался в дверь роскошной виллы в поисках работы, имея при себе лишь кисточку для бритья:
— Это не вы обронили? — спросил Помазок у сонного Александра.
— Нет, — пробурчал известный писатель и хотел было закрыть дверь, но невысокий парнишка поставил ногу в проем.
— Я хочу служить вам! Такому важному господину несомненно понадобится помощь в скучных бытовых делах!
Александр любит лесть — Помазок остается. Персонаж, которому следует сопереживать, но не так, как главным героям. Без пяти минут домашний питомец, Помазок вызывает умиление и умеренную грусть, однако ровно такую, чтобы в случае чего ее можно было наскоро переварить. Читая о таком персонаже, вы сразу понимаете, что на одной из страниц его обязательно убьют, принеся в жертву сюжету. С такими, как он, авторы предпочитают расправляться в третьей части книги, заставляя читателей еще больше сопереживать героям первостепенным, с некоторыми из которых вы уже знакомы.
В это утро не должно случиться ничего из ряда вон выходящего — в соответствии с доведенным до идеала протоколом, Помазок накрывает на стол, мама разливает кофе по фарфоровым чашкам (да-да, с черными слониками), и вечно недовольная Анна строго смотрит на Павла, своего молодого человека, от которого ждет извинений. Убедившись, что все готовы слушать, Александр торжественно встряхивает страницы черновика и вступает:
— Значит, сегодня у нас небольшой городок. Любящая семья. Он (молодой, но уже ветеран сопротивления), она в декрете. Он был ранен, а потому умеет ценить то, что у него есть. Он очень любит жену и ребенка. Любит по-настоящему! Сильно, без тлеющих чувств…
— Фундамент понятен… — делая пометки в своем черновике, спокойно замечает София.
— Однажды утром он отправляется на пробежку и, вернувшись домой, узнает, что его жена и дочь только что погибли — на пешеходном переходе их сбил уснувший за рулем старик...
— Какая хорошая трагедия для начала истории!
— Да-да, я описываю опустошение молодого человека, описываю похороны в очень жаркий день и то, что во время прощания он вдруг берет слово и говорит: «Во всем виноваты старики!»
— Во время похорон, стоя перед гробом, он говорит, что во всем виноваты старики?
— Возле гробов! Слушай внимательно! Я же сказал, что девочка тоже погибла!
— Да-да, Александр, простите!
— Итак, он стоит в церкви и говорит, что во всем виноваты старики. Молодой вдовец произносит такую довольно серьезную речь, из которой следует, что все наши проблемы от стариков, что даже поезда постоянно опаздывают из-за пожилых людей, и если бы их не было — страна вновь стала бы великой. Ну и родственники, и друзья, его, конечно, слушают, а куда деться (?), они же в церкви (!), но никто, понятное дело, в диалог не вступает, потому что у парня шок и все понимают, что он разрушен и очень зол. В общем, похороны заканчиваются, все потихоньку расходятся, но тут вдруг к нему подходит кузен и спрашивает: «Слушай, братец, мне очень понравилась твоя речь, но что ты предлагаешь-то делать?»
— Да, действительно, что же он предлагает делать?
— «Мы их всех убьем!» — спокойно, я бы даже сказал, безэмоционально отвечает парень.
— Он предлагает убить всех стариков в стране?
— Именно! Об этом и роман!
— Интригующе…
— А как же! Я хочу написать книгу про молодого амбициозного человека, который вместе с кузеном садится в микроавтобус и начинает колесить по стране в поисках сторонников (я же давно хотел описать все эти маленькие бесполезные городки, в которых мне приходилось выступать с презентациями книг), так вот, они колесят, останавливаются в барах, разговаривают с молодежью и убеждают неокрепшие, простые умы, что все проблемы от стариков. Произнося пламенные речи, он убеждает новых сторонников, что если уничтожить всех пожилых людей — остальным от этого будет только лучше и даже освободятся средства, чтобы изобрести бессмертие…
— И что, у них получается?
— Да! Я покажу, как очень быстро он находит тысячи сторонников и как стремительно, в мгновение ока буквально, сколачивает группы штурмовиков и приходит к власти, игнорируя выборы, потому что «Настало время уничтожить немощных старцев, которые управляют страной!». И я покажу, как безумная идея способна овладеть обществом, которое убаюкивает себя тем, что якобы переродилось…
— И что же, они действительно начнут уничтожать стариков?
— Да, всех до последнего!
— Значит, это будет тяжелая и грустная книга?
— Это будет очень сильная и важная книга о том, что совершенно любое общество может очень быстро деградировать!
— И как эта книга будет называться?
— Альтернатива для…
Известный писатель не успевает закончить, потому что Павел, молодой человек Анны, вдруг перебивает его:
— А почему бы вам все-таки не написать про вашего слона?!
