Дембель неизбежен! Армейские были. О службе с юмором и без прикрас - Петр Павлович Васюков
Митрополит Питирим был священником, богословом, философом, политиком (хотя политика, в узком смысле этого слова, его не интересовала), креативным фотографом и даже поэтом. Его внучатая племянница Ксения Олафссон приводит стихи молодого Константина Нечаева, которые не могут не волновать любого знатока русской природы и русской поэзии:
В паутине безлиственных крон,
В фиолетовых дымчатых красках
Лес лелеет предутренний сон
Про метельные зимние сказки.
Даль синеет зубчатой стеной,
Как боец пред решающим шагом.
Всё вокруг налилось тишиной:
Затаилось, задумалось, встало.
Только миг – и взорвется покой,
И затопит безбрежная зелень
Этот тонкий простор голубой
И девичью тонкость деревьев.
Так и жизнь: краток миг чистоты,
Ожиданья, терпений, волнений.
Подойдет воплощенье мечты
И затопит волною сомнений.
Интеллект Питирима и его высокие духовные и нравственные качества притягивали к нему тысячи прихожан, людей верующих и неверующих. Естественно, его успехи у многих церковников и коллег вызывали зависть и негативную реакцию на всё, что делалось Питиримом. К этому добавлялось и то, что он имел свою особую позицию по многим вопросам богословия. В 1971 году владыка Питирим был возведен в сан архиепископа. В этом же году он принимал участие в деяниях Поместного собора, который признал церковную реформу XVII века «трагической ошибкой» и официально отменил все проклятия и анафемы по отношению к старому русскому обряду. Позже он скажет:
– Да, у нас было двоеперстие, мы приняли троеперстие. Но в 1971 году на Соборе Русской Православной Церкви молодая часть наших богословов провела постановление о равной возможности употребления и того и другого.
24 января 2002 года в итальянском городе Ассизи под руководством римского понтифика состоялось «совместное моление за мир», в котором участвовали 300 представителей 12 различных религий. От лица Московской патриархии и по поручению Патриарха Алексия II в этом ежегодном мероприятии принимала участие целая делегация из трех архиереев во главе с митрополитом Питиримом. Выступая по каналу РТР в программе «Вести», Владыка заявил, что он глубоко удовлетворен тем «духом единства и братской любви», который ему удалось ощутить во время такой совместной молитвы.
На имя Алексия II полетели гневные телеграммы: «С ужасом и возмущением мы восприняли новость о том, что официальный представитель Московской Патриархии участвовал в шабаше под руководством Папы Римского. Митрополит Питирим не только не скрывает своего участия в этом беззаконии, но даже публично восхваляет совместную молитву с инославными и иноверцами…»
А ещё в 1989–1991 годах Владыко избирался от Советского фонда культуры народным депутатом Верховного Совета СССР. В эти годы на Погодинскую приезжали известные политики и интеллектуалы. Конечно, общественная деятельность митрополита, частота его упоминаний в СМИ, популярность среди советской и постсоветской элиты вызывали в церковной среде плохо скрываемую ревность. Его называли «красным архиереем», обвиняли в сотрудничестве с КГБ, в чрезмерной «светскости». Немало потрудился на ниве очернительства депутат Государственной думы 1-го созыва отец Глеб Якунин [2]. Об отношении к нему я и спросил Владыку. На что митрополит, улыбаясь и поглаживая бороду, заметил:
– Ну, что я могу сказать про расстригу? Тем более, о своём студенте, которого отчислял из духовного учебного заведения. Пустое… Мы свои кадры знаем.
– Не могу не задать Вам, Владыко, вопрос об отце Александре Мене [3]. Сегодня о нём так много говорят, как о пророке, страдальце и жертве режима.
Ответ митрополита поразил меня своею деликатностью. Вообще, он никому не давал резко отрицательных оценок. Всегда находил меру согласных, примирительных определений. И в этом случае было сказано примерно следующее:
– Отец Александр Мень был глубоким, думающим человеком. Талантливый проповедник слова Божьего, богослов со сложившимися взглядами. Но… православного в нём было мало. Царствие ему небесное!
Владыко выступил перед переполненным залом в клубе академии и ответил на ряд вопросов (о внутренней и внешней политике российского правительства, о позиции РПЦ [4] в отношении западных миссионеров, заполнивших эфир всех центральных каналов ТВ и др.). Мне запомнились достаточно смелые и такие ёмкие фразы-характеристики:
«Я знаю, от чего погибнет Россия. Она погибнет от дилетантов. Поэтому ваша задача остаётся прежней: учиться военному делу настоящим образом!»
«Выключайте телевизор, если вам что-то не нравится. А счетчики и специалисты подсчитают все эти рейтинги и отреагируют правильно».
«Друзья, дорожите жизнью и задумайтесь над тем, что я вам сейчас скажу: после нас – нас не будет. Так любите, цените и уважайте, и жалейте друг друга в этой жизни, а в той жизни Бог воздаст каждому по заслугам».
После своего выступления митрополит вручил начальнику академии Библию в красивом переплёте. А начальник организовал небольшой фуршет в честь гостя. Здесь выпили немного коньяку. Уже в машине разговор продолжился об его отношении к алкоголю.
– После перехода в Альпах через мост, названный богу неугодным словом, барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн подарил мне несколько ящиков водки «Суворов». – Владыко озорно вскинул густые брови. – Напряжённые будни служения Господу Богу не позволяют мне увлекаться горячительными напитками, да и здоровье уже не очень крепкое, но своего товарища обидеть не могу. Поэтому вечерами иногда позволяю себе немного сибаритствовать.
Здесь же в машине я рассказал Владыке о встрече с космонавтом номер два – Германом Степановичем Титовым, ныне, к сожалению, тоже уже покойным. В то время он был командующим воздушно-космическими войсками, но согласился выступить в коллективе кафедры, в котором я в то время был адъюнктом. Я осмелился задать ему два вопроса: женщина и космос и его отношение к данной проблеме, и об его отношении к богу. На первый вопрос последовал ответ, который вызвал у присутствующих улыбки. Смысл состоял в том, что «нечего там им делать». А ответ на второй вопрос меня тронул своей откровенностью.
Да, космонавты летают в космос, но никаких загадочных явлений, связанных с ангелами и божествами, естественно, они не встречали. Всё объяснимо с точки зрения физики и химии. «Я знаю, что мы смертны, – сказал Космонавт-2, – что всех нас ждут тлен и забвение. Но мне не хочется думать, что мои чувства, знания, эмоции и переживания, всё, что мы называем душою, бесследно исчезнет. Нам не дано ещё понять и осознать существование параллельных миров, присутствующих рядом с нами. И переход в эти миры, что собственно и представляет наша смерть, для нас так и остаётся тайной», – примерно так сказал Герман Степанович.
Митрополит, внимательно выслушав мой рассказ, заметил:
– Я неоднократно встречался
