Коротышки - Пётр Павлов
Оттепель пришла раньше — струятся тягучие капли с прозрачного льда. А в каплях играет тёплое солнышко, предвещая исход зимы. Птички клюют кривую морковку, а капельки-слёзки стучат по жестяной шапочке снежной фигуры.
Фигура из неровных шаров грязного снега косится и тускнеет. Её воздвигли маленькие умельцы у самого дома, под неровным рядом острых сосулек. Маленькие люди ничего не боялись, ведь кто-то взрослый забыл им что-то сказать.
Страшно тают угольки глаз, выжигая чёрные линии на бездушном теле. Трепещут на ветру шарфик и полосатая ленточка ограждения, совсем свежая. И как-то беспомощно торчит обломанная рука-веточка в прощальном взмахе…
Небрежно разбросаны в багряной кайме осколки льда, и мокнет потерянная навсегда миниатюрная рукавичка…
Коротыш шестой. Дракон
Смеркается. Он бредёт к себе в отель. Первый день отпуска, безвкусный и бесполезный. Из потока мыслей выдёргивает приятный женский голос. Его обладательница тянет за руку и мягко толкает в тёмный проём с иероглифами на вывеске. Лесенка вниз и душный полумрак. Круглый столик в углу с липкой столешницей и мягким диванчиком.
Кальян струится густым фруктовым дымом. В столбе бледного света летят пылинки и вьются дымные узоры, и появляется она. В шёлковом халате на голое тело. Халатик скользит вниз и спадает на пол. Гладкая кожа играет тысячами блёсток. Розовые соски вызывающе и хищно торчат. Большие черные глаза под изящным изгибом бровей, острый подбородок. Что-то змеиное во взгляде. И татуировка дракона на бедре.
Её танец завораживает.
Кальян и коктейль, коктейль и кальян…
Обнаженное тело в тумане дыма… всё ближе.
Дракон куда-то подевался. Она не дает посмотреть — берёт за подбородок. Волосы щекочут лицо, горячее тело в тесной близости… И поцелуй в губы. Странное шуршание сбоку. Резкая жгучая боль в руке, от которой сноп ярких искр перед глазами, и — темнота, свернувшаяся в бесконечно глубокую точку. Звенящая тишина.
Несут под мышки… Холодный свежий воздух. Вывеска с иероглифами превращается в пар.
Сознание возвращается.
Перед глазами — незнакомый район, за спиной — погасшие окна жилого дома.
Нестерпимо горит и чешется предплечье. Он задирает рукав рубашки. Дракон такой же, как у неё.
Странная бодрость и сила клокочут внутри… и ни капли хмеля.
А в голове крутятся взявшиеся из ниоткуда слова: «В тебе он обретёт покой, а в нём ты обретёшь силу».
Коротыш седьмой. Полялная звезда
Два мальчика лет пяти утопали в рыхлом снегу. Стремительно наступала темнота, схватывал морозец. Обжигающий ветер бросал в лицо ледяные песчинки.
Мальчик посмотрел наверх и сказал:
— Мама говолила пло Полялную звезду. Надо идти на неё.
— Ты што? Глупый? Она же в космосе.
— Кто? Мама?
— Звезда!!!
Первый почесал шапку, в которой была голова.
— Ещё что-то пло мох. Где мох, там и столона.
— Какая столона?
— Не помню.
— А мох — это што?
— Не помню.
— А самое главное — железяки не лизать, а то плилипнешь.
— Какие железяки?
— Ну такие… твёлдые и холодные.
Наступило молчание, только ветер скрипуче качал верхушки деревьев.
Второй взял инициативу в свои руки:
— Пошли облатно по следам. Плидем туда, откуда плишли.
Мальчики сделали круг и парой минут позже вернулись обратно.
— Нет, надо в длугую столону.
Дорога обратно, как ни странно, вела туда же.
— Нам надо лазделиться…
— Если я потеляюсь и замёлзну, позаботься о маме, — сказал первый, и слеза скатилась по розовой пухлой щеке.
Малыши молча обнялись и пошли в разные стороны. Встреча состоялась с другой стороны большой ели.
— Всё! Мы совсем заблудили, — сказал первый и вытер нос.
— Не заблудили, а ластелялись, — сказал второй с заблестевшими мокро глазами.
Вдруг откуда-то сбоку разрезали темноту луч света и громкий женский голос:
— Паша! Максим! Хватит вокруг ёлки ходить, бегом за стол!
Коротыш восьмой. Так Ne бывает
Девяносто процентов всех дней в году начинаются одинаково: у тех, кто закрылся в своем мирке, немного поводов вылазить наружу.
В прошлой жизни, где он чего-то хотел и о чём-то мечтал, осталось его забытое имя. N долго и упорно твердил себе «так не бывает», пока не стал просто n.
Он вышел на улицу в серый ноябрьский день. Серый, как и все остальные дни года, и пошёл в стотысячный раз по известному маршруту. В непроницаемом небе кружили чёрные птицы. Плечо полоснул подарок с небес. Мысль «к деньгам» и секунда разрыва с реальностью на зеркале свежего льда, как раз в том месте, где у дворника закончился песок для посыпки, потому что на закупках откаты стали шире, а нормы уже, потому что где-то далеко на старое место сел новый человек…
Невесомость, калейдоскоп мгновений, удар в затылок и темнота… n вдохнул больше, чем позволял себе раньше, и открыл глаза.
В синем небе сияло яркое солнце. Губы таяли в забытой улыбке. Птицы, кружась, спускались вниз… Нет, зелёные купюры.
Они щекотали лицо, стукались об асфальт и, шелестя, перекатывались.
Девушка с красивым, смутно знакомым, лицом в окне. n и забыл, как ухаживал, стеснялся, брал её за руку… И как сказал «так не бывает» в первый раз.
Она улыбнулась и послала ему поцелуй.
Что-то старое и привычное грозило вырваться наружу, но N знал, что, если произнесёт своё тёмное заклинание, солнце потухнет, деньги превратятся в бумагу, окно захлопнется, а N станет просто n.
Девушка приложила палец к губам и поманила к себе. И он с удовольствием повиновался ее приказу.
Коротыш девятый. Арка
Охранница Верочка была очень красива и даже казалась умной… если молчала. Когда ей было скучно, она
