Остров - Илья Алексеевич Беляев
Они плавали здесь всегда. Со временем я стал всё реже появляться на пляже, потому что мне надоело постоянное присутствие этих гигантов. Сотни, тысячи кораблей бороздят воды у моего острова каждый божий день. Я даже перестал спать на каменной площадке, с которой так любил наблюдать за звёздами, потому что свет прожекторов мешал мне заснуть. Из-за него также стало невозможно видеть некоторые звёзды.
Через месяц, когда из-за количества кораблей, которые чудом не сталкивались друг с другом, стало не видно линии горизонта, я решил уйти в сердце острова, в джунгли. Несколько недель я не выходил оттуда, лишь собирал фрукты и спал на больших пальмовых листьях. В те времена я не думал об одиночестве. Думал о том, как бы избавиться от этих шумных машин. Жизнь в джунглях тяжела, требует постоянной осторожности. Звуки тысяч кораблей выводили меня из себя, я никогда не был таким раздражëнным. Но покинуть джунгли я не решался. В этом опасном месте, в котором можно легко заблудиться и никогда не выбраться, я чувствовал себя лучше, чем в компании кораблей.
После очередной бессонной ночи мне показалось, что звуки двигателей исчезли. Остались только неразборчивые человеческие голоса, которые стали заметно громче. Я высунулся из-за пальмы и замер. Все корабли куда-то пропали, остался только один. Он врезался в остров, застряв в прибрежном песке. Из его труб не шёл дым, наверное, машина сломалась, погибла, встретившись с моим миром. У места столкновения толпились люди. Они громко разговаривали, жестикулировали и изредка смеялись. Вдруг один из них отделился от остальных, видимо решил прогуляться по неизвестной земле. Я последовал за ним. Человек этот — высокий мужчина, с чёрными растрёпанными волосами. Он такой же, как и я. Такая же одежда, такие же черты лица, даже походка такая же. Добравшись до лагуны, он остановился, с некоторым отвращением посмотрел на джунгли. Тут я и решил показаться. Медленными шагами я вышел из зарослей. Он ничуть не удивился, увидев меня. Скорее, он ожидал, что я, рано или поздно, предстану перед ним.
— Ты живёшь здесь? — спросил он добродушно. Я впервые в жизни услышал чужую речь.
— Да, — подтвердил я. — А ты прибыл на том корабле?
— Ага, но мы не планировали оказаться здесь. Возникла небольшая проблема, которую скоро решат, и мы продолжим путешествие.
— Почему вы не обращали внимания на мой костёр? — спросил я, подойдя вплотную.
— А почему мы должны обращать на него внимание? Ты ведь сам выбрал жизнь на острове, значит на то были причины.
— Я ничего не выбирал. Я тут родился.
— Разве? — удивился он. — Все островитяне сами обрекли себя на одиночество среди песка и пальм. Это их осознанный выбор, который они не делали.
— А так бывает?
— Да. Все люди, живущие на островах, мучаются из-за одиночества, но забывают, что сами мечтали о нём.
— И много таких островов?
— Достаточно, — коротко ответил он.
Мы молчали. Он не без опаски смотрел на джунгли, а я внимательно изучал его. От моего гостя пахло жареным мясом, которого я никогда не нюхал. Откуда же я знаю, что это действительно мясо?
— Я хочу отправиться в путешествие вместе с вами, — проговорил я, смотря на него из-под бровей.
— Это невозможно. Тот, кто однажды покинул корабль, кто мечтал об одиночестве, никогда не сможет подняться на борт.
— Я покинул корабль? Но я ведь всегда жил на острове…
— Боюсь, я не в силах объяснить тебе всю суть происходящего, — он отвернулся. — Мне пора возвращаться.
Гость мой начал медленно удаляться. Сначала я неподвижно стоял, переваривая услышанное, а потом последовал за ним. Вдруг он остановился, посмотрел по сторонам. Корабль уплыл без него, вот в чём дело. Неужели он станет моим другом? Я должен накормить его ананасами. Вот и желанный фрукт, он растёт неподалёку, я быстро срываю его и передаю другу. Тот смотрит на меня непонимающим взглядом. Тогда я умело делю ананас на две части, одну оставляю себе и вкушаю её. Он повторяет за мной, корчится из-за неприятного ему вкуса, но продолжает есть. Когда мякоти не остаётся, друг начинает кашлять. Мы сидим на песке, по нашим кистям и предплечьям течёт липкий ананасовый сок. Я поднимаюсь и бегу к лагуне, чтобы накормить товарища рыбкой. Что-то необычное заполняет моё нутро. Компания другого человека пока очень необычна для меня, но мне нравится. Через несколько минут я возвращаюсь с пойманной рыбой. Что же я увидел? Мой друг лежит на песке и не дышит, а из его рта течёт кровь. Как это могло произойти? Фрукт лишил его жизни? Или же это я убил своего нового друга, о котором так долго мечтал? Мой враждебный остров избавился от чужака, он не потерпит никого, кроме меня.
Я закопал моего друга в песок, посадил у его могилы те самые прекрасные цветы, растущие на скалах. Я сижу у кучи рыхлого песка и понимаю, что весь мир — это гигантский океан, усеянный островами одиночества и отчаяния. Океан этот бороздят корабли, созданные из металла, с толпами людей на борту, людей, не знакомых с горем и знающих ответы на все вопросы бытия, хоть никогда и не задумывались о них.
Кораблей больше нет. Теперь остров и ближайшие десятки километров Великого океана принадлежат лишь мне. Я снова предоставлен сам себе. Иногда мне кажется, что джунгли разрастаются, захватывают песчаные территории. Мне страшно смотреть на них, поэтому я всё больше времени провожу у лагуны или на каменной площадке. Однако в джунглях много еды. Нужно, невзирая на страх, уходить в них хотя бы на несколько метров, чтобы не умереть от голода. Буквально пару дней назад в этих зарослях было спокойно и безопасно, тени пальм давали ощущение защищённости. Теперь же это тёмное место, в котором невозможно долго находиться. Эти изменение не случайны. Остров хочет мне что-то сказать.
Я должен избавиться от тела моего друга. Такая мысль приходит ко мне в голову спустя пару недель жизни в страхе перед джунглями. По цветам я легко нахожу могилу. Начинаю копать. Предвкушая скорое освобождение, раскидываю сырой песок во все стороны. От друга остались лишь пожелтевшие кости, словно он пролежал здесь несколько лет. В первую очередь я хватаю череп. Хорошенько замахиваюсь и бросаю его в воду. Следом летят бедренные и берцовые кости, затем руки, всякая мелочь. Под конец остаётся каркас: позвоночник, скреплённый с
