Сон-трава. Истории, которые оживают - Елена Воздвиженская
Никто не живёт на том участке, так и стоит Ванчиков сад. Старожилы уходят, а молодёжь она в такое больно-то не верит, посмеивается над стариками, мол, чудят.
Меж тем на востоке заалело. Потянуло ветерком. Запели первые утренние птицы. По лугам застелился туман. Короткие они, летние ночи, с одной стороны неба солнце заходит, а с другой уж восходит. Золотой огромный шар медленно и величаво выплывал над рекой в белых плотных клубах тумана. И как люди не замечают этой красоты, этого великолепия природы, могущества её? Спешим, бежим, торопимся, а вот уж и жизнь прошла, как сон…
Дед Егор кряхтя поднялся. Размял ноги.
– Что ж, спасибо за уху, сынки! Вот и ночь с вами скоротал. У стариков ведь бессонница. А тут хоть время не впустую было потеряно. Спасибо вам за беседу. Пойду я. Счастливого пути!
– И тебе счастливо оставаться, дед Егор, спасибо за рассказ! – ответили мы.
Тут Андрюха спохватился:
– Дед Егор, а у колдуна что же, своей семьи не было?
Дед Егор улыбнулся в бороду:
– Отчего же, была. И сейчас потомки его живут в нашей деревне.
– Интересно, – воодушевился Андрюха, – Вот бы посмотреть на них. Может и они тоже чего умеют, а?
– Может и умеют, – сказал дед, – Ну смотри, коль интересно на потомков-то.
– Погоди, дед, – не поняли мы, – Так ты и есть потомок колдуна?
– Сын я его, – ответил дед Егор.
И улыбнувшись нам в последний раз, пошёл прочь по цветущему лугу, в сторону деревни, золотой туман окутывал его силуэт и он таял, словно растворяясь в этом величавом восходе небесного светила. Внезапно дед Егор остановился и оглянулся на нас, солнце освещало его белоснежно-седые волосы так, что они казались нимбом вокруг его головы. Старик улыбнулся нам кроткой, светлой улыбкой и произнёс:
– А я ведь, сынки, тоже с той войны не вернулся.
Он посмотрел на нас ещё немного, а после широким, благословляющим жестом перекрестил нас с Андрюхой и пошёл своей дорогой.
Мы стояли молча, поражённые, и глядели ему вслед. И вот уже один туман стлался по цветам, покрытым каплями росы, и в каждой капле отражалось солнце, и казалось, что кругом рассыпаны мириады драгоценных камней. Ночь ушла…
Смотритель
Спелый август повис над селом пряным, густым ароматом наливных яблок, теплом парного молока, душистым духом луговых трав и свежего сена. По утрам уже было прохладно и солнце вставало красным шаром из молочного тумана над рекой, а по ночам полная, налитая луна плыла над избами, глядя жёлтым своим глазом на Божий мир.
Валюшка с ребятами целыми днями были в заботах, и то понятно, родителям помочь надобно по хозяйству, скотине задать корма, пока старших дома нет, огород прополоть. А после, как работа окончена, можно и погулять – на речку ли сбегать искупаться (хотя Валюшкина бабушка и стращала их, мол, после Ильина дня Бог в воду льдинку пускает и купаться нельзя), на поле ли, поваляться в высокой траве да послушать стрёкот кузнечиков, обруч ли по улице погонять, мало ли дел у Валюшки с друзьями!
А может, если старенькая бабушка вздремнёт после обеда, когда стоит самая жара, получится и на кладбище сбегать.
Деревенское кладбище располагалось недалёко за околицей, стоило лишь малость пройти по дороге, поросшей травой, свернуть, и окажешься в лесочке, под сенью которого возвышались тут и там старые надгробия и кресты. Кладбище манило деревенских ребятишек своей особой атмосферой. Здесь всегда было тихо, несмотря на погоду, время года и близость деревни, лишь пели птицы, да ветерок колыхал траву и шелестел листвой берёз.
Дальше, за погостом, начинался уж настоящий лес – густой, тёмный, еловый. Оттуда веяло прохладой и было немного жутко от сумрака, царившего под лапами древних, покрытых мхом елей. Бабушка сказывала, что где-то там, в еловом сумраке стоит избушка Прошеньки, в которой давно уж никто не живёт. Что за Прошенька бабушка никогда не объясняла и только отмахивалась рукой и оттого образ его всё более обрастал для деревенской ребятни домыслами да быличками. Представлялся он им неким чудовищем, которое однажды может выбраться из своей избушки да и съесть их. Но всё же погост так и звал поиграть в прятки среди старых могильных холмиков да высокой травы, и ребятня частенько бегала туда, во время игры то и дело с опаской поглядывая в сторону дремучего леса.
Так было и сегодня. Валюшка дождалась пока бабушку сморила послеобеденная жара и она уснула в прохладной избе, и побежала за Николашей и Егоркой. Два брата жили в соседях, Николаша, ровесник Валюшки, был старшим, ему недавно исполнилось девять, а Егорка – младшим, ему пошёл седьмой год. Бабушка Вали, мирно спавшая в избе, приходилась на самом деле девочке прабабушкой, ей было уже почти сто лет, вот какая она была старенькая. Однако, несмотря на преклонный возраст, старушка ещё довольно таки сносно хлопотала по домашним делам, и потому оставляли их, старого да малого, на хозяйстве.
– Спит бабанька? – спросил Николаша.
– Спит, – откликнулась Валюшка, – Пойдём что ль на кладбище?
– А то! Давно там не были, – ответил Николаша, – Я ещё с прошлого раза там ягодник приметил, поди есть ещё ягоды там?
– Да уж чай перезрели теперь, – задумчиво протянула девочка, – Ну да там увидим. Бежим скорее!
Егорка выбежал на крылечко, затопал босыми пятками, заторопился:
– И я, и я с вами!
– Дак куда уж без тебя-то, – проворчал Николаша и ребята тронулись в недалёкий путь.
На погосте было солнечно, стройные светлые берёзки перебрасывали друг другу солнечных зайчиков и переливались бликами, древние кресты стояли величественно и тихо, словно храня некую тайну, новые надгробия, что находились ближе к дороге, казались совсем юными и не такими мудрыми, как те, старые, на которые время уже наложило свою печать. Царство мёртвых было вовсе не страшным, а уютным и благодатным, здесь щебетали птицы и царил покой.
– Бабушка говорит, что они не мёртвые, а усопшие, – сказала Валюшка ребятам, указывая пальчиком на ближайшую могилку.
– Как это? – спросил Егорка.
– Ну это значит, что не умерли они, а спят, – пояснила Валюшка.
– Как это спят? – встревожился Егорка, – А ну как проснутся и повылазят?
– Не повылазят, бабушка сказала, что они встанут только на Страшный Суд, а когда он будет один Бог ведает.
– А ну как он прямо сейчас и случится? – всё переживал допытливый Егорка.
– Не случится, – ответил Николаша, – Иди вон лучше ягод набери, гляди-ко какие красные стали, сами в руку падают.
Наевшись ягод, друзья затеяли игру, двое прячутся, а третий ищет. В этот раз выпало водить Валюшке. Досчитав до десяти, девочка двинулась по тропинке меж холмиков, то и дело разводя руками высокую траву и заглядывая за кресты – не тут ли братья?
Внезапно на тропинке показалась старуха с клюкой. Это была страшная бабка Фотинья, слывшая на деревне ведьмачкой. Валюшка тут же присела в траву и прислонилась к тёмному широкому древу могильного креста. Бабка Фотинья не успела заметить её.
Сгорбленная, но при этом шустрая, с острым цепким взглядом, морщинистым лицом и злым языком, наводила она ужас на жителей деревни. По периметру её двора натыканы были корявые куриные лапы, и разбросаны какие-то щепочки, для чего никто не знал, но один вид этого мерзок и противен был людям.
В ветреные дни выходила старуха на улицу и, шепча что-то на ветер, сеяла мелкие чёрные семена. Баяли люди, что это она раздоры да хвори напускает. А то, бывало, мимо пройдёт, взглянет с ненавистью, плюнет на дорогу перед человеком да пошепчет, а к вечеру у того лихорадка да ломота. Обходили люди стороной ведьмачку и мимо дома её старались не хаживать, да и то ладно, стоял-то он на отшибе.
И вот сейчас бабка Фотинья пришла на погост.
– И что ей тут понадобилось? Явно
