По небу плыли облака - Виктор Чугуевский
– Сам ты «конюшня»!– раздраженно ответил Федюня, теряя терпение от непонятливости очкарика.– Обычный гараж, каких полно было в каждом старом дворе пятиэтажек в Черемушках! Ну, так вот, этот гараж был битком набит, под самую крышу, всяким хламом и барахлом. Короче, полный перебор!
– Могли бы вывезти на дачу!– произнес наивно Павлик.
– На даче у них и без того вещей навалом было! И с этими жалко расставаться, а машина их, кажется, «жигули» не помню какой модели, стояла во дворе. А батянин друг, бывший сослуживец, работал пожарным и, по старой дружбе, одолжил ему брандспойт со шлангом и помпой. И батяня убойной струей смыл из гаража весь гадюшник за пять минут. Потом набежали местные бомжи и растащили ненужный хлам. Тогда батяня пошел к деду, а он, противный, говорит:– «Нет!» А батяня говорит:– «Почему?» А дед говорит:– «Потому! Пока не совершишь второй подвиг, не видать тебе моей дочери!» Батяня, чистокровный сибиряк, не на шутку рассердился и хотел навалять деду по шее, да маманя заступилась и говорит, мол, сделай, что велит отец, а то до старости не поженимся…
– Откуда ты все знаешь?– с сомнением спросил Павлик, который начинал подозревать, что тот попросту врет.
– Оттуда! Батяня рассказывал мне на ночь про свою жизнь, заместо сказок! Я запомнил, слово в слово…
Неожиданно, откуда-то издалека, с одной из жилых высоток, раздался резкий женский голос:
– Федюня, кот паршивый! Живо домой!
– Ну, я пошел!– засуетился крепыш, отряхивая штаны.– А то маманя заругает. Она у меня строгая…
И он стремглав побежал к своему обшарпанному подъезду, где на лавочке сидели две старушки, промывающие кости жильцов дома.
– Смотри, штаны не потеряй!– усмехнулась одна из них, та, что побойчей.
– А вы, смотрите, свои не протрите!– дерзко и складно ответил Федюня и, набрав номер квартиры, скрылся в дверях. Павлик встал с бетонной плиты и, гремя футляром, поспешил в музыкальную школу. Урок сольфеджио хоть и был пропущен, но впереди нелегкой жизни подрастающего музыканта, ждали другие, не менее важные музыкальные и научные дисциплины.
Подвиг 2. Лев Казимира Тихоновича
В один из мучительных дней освоения школьной премудрости, а точнее в среду последней учебной недели, Федюня находился не в духе и вышел во двор проветриться. В квартире стояла невыносимая духота, кухня была прокурена, вперемешку с водочным перегаром. Напившийся в лоскуты батяня занимался своим привычным делом, гонял маманю по комнатам. Но не это угнетало Федюню, поскольку в их семье так было заведено, и этот порядок вещей устраивал обоих родителей.
Его бесила несправедливая «двойка» за сочинение на тему – «Что я видел в зоопарке». Федюня постарался, и целый вечер прокорпел над этой непростой темой, вспоминая яркие впечатления культпохода. Под конец, он настолько устал, что еле добрался до кровати, минуя сцепившихся, как всегда, отца и мать, и тут же уснул. А сегодня, во время перемены, учительница литературы Елизавета Генриховна, со странной фамилией Желудь, сказала ему строгим голосом:
– Федор! В твоем опусе, кроме бесчисленных грамматических ошибок, есть стилистические и, в некотором роде, этические ляпы!..
– Какие, например?– спросил Федюня, не особенно вникая в смысл сказанного.
– Например, …э-э-э… вот! Ты пишешь – «… у края вонючей и мутной лужи стоял толстожопый бегемот…»
– Ну и что?– непроницаемо переспросил Федюня, смачно шмыгнув картофельным носом.
– Во-первых, Федор, вместо «вонючей» можно было написать «застоялой» или, на худой конец, – «дурно пахнущей»! Впрочем, в данном контексте, это твое авторское право выбирать правильные синонимы для выразительности мысли. Но я, все же, настоятельно посоветовала бы тебе соблюдать нормы приличия в изложении следующего сочинения! Во-вторых, бегемота называют толстокожим, а не…
– Знаете, что, Елизавета Генриховна!– перебил учительницу Федюня.– Насчет кожи не знаю, я не проверял, но то, что у бегемота была толстая…
– Хватит, Федор! Я устала с тобой пререкаться! Бери свой, так называемый «художественный шедевр» с жирным «неуд», и в школу завтра без родителей не приходи!
– Вы жестоки, Елизавета Генриховна!– угрюмо отозвался Федюня.– Я так старался, даже не ужинал, а вы!..
– Это твои проблемы, Федор! Здесь не богодельня, а Храм Науки! Кстати, я ни разу не видела твоих родителей! Только с бабушкой знакома…
– Вам повезло…– пробурчал невнятно Федюня, падая духом и окончательно теряя веру в свои творческие возможности. Его авторское честолюбие было беспощадно униженно. И он понуро покинул класс, а затем и школу. Теперь, блуждая по двору, ему хотелось кому-нибудь набить морду, просто так, ради психической разгрузки. В тщетных поисках жертвы он и не заметил, как оказался у забора вечной стройки. И тут, навстречу – Павлик с маленькой коричневой собачкой. При виде незнакомца она звонко затявкала. Федюня засучил рукава и решительно двинулся в их сторону.
– Привет!– издали воскликнул очкарик и с бухты барахты ляпнул: – А какой второй подвиг?
Федюня, сбитый с толку дружелюбной репликой, сбавил шаг, – его боевой дух улетучился. Он вперевалочку подошел к Павлику и, сморщив лоб, равнодушно произнес:
– А, это ты! Я не узнал тебя без скрипки… Это твоя собака?
– Моя! Его зовут Пип! Он из породы карликовых шпицев.
– А что он умеет?
– Предупреждать опасность и в нужный момент тявкать, как колокольчик. Их еще называют виноградными собачками. В старые времена они стерегли виноградники от воришек.
– А теперь, что они делают?
– Теперь они просто декоративные, для развлечения одиноких старушек и научных сотрудников…
– Мне нравятся служебные волкодавы или овчарки! От них есть хоть какая-то польза… У моего дяди Нестора, брата мамани, – волкодав Бульба! Он дрессирует его на волков. Правда, у него ружье отобрали за браконьерство, но зато его собака умеет лазать по деревьям и бросаться на любого, на кого захочет дядя. Недавно волкодав покусал двух бомжей и одного кавказца. Но они сами виноваты, – дразнились и бросались камнями, так дядя сказал, когда его забрали в полицию. Бульбу хотели даже усыпить, но дядя принес справки, и их отпустили, только штраф велели оплатить. Дядя сказал, что заплатит, когда рак на горе свистнет…
– Надо ему заплатить, не то засудят и Бульбу усыпят!– сочувственно посоветовал Павлик. Ему было жаль несчастное животное, попавшего в руки жестокого человека.
– А ты очень хочешь услышать продолжение подвигов моего батяни?– спросил не навязчиво Федюня.
– Хотелось бы!– ответил очкарик.– Интересно, какой будет второй.
Пип, справив нужду и обнюхав все возможные места, пристально уставился на крепыша, словно тоже всю жизнь мечтал только об этом. Федюня основательно уселся на бетонную плиту и начал свой рассказ:
– В доме дедули жил да был пенсионер, бывший
