Странные соседи - Ирина Шишковская

Первое, что он сказал, когда их отношения все-таки перестали быть сугубо деловыми, заставило Надежду заплакать:

– Может ты бы хотела вернуться в медицину? Я тебя поддержу.

Вика отказалась наотрез тогда приходить к ним в гости. Надежда первое время ездила к ней сама, стояла под окнами подъезда под любопытными и осуждающими взглядами бывших соседок. Привозила очередной подарок, а Вика все не выходила. Или выходила, брала подарок, крутила в руках, а потом совала обратно:

– У нас все есть! – заявляла гордо. В голосе слышались интонации ее отца, это он научил ее так говорить!

Однажды Надежда собралась уже было, взяла очередную «Барби», а потом глянула на себя мельком в зеркало и увидела там жалкую, унижающуюся женщину. Ради чего она это делает?

«Все! Отрезанный ломоть!», сказала она себе тогда и больше никогда в тот дом не ездила. И не звонила дочери почти неделю. Не могла себя заставить. Вика позвонила сама:

– Ты куда пропала? – спросила она обиженно.

– Я никуда не пропала, – Надежда постаралась ответить ровным тоном, – если ты захочешь, ты всегда сама можешь к нам приехать.

– Вот еще! – фыркнула Вика.

Надежда Сергеевна удивилась, когда услышала ее голос в трубке спустя столько лет. У бывшего был ее номер мобильного, так, на всякий случай. Вот случай и представился.

– Мама, папа умер, мне нужны деньги! – сказала ей Вика.

Надежда Сергеевна тогда все организовала, все устроила: похороны, поминки, даже не поленилась и обзвонила всех их бывших однокурсников, многие из которых и слышать не хотели о Куликове, настолько он был мерзкий тип, умудрился рассориться со всеми.

– Ты меня, Надя, извини, но твой Куликов – еще та заноза в заднице, – так ей и сказал Володька Пименов, когда она бегала хлопотать за тогда еще не бывшего мужа, умудрившегося вылететь с треском из университетской больницы и оказавшегося в районной поликлинике. С кандидатской! Да, Надя написала, но он же смог защитить. И этот человек говорил ей, что она занимает чужое место!

Сама она успела карьеру наверстать, хотя и позже всех стартанула. Теперь главный врач роддома, и какого роддома! И защитилась, и двоих детей вырастила! Все, что ей обещал нынешний муж, все у нее получилось. Все, как она хотела. Можно даже сказать, что она была бы абсолютно счастлива, если бы не Вика.

– Вика, Вика, Вика! – проговорила она вслух.

– Ну хотя бы не наркоманка или чего похуже, – прокомментировал муж Надежды Сергеевны, когда Вика наконец-то побывала у них дома. Уже после смерти своего отца. Вела себя странно: встала во время обеда, вышла из-за стола и пошла бродить по комнатам, разглядывая и трогая все подряд, как это делают маленькие дети. Заходила в комнаты к Кириллу и Маше, без стука, без спроса. Даже Надежда Сергеевна такого себе не позволяла! Но все сдержались и промолчали. А потом вообще заявила так, вроде бы она не взрослая женщина, а невоспитанный ребенок:

– Мне тут не нравится!

Маша фыркнула, Кирилл поднял брови. Когда Вика уехала к себе на вызванном Надеждой Сергеевной такси, Маша сказала:

– Мам, а она точно не дурочка? – и засмеялась.

Отец ее осадил:

– Не говори так! Маме это неприятно!

Надежде Сергеевне и правда было неприятно. Зря она Вику тогда пригласила, теперь та даже повода не искала, приходила к ним когда хотела. Мужу это быстро надоело, и он решил съехать на дачу:

– Все равно скоро лето, – объяснил он Надежде Сергеевне свое решение, но она то знала, что дело в Вике. Маша переехала к своему парню, а Кирилл целыми днями сидел у себя в комнате. Надежда Сергеевна приезжала вечером в опустевшую квартиру, ей хотелось отдохнуть, но теперь часто она заставала там Вику.

– Мама, я же не могу ее не пускать, – объяснил ей Кирилл, – она вроде бы сестра мне.

– Я прошу, просто не открывай ей дверь! – не выдержала Надежда Сергеевна.

– Ну так она стоит, трезвонит в звонок так, что скоро соседи полицию вызовут.

Соседи и вызвали полицию, Кирилл как в воду глядел. Они уехали в те выходные все вместе на дачу, а Вика пришла, звонила в дверь, потом начала стучать, кричать, чтобы ей открыли.

Когда Надежда Сергеевна примчалась срочно в город, то весь дом знал, что это ее дочь. И муж ей сказал тогда, аккуратно подбирая слова:

– Надя, надо с этим что-то решать, так дальше продолжаться не может. Она ведет себя ненормально.

– Семен мне сказал… – начала оправдываться Надежда Сергеевна, но муж тут же перебил ее:

– Мало ли что Семен сказал! Ее должен посмотреть консилиум! Я договорюсь.

И договорился. Диагноз был предсказуем – шизофрения.

– Хорошо, что обратились, – сказала женщина-врач, сухая и жесткая, как ее накрахмаленный белоснежный халат, – плохо, что поздно.

Потом посмотрела еще раз в документы:

– Куликова Виктория Николаевна? Что-то знакомое, но вспомнить не могу.

Надежда Сергеевна услужливо подсказала:

– Ее отец, Куликов Николай Иванович, был врач.

– Нет, не поэтому, – ответила та, – не вспомню. Ну да ладно!

Позже нашлась карточка Вики, которую почему-то в свое время не передали во взрослое отделение. Надежде Сергеевне дали почитать ее, конечно же из уважения и потому что она сама врач, иначе – нет, не положено.

Первый приступ у Вики случился именно тогда, когда Надежда Сергеевна приняла решение больше не звонить и приезжать к ней.

– Это не твоя вина, – объяснил ей муж, когда она осознала этот факт и рыдала полдня, не преставая, – на ровном месте такое не происходит. В ней всегда это было, просто удачно купировалось.

– А чья?! Чья?! – кричала ему на это Надежда Сергеевна.

– Ничья.

Пропавший

У Тани деда не было. Вернее, был он, но недолго, а потом его не стало. Таня была тогда еще маленькой, даже в школу не ходила, потому и не поняла как это, когда человек был, а потом пропал. У соседки, тети Люси, как говорили все, муж тоже пропал, и тетя Люся сама говорила, что ее муж, Толик, пропащий человек. Но Толик вот, ходит на работу, а по вечерам тетя Люся ищет его по неведомым для Тани местам и тащит на себе домой. Но с дедом не так, его просто не стало однажды.

Таня хорошо помнила тот день, потому что ее тогда чуть в