Провинциалы - Игорь Надежкин
До обеда Роман просидел на кухне, разложив на круглом столе несколько выпусков местных газет, в которых, в основном, писали о скидках в магазинах и преступлениях, совершенных на прошлой неделе. И он все не мог поверить, что в городе, где столько возможностей для культурного отдыха, людей волновали лишь скидки и преступления.
На улицу парень вышел только к вечеру. Первым делом отправился в небольшую забегаловку, где заказал себе два бургера, и, лишь насытившись нормальной, по его мнению, едой, пошел к метро, где, как обычно, сел не с того края платформы и, проехав две станции в обратном направлении, пересел на другой поезд.
Тем временем Гуторов ждал его на Китай-городе, где они должны были заглянуть на какую-то вечеринку в книжный комиссионный магазин, а после отправиться в любимый бар Гуторова, который нельзя было называть баром, потому что Максим тут же спешил поправить: «Не бар, а тап-рум. Неужели трудно запомнить?». Хотя он так и не смог объяснить Роману, чем, собственно, они отличаются. Встретились друзья у станции метро. Гуторов был одет в зауженные джинсы с прорезями на коленях и футболку с логотипом какой-то группы, важность которой он пытался втолковать Роману всю прошедшею неделю, а тот лишь отмахивался. Роману стало сложнее понимать Гуторова, и ему уже казалось, что после этой поездки их дружбе придет конец. Общение старых друзей осложнялось еще и тем, что Гуторов стеснялся Романа, который, в отличие от него, был одет в обыкновенные голубые джинсы и серую футболку.
Первым делом парни отправились к книжному. Роман хотел зайти в ГУМ, но Гуторов заявил:
— Да забудь ты о нем! Все это для туристов и зевак из деревень. Сегодня я покажу тебе настоящую Москву.
— А что я видел до этого?
— Замануху для приезжих.
— А мне понравилось.
Гуторов лишь снисходительно покачал головой. А спускаясь вниз по широкой улице, неожиданно спросил у Романа:
— Ну, что? Теперь, когда ты видел настоящую жизнь, что думаешь о своем городке?
— Собственно говоря, ничего не изменилось. Не думаю, что столица мне подходит.
— Как это Москва может кому-то не подходить? — удивился Гуторов. — Это же лучшее, что есть в нашей стране!
— Знаешь, давай лучше каждый останется при своем мнении.
— Как скажешь, — ответил приятель, не желающий прекращать спор. — Но ты ведь не можешь отрицать, что здесь гораздо больше возможностей и развлечений.
— Так-то оно так, — протянул Роман. — Но ведь у тебя все равно нет времени, чтобы как следует ими насладиться. Ты целыми днями торчишь на работе, чтобы оплачивать излишне дорогой образ жизни.
— Просто я не успел как следует освоиться.
— Забудь об этом. — Роман похлопал Гуторова по плечу. — Давай просто оставим этот спор.
В книжном приятелей встретила громкая музыка и несколько утонченных девиц. Подобных девиц Роман видел и в провинции, но здесь они были куда более утонченными и надменными. Выпив вина, приятели покрутились возле тощих парней, с которыми Гуторов перекинулся парой слов, а потом спустились в подвал, где и находился книжный магазин. Покопавшись немного в стопках потертых книг и выпив еще немного вина, они отправились в бар. Цель визита в книжный магазин так и осталась для Романа загадкой.
— Вот она — настоящая жизнь, — заключил Гуторов, пряча книгу в сумку. — Такого не найдешь в провинции. Люди в Москве более развиты культурно.
Роман ничего не ответил, не желая снова начинать спор.
В баре веселее не стало. Он был полон надменных лиц и странных людей. Большинству из них было около тридцати, но одеты они были как подростки, да и интересы их сводились лишь к выпивке, одежде и концертам. Оказавшись внутри, парни почти не общались, а вскоре Гуторов и вовсе завел разговор со своим знакомым, оставив друга сидеть в стороне.
В этот вечер Роман скучал по дому больше обычного. Он знал, что большинству людей его любовь к провинциальной жизни казалась, по меньшей мере, странной. Они не могли понять, как можно мечтать вернуться в серость и обыденность российской глубинки.
Дождавшись окончания вечера, Роман поспешил лечь спать. Нормально поговорить с Гуторовым ему так и не удалось. И этот день стал последним из тех, что друзья провели вместе. Следующим утром Роман купил билет до дома и, лишь заняв место в поезде, смог расслабиться — впервые с того момента, как оказался в Москве. О том, что покидал этот город, Роман совсем не жалел. Он был человеком глубоко провинциального склада и, к удивлению многих, никогда этого не стыдился.
Нищета
Егор Колинко был очень удивлен, осознав, к каким невыносимым условиям может привыкнуть человек и как легко он себя чувствует порой в самых отвратительных местах, даже не подозревая, что его существование, по мнению многих, всего лишь нелепая ошибка социума.
Так вышло, что для одного его знакомого, Артема Пустовалова, естественной средой стала нищета. Безграмотная, вечно пьяная, с терпким душком ветхих комнатушек, пустыми оконными рамами и скрипучими досками под ногами, посреди унылых лиц и бранных криков. Букет не самый приятный, но, как бы то ни было, все это являлось его зоной комфорта. Тем местом, где все было, как в детстве: просто, понятно и не требовало никаких разъяснений.
С Артемом Егор познакомился весной, когда стал водителем рейсового автобуса и, получив первую зарплату, по старой традиции вынужден был угостить своих коллег выпивкой. Работали с ним немолодые мужчины, которые, в основном, являли собой пример типичного рабочего класса. И лишь один Артем Пустовалов отличался от остальных неприглядным видом бывшего арестанта.
Сидели мужчины в небольшой рюмочной, неподалеку от автобусного отстойника. Выпив несколько кружек пива, все поспешили домой к своим семьям, и лишь Артем никуда не торопился. Он сидел с отрешенным видом, погруженный в свои мысли, и в разговоре почти не участвовал, а когда они
