Непетое волосьё, или Случай на Масленицу - Екатерина Константиновна Гликен
— Нет, а правда, почему Масленицу? — не унимался Генка, он был более всех пьян.
Когда ещё он вырвется от жены и троих дочерей на свободу. И сегодня, раз уж так повезло, он не стал себя ни в чём ограничивать: пел, пил, блевал, снова пел, пил… Он отдыхал на грани истерики, пытаясь оторваться за все годы, проведённые под крики младенцев. Сразу тройня — это надо уметь выжить. Наконец-то, жена отпустила. Не факт, что ещё раз в жизни Генка сможет себе такое позволить…
— Это очень интересно, — отозвался всезнайка Валерка. — Праздник к нам пришел от царя Гороха, с тех самых пор, про которые никто ничего не знает. Но абсолютно точно известно, что у наших предков, где праздник — там значит и убийство. Сегодня это кажется странным. Думаю, что раньше праздники не были праздниками, сплошное жертвоприношение. На масленицу сжигали сидух.
— Кого-кого? — перебил Лёша.
Лёшка был новым в компании, а потому и встревал в разговор нечасто. Не освоился ещё. А попал с ребятами на базу случайно. Его начальник, тот самый Генка, наслаждавшийся тем, что вырвался из лап любимого семейства, пригласил поехать оттянуться «без баб». Лёшка ходил понурый целый месяц, с тех пор, как развёлся. Вроде бы и все подбадривали, поздравляли даже, что расстался со своей стервой, однако, Лёшка никак не мог прийти в себя.
— Сидух, тех, которые свой век пересидели. Баб-вековух. Старых дев, по-нашему.
— Зачем? — удивился Василий.
— Ну, это сейчас эра сильных женщин. А тогда сильные женщины считались ущербными. Как яблоко гнилое. Съешь — отравишься. Пока бабонька молодая — в ней сок гуляет, ее откупорить надо, а то он там внутри бродить начнет и затухнет, смекаешь? — нагло ухмыльнулся Генка.
— Вот именно, и те, которые не бывали замужем ни разу, считались очень вредными членами общества. Часто их считали колдуньями, эта бабья сила в них преобразовывалась во что-то нехорошее, шла не на добро. Вот их и жгли. Всю масленицу их дразнили, обзывались на них. Их интересно называли — «непетое волосьё». Девок пугали «кто замуж не выйдет — сожгут в Маслену». И долгое время, уже после того, как начали жечь не людей, а чучела, приговаривали — это Маня горит, это Людка горит. Как бы уничтожали силу злую, которая копится в перестарках.
— Почему непетое волосьё? Что это такое вообще? — заинтересовался Василий, он единственный из всей компании ещё не был женат, и, хотя интересовался всем, что касалось женского пола и знал о нём всё, всё же никак не мог надолго привлечь к себе. Женщины приходили, уходили, но не оставался никто.
— Очень просто. На самом деле, когда женщина выходила замуж, ей полагалось носить женский головной убор, перед свадьбой волосы укрывали особенным платком и пели при этом специальные обрядовые песни. Ну, а непетое волосьё платком волосы не укрывала, и над ней не пели. Вот и вся история, но звучит, согласитесь, криповенько, — пояснил Валерка.
Все закивали.
— Вот, — продолжил он. — И у этих вековух был последний шанс на масленицу, они с надеждой смотрели на всех собравшихся, старались понравиться хоть кому-нибудь, ведь, если хоть кто-то из толпы согласиться взять в жёны вековуху, она спасется от смерти. Жить охота ведь. Выходил парадокс. Шли на смерть как на праздник, в лучшем наряде, во всех украшениях и оттуда, со столба смертного, смотрели на всех с нежностью и улыбались. Бр-р.
— Жуткая история, — согласился Василий.
Все ему вспоминался тот самый давешний взгляд и улыбка масленичного чучела. Словно ожила глупая кукла, почуяла судьбу свою и не хотела никак, ни за что не хотела умирать. Так и стояло это лицо в свете месяца перед глазами.
Сам Василий не был ни разу ни на ком женат. Тоже, в каком-то смысле, старая дева. Конечно, мужчинам можно дольше жить для себя, без жён и потомков, но в эту сегодняшнюю ночь, захваченную в плен тоскливым волчьем воем и горем одиноких людей, не нашедших свою судьбу, променявших радость на смерть, ему захотелось срочно вернуться в город, найти первую попавшуюся подругу и срочно предложить ей и руку, и сердце, и жилплощадь. Только бы избежать ставшего вдруг таким пугающим одиночества.
Словно подпевая его тоске, ночь откликнулась протяжным, безотрадным, сиротливым воем. Пламя в камине метнулось от холодного ветра, ворвавшегося в распахнувшуюся внезапно дверь. Все застыли, словно увидев нежданного гостя, шагнувшего к ним из холодной ледяной пустыни. Тени скользнули по мордам прибитых к стенам волчьих чучел. Показалось, те вытянулись вперёд, словно принюхиваясь к тому, кто вторгнулся в жилище, кому-то холодному, мертвено-ледяному, к гостю с того света, где не бывает солнца и тепла.
Василий кинулся к двери, чтобы закрыть её. Невдалеке заметил он краем глаза ту самую фигуру.
«А разве она должна стоять тут, почти у порога?» — мелькнуло в голове его.
Он быстро захлопнул дверь и вернулся к камину.
— Кстати, — как ни в чём не бывало продолжил Валерка. — Масленица — время, когда мёртвые ходят посреди живых, всю неделю. Граница между мирами, по поверью, истончается и переход оттуда туда и обратно становится более чем возможен.
— Что-то ты рассказываешь, и это очень сильно отличается от той весёлой и радостной масленицы, к которой мы все привыкли. А как же блины и гулянья? — серьёзно заметил Лешка.
— Ну, за что купил, за то и продаю.
Алкоголь заканчивался, беседа стихала, место веселья занимали усталость и дрёма. Потихоньку зевота покорила всех и развела по комнатам. На улице ближе к утру разошёлся ветер. Начало поддувать в оконные рамы, огонь в камине почти догорел.
В окнах плясали тени. Василий старался не думать о том, откуда они там взялись, это было страшно, тем более, деревьев вблизи дома не было. Вдруг что-то неясное, белое, круглое как блин, словно прилипло к окну. Василий вгляделся. Он узнал те самые весёлые блестящие глаза и страшную улыбку мёртвого кукольного лица. Василий вскочил, включил свет, заходил по комнате. В окне ничего не было. Вьюжила неизвестно откуда поднявшаяся метель, кидая в стекло комья мокрого снега, словно злясь, что её не пускают в дом.
Василий выключил свет и снова улёгся на кровать. То и дело он поглядывал в окно. Сон не шёл. Отвлечься не на что. В такой глуши ни телевизора, ни интернета. Только сам человек, один на один со своими страхами.
— Просто снег. Просто метель. Выпил. Давно не выпивал. Устал. Весь день на ногах, потом за рулём, — успокаивал себя Василий. — Пятно привиделось, просто большие
