Из истории одного городка - Ирина Ярич
Время пришло, когда некие следствия давних причин встряхнули всю страну. Городок оказался на пути первой волны той встряски, а кладбище на пути последующих.
В старых стенах фабрик, а также на прежних станках мануфактур и заводов заработали другие производства. Деревенская неразбериха пополняла рабочий класс, для которого власти позаботились о жилье. Дома вплотную подступили к кладбищу. И местная власть, уверенная в собственной правоте, постановила прежнее кладбище закрыть, а открыть новое у ближней деревни. Туда, мол, город не дойдёт, сначала займём пустырь, после и большой лес станем вырубать по мере поступления усопших. Леса в округе прорва, потесним ради благого дела.
Добираться до кладбища стало труднее и дольше, да ведь это не магазин, каждый день туда не пойдёшь.
Прошли годы, десятилетия и местная власть задумалась, чего ж на закрытом кладбище могильные плиты да склепы просто так торчат да травой зарастают. Туда почти никто не ходит. Родичи тех, кто там лежит, разбежались в дальние земли, остальные немногие прикинулись, что они совсем и не родня тем, кто такие хоромы устроил для мёртвых, когда живые ютятся в крохотных квартирках и даже комнатушках.
И порешили камень применить на благо жителям, на благо городка. Могильные плиты вывернули из земли, куда они уж вросли, разбили склепы. Среди комьев земли на потревоженных костях в свете ясного дня увидели золотистые блики: цепочки, кольца, перстни, зубы… Кое-кто решил — «не пропадать же добру»… Плиты и камень, что хранил покой усопших, положили на землю, замостили центральную улицу, точнее её продолжение, что тянулось вдоль старого парка уже не такого красивого как бывало, но ещё приятного для жителей.
И теперь после обильных дождей или весенней распутицы не вязли ноги в грязи, а стучали каблучки по надежному покрытию.
Прошли годы, десятилетия, и на месте, где земля пропитана соками усопших, но уже не существующего кладбища, в фабричных цехах шьют обувь, в основном для деток малых, а по улице, куда уложили могильные камни, уж давно проложен асфальт, но почему-то никто не говорит, что под ним.
История одной церкви
Казанскую церковь построили давно, в конце восемнадцатого века, на песчаном холме, склон которого полого спускался к реке. Холм тот уж несколько столетий как почитали за центр старого торгового села. Здесь и площадь ярмарочная, а по краю холма и две церкви испокон веков стояли. За ними простиралось сельское кладбище. Да престарелые строения церквей обветшали, вот их и заменили новыми. Обе деревянные, в округе леса много и строительство дешевле обходилось, это не то, что камень везти издалека за много десятков вёрст. Брёвна так уложили, что походили церкви на каменные. В Казанской церкви с той стороны, что выходила на площадь на холме и колонны величественные, а над ними портик греческий. Дивные иконы поражали приезжих, наполняли радостью и гордостью сердца местных жителей. А в стороне, за кладбищем, на пустырях, пролагали улицы по утверждённому императрицей плану, намечали места строительства домов и площадей, что станут центром растущего городка.
Брёвна толстые и крепкие, простояла церковь почти два века и ещё бы стояла, да… пожар. И соседнюю церковь, со стенами, покрашенными красной краской тоже огонь поглотил. Простояла та лет сто семьдесят… Время наступило, когда утвердилось мнение, будто это вовсе не божьи дома, а заблуждение, уводящее людей от реальности и наводящее глупые мечты о благой жизни в мире, которого никто не видел. И именно в тот период вдруг и сгорела… Очень просто избавились. Здание не каменное, взрывать не надо. Подожгли, и нет очага «одурманивания» народа. А вот с Казанской решили поступить иначе.
Попытка закрыть в мае 1919 года не удалась, пришлось уступить прихожанам, которые заботились о содержании церкви. Проходили годы, воспитали молодое поколение в соответствии с линией правящей партии, а многие старики ушли в мир иной. И в 30-е годы ХХ века вначале частично, потом всю церковь заняли под склад муки. Трудно перечить: мука — вещь необходимая. И всё ж таки пытались. Прихожане — рабочие обратились с письмом во Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) с просьбой освободить их «Рабочую церковь». Ни принадлежность к рабочему классу, ни новое название церкви не помогли. Однако вместо склада там учредили библиотеку. Культурное учреждение, попробуй, оспорь.
По соседству с церковью, почти впритык построили тюрьму. Библиотеку перевели в помещение первого этажа нового жилого дома, в церкви же в конце 50-х годов поселили работников тюрьмы. Как они там жили, уж не знаю, площадь церкви небольшая, но здание отапливалось. Видимо установили перегородки в бывшем зале, где собирались прихожане.
Ложились спать, обедали, ужинали в церкви. И наверняка бросали взгляды на стены, где художник составил в конце ХIХ века списки имён павших в русско-турецкой войне, чтобы помнили, чтили и молились за них.
По какой причине — неизвестно, случайно или от преднамеренного поджога сгорела церковь в начале 80-х годов ХХ века.
Прошло около двух десятков лет, и в начале ХХI века по созданному проекту построили на том же месте церковь вместо сгоревшей, но, так как окружающая местность изменилась, застроена, то повторить в точности прежнюю форму не удалось.
История одного храма
В этом же городке стараниями жителей: богатых мещан, крестьян и купцов соорудили в середине ХIХ века красивейший храм. На тот период на расстоянии 200–300 вёрст в округе краше и крупнее не создавали. Строили его двадцать лет, камень для стен возили на телегах из соседнего уезда. Купцы жертвовали средства на колокола, роспись стен и богатую утварь.
Через сто лет после открытия храма местная власть, что сменила прежнюю, снесла часовню на центральной улице, потом на главной площади взорвала и храм, объясняя населению, что сия громада стоит поперёк движения демонстраций к светлому будущему. Взрывчатки не пожалели. Спасибо тому, ныне неизвестному и скорее уже давно покойному, кто запечатлел столь знаменательный момент в 1935 году. Колонны будто споткнулись, портики накренились, стены треснули и раздвинулись, купол устремился вниз. Земное притяжение обломки схватило, а мелочь пыльным облаком повисла, да всё же и та пала.
Уж не
