Реальность и сны - Михаил Ярославцев
Не сотвори себе кумира. Кумир так же, как и ты, ест, пьёт, спит, покорно ждёт в очереди на запись и ломает отличный фендоровский бас.
Разумеется, я прекрасно помню день своей свадьбы. И ЗАГС, который из изначально планируемого «просто поедем, распишемся» таки превратился в торжественную церемонию с гостями и поздравлениями и поездку по всем «дежурным» достопримечательностям на машине с кольцами на крыше и куклой на капоте. Но более всего вспоминается момент, когда мы приехали домой перед рестораном. У нас была пара часов времени, сидели вчетвером, мы с женой и наши свидетели, разговаривали, дурачились, веселились на ровном месте. И вдруг за окном потемнело, и началась первая в ту весну гроза. Дождь стоял стеной, лился по стёклам сплошным потоком. Громыхало так, что мы порой не слышали друг друга. Но это никак не помешало нам веселиться и пребывать в прекрасном настроении.
Как только нам пришло время ехать на банкет, дождь прекратился как по команде. Мы вышли в свежий, умытый, пахнущий озоном весенний вечер. После был и пафосный ресторан, и гости, и тамада с идиотскими конкурсами, и тосты, и танцы… А вспоминаются всё равно гроза, ливень и наше тихое домашнее веселье.
Для радости не нужно многого. Радость рождается внутри, а не приходит извне.
Как можно не помнить рождения дочери?! Естественно, помню. До мельчайших подробностей. И волнение, и поздравления, и снегопад, начавшийся в тот день, когда я вёз своих девчонок из больницы. Но больше вспоминается другое. Дочери было чуть больше года. Мы переехали в новую квартиру и обустраивали её, периодически двигали мебель, приводили в максимально удобный для себя вид. В один из выходных решили повесить на стену часы. Для этого требовалось просверлить отверстие под дюбель. Я достал дрель, выбрал нужное сверло и начал вгрызаться в бетон. Дочка первый раз в жизни услышала звук работающей дрели. Она закричала, заплакала и побежала через всю комнату. Но не от меня, а ко мне. Я стоял на стремянке с дрелью в руках, видел её перекошенное от страха лицо, смотрел, как она неуклюже перебирает маленькими ножками и тянет ко мне руки. И понял, что она бежит меня спасать от страшной дрели, несмотря на собственный страх, торопится на выручку папе. Я уронил дрель, подхватил подбежавшую дочку на руки и крепко-крепко обнял. Слёзы наворачиваются на глаза каждый раз, когда вспоминаю этот случай. В тот день я понял, что такое безусловная любовь.
Цифры, даты… Не из них состоит наша жизнь. Не те события врезаются в память, что принято описывать в автобиографиях. Но те, что тронули душу, позволили что-то открыть для себя, понять, усвоить. Позволили почувствовать, что живёшь…
1. Реальность вокруг нас
Утро Дзен
(миниатюра)
Утро. Только приехали из отпуска – из аэропорта, с чемоданами. В холодильнике – шаром покати. Иду на рынок, благо рядом с домом. В руке список. Колбаса, яйца, хлеб.
Рано еще, торговцы только начали раскладывать свой товар. Большая часть киосков закрыта. Возле мясного прилавка молодые бородатые ребята в круглых шапочках о чем-то оживлённо беседуют на своём языке. Нахожу среди мясных продуктов колбасу.
– Ох, а что ж так дорого?
– Халяль! – отвечает продавец в белом халате.
– Не убедил, – я качаю головой и собираюсь идти дальше по рядам.
– Э-э, погоди! Ты знаешь, что такое халяль? Это самое лучшее мясо! Животное по всем мусульманским законам готовят, понимаешь? Никакой тебе сои-шмои в колбасе, никакой химии, только мясо. Потому и дороже немного.
– Ничего себе, немного! В два раза почти!
– Слушай, возьми, не пожалеешь!
– Ладно, вот этой свесь грамм триста.
Иду по рядам. Торговцы не торопятся начинать работу. Яйцами только одна тётка торгует.
– Подскажите, у вас три вида яиц одной категории по разной цене. В чём разница?
– Эти с птицефабрики, – показывает рукой тётка, – эти деревенские, эти монастырские.
– То есть с птицефабрики – не деревенские? – улыбаюсь я.
– Деревенские, – уверенно кивает тётка, – но с птицефабрики. А эти – от фермеров.
– А монастырские? – продолжаю любопытствовать я.
– А эти из монастыря, освящённые по православному обычаю.
– Ну, давайте монастырских десяток, – смеюсь я.
Я много кого из торговцев знаю по имени. И они меня знают, здороваются.
– Доброе утро, Михаил, – степенно произносит торговец сладостями, – чего в такую рань?
– Здравствуйте, Семён Абрамович. Из отпуска прилетели, только с самолёта. Вот, хлебушка купить пошёл.
– В такое утро, Михаил, я бы вам посоветовал купить мацы. Это кошерный хлеб.
– Семён Абрамович, ну какой из меня иудей?
– Ну что за стереотипы, Михаил? Разве только русские пьют водку? Разве только украинцы едят сало? Почему бы вам не попробовать мацу?
– А, давайте! И вот этих кексов с ванилью, пожалуй.
Уже на выходе с рынка меня окликает знакомый бурят, торгующий фруктами.
– Миша, привет, погоди!
– Привет, Батор. Не сегодня, я только на завтрак продукты покупаю.
– Да погоди ты! Мне омуля копчёного привезли. Возьми!
– Батор, давай я завтра за омулем приду.
– Не доживёт он до завтра на жаре, горячего копчения же. Пропадёт.
– Да у меня денег не осталось почти.
– Не надо денег, угощаю постоянного клиента. Мне целый ящик привезли, что мне с ним делать?
Батор достает из-под прилавка две крупные рыбины, заворачивает в газету и протягивает мне.
Жена жарит яичницу с колбасой. Зовёт меня.
– Иди посмотри!
Я подхожу и удивляюсь: на четыре разбитых яйца – семь желтков! Двойняшки! Вот тебе и православные яйца!
Мы садимся завтракать. Колбаса действительно не похожа
