Не уходи - Сергей Николаевич Билдуев
Ночь стала отличным предлогом остаться незваным гостем у Дашимы, а ее болезнь позволила Павлу предложить свою помощь в быту. Он колол дрова, приносил воду, выполнял и мужскую, и даже часть женской работы по дому. Спал в отдельной комнате без окон. Во второй комнате, служившей хозяевам и гостиной, и спальней, спали Дашима и Доржик. На пустой стене этой комнаты висел портрет Дашимы, выжженный на деревянном полотне. Работа была выполнена под старину, настолько профессионально, что Паша постоянно удивлялся, каким образом Дашиме это удалось. При случае спросил ее.
– Это не я рисовала. На портрете – моя бабушка Дари. Она сама себя изобразила, тоже, видимо, рисовала в молодости, но из ее работ только этот портрет остался. Мы с ней похожи, правда? Я ее не застала, потому что я поздний ребенок у мамы. У нас с этим проблемы по женской линии. У бабушки всего одна дочь была, мама меня в возрасте родила, я сама тоже Доржика долго ждала. А когда беременна была, мне вообще рекомендовали аборт сделать и никогда не рожать. Выяснилось, что у меня порок сердца. Беременность дала осложнения, в итоге – инвалидность. Но я решила рожать, и не жалею об этом. Правда, боюсь, вдруг умру, тогда Доржик никому не нужен окажется.
– А отец его где? – бестактно поинтересовался Паша.
– Он меня бросил. Был ревнивый до жути. Доржик светленький родился, а мы оба – типичные буряты. Я ему говорила, что Доржик – копия моей мамы. Она тоже светленькая была, блондинка, представляешь! Он ни в какую, вот и отказался от отцовства. Я не стала навязываться, проживем как-нибудь без него.
Дни пролетали быстро, а Павел не замечал. Он наслаждался семейным теплом и уютом, которых был лишен в детстве. В свободное от работы в интернете время Дашима гуляла по лесу с ним и Доржиком. Они подолгу беседовали, Паша играл с Доржиком, а Дашима смотрела на них, никогда не участвуя в играх. Однажды Паша понял, что не хочет расставаться с ними. Уложив Доржика, Дашима вышла на крыльцо подышать свежим воздухом. Паша курил, задумчиво глядя на горы. Обернулся, бросил непотушенный бычок в пустое мусорное ведро, подошел вплотную к Дашиме, взял за руки и заглянул в глаза.
– Ты такая красивая.
Дашима попыталась отстраниться. Паша обнял ее за талию и прижал к себе, попытавшись поцеловать. Дашима отвернулась.
– Прости, Паша, я не могу. Мне противопоказаны любые физические нагрузки. У меня слишком слабое сердце, оно просто не выдержит. Я тебе не пара…, – со слезами на глазах Дашима зашла в дом.
Она заснула только под утро. Думала, что утром Паша соберет вещи и уедет. Но он остался, будто ничего не произошло. По-прежнему помогал по дому, играл с Доржиком, с нежностью и грустью смотрел на нее. Однажды Паша и Доржик пришли из магазина с сумками продуктов. Мальчик подбежал к Дашиме показать новую игрушку – коричневую плюшевую собачку, смешную от своей несуразности.
– Это папа мне купил!
Паша смутился под строгим взглядом Дашимы. В магазине Доржик начал капризничать, а продавщица сделала ему замечание, сказав:
– Посмотри, как скромно ведет себя твой папа! Бери с него пример.
С тех пор Доржик называл Пашу только папой, и никто не посмел его исправлять. А Дашиме становилось только хуже. Павел с любовью в сердце смотрел на нее, не в силах помочь. К тому времени он знал о ее заболевании все, что только можно. И, к сожалению, нигде не нашел информации, что оно излечивается. Ни за какие деньги, только поддерживающая терапия. Прогноз неблагоприятный.
***
Началось лето, а Дашима уже не могла работать. Все больше времени она проводила в постели. Паша исхудал, стал больше курить, подолгу сидел на краю кровати, держа Дашиму за руку, как несколькими месяцами ранее она его. Участковый терапевт принял решение о госпитализации. Паша и Доржик остались вдвоем в маленьком доме. Без Дашимы он опустел. В воскресное утро Паше позвонили из больницы Закаменска. Дашиме стало хуже. Он приехал с Доржиком.
Дашима лежала с закрытыми глазами. К ее телу подключили бесчисленное количество прозрачных трубок, страшных в своем бессилии. Паша не выдержал и прижался лбом к ее руке. Доржик заплакал, и тогда Дашима открыла глаза, погладила сына по шелковым волосам. Он сразу успокоился.
– Не уходи, Дашима… – шептал Паша. – Не уходи!
Дашима умерла ночью, тихо, не произнеся ни слова. На время похорон Доржика забрала сердобольная соседка. После поминок привела обратно. Доржик истосковался по дому и сначала даже не огорчился, что мама до сих пор не вернулась из больницы.
Следующим утром Паша проснулся от стука в дверь. Спросонья, накинув только рубашку, открыл.
– Здравствуйте! Несовершеннолетний Дугаров Доржо Владимирович здесь находится?
На пороге стояли две женщины в гражданском и участковый милиционер со своим помощником.
– А в чем дело?
– А не ваше дело, гражданин. Близких родственников у ребенка нет, поэтому его отвезут в приют. Если опеку никто не оформит, отправится в детдом либо в приемную семью. Но вас это не должно волновать, – грубо ответила женщина постарше и оттолкнула Пашу, входя в дом. Ей навстречу выбежал босой Доржик в длинной маечке и шортиках, протирая ручками заспанные глазенки. Паша резко схватил его на руки и прижал к себе.
– Я его отец, он будет жить со мной.
– В свидетельстве о рождении ребенка в графе «Отец» стоит прочерк! Покажите нам документы, удостоверяющие ваше отцовство.
– У меня нет документов. Но будут! Дайте время.
– Нарисуешь, что ли? – недобро ухмыльнулся участковый. – Знаем мы всю твою подноготную, художник. Отпусти ребенка по-хорошему.
– Папа, свари мне кашку, – Доржик еще не понимал происходящего и даже не волновался.
Женщины подошли к Паше и попытались забрать мальчика. Свободной рукой он оттолкнул их и отступил назад, чуть было не споткнувшись.
– Тебя предупреждали! – милиционеры набросились на Павла с двух сторон, разжимая руки. Доржик отчаянно заревел, цепляясь ручонками за шею отца.
– Папочка, я не хочу к ним! Папа, где мама? Папа!..
Худощавый Паша не смог удержать ребенка. Как
