Жена Дракона - Анна Бабина
…Им запрещали смотреть, но они всё равно ходили. Деревенские всегда рано привыкают к смерти, а тут ещё война. Они видели тела без ног и ноги без тел. Над головой с клёкотом кружило вороньё. Золотушный Генка остановился возле груды тряпья, из которого торчали в беспорядке посиневшие руки и ноги, и вдруг увидел чудо – куклу, у которой голова была, как у настоящей девочки – блестящая и круглая. Эта кукла настолько не походила на засаленных тряпичных растрёпок, которыми играли его сёстры, что он, не испугавшись мертвецов, потянул куклу на себя. Из груды тел раздался тоненький детский плач. Куклу она так и не отпустила…
Ольга Свиридова узнала о том, что дочь выжила, лишь через год. Как ей дался этот год, не знал никто. Однажды тётя Зоя показала Кате фотографии матери до и после войны. С порыжевших карточек смотрели две совершенно разные женщины.
С острова Рюген, где война для Зоиных родителей закончилась, Ольга вернулась беременной. Катин отец появился на свет 1 января 1946 – в первый день первого мирного года.
С первой же встречи с матерью десятилетняя Зоя поняла, что та ей не особенно рада. Десять лет спустя, умирая, отец признался, что Ольга сомневалась в том, что Зоя – её дочь. “Что-то сломалось в ней”, – тяжело произнёс он, задыхаясь. Рак съедал его лёгкие.
Но тогда, в 46-ом, он был счастлив и полон сил. Все они – мама, папа и Зоя – только и знали, что пестовать новорождённого. Холодность матери и отстранённость отца больно ранили Зою, но никакой злобы на брата в душе не появилось. Она вставала к нему ночами, кормила его, выдумывала игры… Ольга следила за этим с холодной ревностью и искала поводы отругать и обидеть дочь. Свиридов предпочитал не вмешиваться, только на его столе всё чаще появлялся графин с водкой.
Зое едва исполнилось двадцать, когда отцу поставили страшный диагноз. Он медленно угасал. Единственное, что утешало, было временное отсутствие боли – в лёгких нет нервных окончаний. Но отец был медиком и знал, что боль явится за ним, когда рак расползётся по всему телу.
Ольга почти не заходила к нему в комнату, словно боясь заразиться. Возле кровати сидела Зоя: читала вслух книги и журналы, гладила высохшие тёмные руки. Он смотрел с благодарностью. Однажды, вернувшись с занятий в институте, Зоя услышала из спальни отца громкий визгливый голос матери. “У тебя есть наградной пистолет, – кричала она. – Неужели нет смелости?” С этими словами Ольга вылетела из комнаты и столкнулась в коридоре с Зоей. Она ничего не сказала, только хлестнула взглядом, но Зоя успела заметить, что глаза матери полны слёз.
Через неделю Зоя обнаружила мать в постели мёртвой. Вокруг, как осколки разорвавшейся гранаты, были разбросаны пустые аптечные пузырьки. Ольга отравилась. На столе лежала записка, написанная маминым аккуратным почерком, который не испортила даже учёба в медицинском: “Только не говори папе”. Отец прожил ещё две недели. Он почти все время пребывал в плену теней, опутанный болью и лекарствами, и Зоя соврала ему, что мама уехала в санаторий.
В двадцать лет на руках у молодой девушки, ещё девчонки, оказался десятилетний брат, которого хотели забрать в детский дом, но Зое через влиятельных отцовских друзей удалось добиться справедливости. Алёшу оставили ей.
Она не только вырастила брата, но и стала прекрасным врачом. Молодые коллеги ходили к ней за советами до последнего дня, и она никогда никому не отказывала. Зою, казалось, обожали все… кроме Катиной мамы.
Мама, разумеется, ничего не говорила вслух, но каждая поездка отца из П. в Петербург оборачивалась скандалом. Повзрослев, Катя поняла, что мама ревновала мужа к золовке. Однажды она крикнула ему, стоящему на пороге: “Иногда мне кажется, что ты не вернёшься!” Мама в принципе не терпела сильных женщин в своём окружении. Она привыкла быть первой всегда и во всём, притягивать взгляды и концентрировать внимание, а тут оказывается, что веснушчатая полная “врачиха из Ленинграда” тоже умеет владеть аудиторией и служить объектом восхищения. Это не мешало маме говорить Кате с каким-то благоговением: “Представляешь, она вырастила папу, как сына. А было ей всего двадцать! Нет, ты можешь себе представить?” Она была совершенно искренна в это мгновение, но через минуту, выйдя за дверь, кричала отцу: “Опять Катьку к Зойке потащишь?” Отец отвечал угрюмо: “Ты же не хочешь видеть её здесь? Да и ей будет некомфортно!” “Конечно, куда уж нам! Тут у нас провинция!”
Катя в ужасе зажимала уши, чтобы не слышать ссоры. Сердце разрывалось на две половины.
3
Теперь в квартире тёти Зои жила Катя. Это был их дом – её и Танюшкин. По утрам, с трудом выпутываясь из липких кошмаров ночи, она первым делом цеплялась взглядом за трещину в потолке. Эта трещина служила спасательным кругом. Открыв глаза, Катя видела её и понимала, что она дома, в своей неприступной крепости. Разумеется, однажды Дракон найдёт их, но не сегодня, не сейчас. И когда это случится, она будет стоять обеими ногами на земле, на своей территории, а не в драконьем гнезде.
Катя подождала, пока дыхание выровняется, и её перестанет колотить. Футболка намокла от пота, хотя за ночь комната выстыла. К счастью, свои кошмары она никогда не запоминала, но послевкусие тоски и безысходности всякий раз стреноживало её на несколько часов. Катя перевела взгляд с бурой трещины на радужные капельки хрустальной люстры. Солнечный свет заливал комнату, и они переливались в рассветных лучах. Эта люстра стала её первым приобретением для собственного дома. В магазине, подвешенная на проволочных сотах, она казалась произведением искусства, но дома на фоне сероватого потолка растеряла весь свой лоск.
Дракон всегда говорил, что у Кати нет рационального мышления, что она транжира и неумеха. Иногда, конечно, она давала ему повод так думать, но чаще всего он говорил неправду.
Впервые он соврал в тот злосчастный день, когда они познакомились. “Вы прекрасно выглядите”, – сказал он, уставившись прямо на Катину нижнюю губу, распухшую от простуды и неумело замазанную лиловой помадой. Этот цвет ей совершенно не шёл, лицо выглядело вульгарным и болезненно-бледным. К тому же, в дешёвой парикмахерской Катину голову излишне щедро полили лаком, и волосы на жаре сбились в грязные колтуны. Она выглядела отвратительно, и сама об этом знала.
Зачем она вообще согласилась пойти на эту свадьбу? Лена, которая выходила замуж, не была ей даже подругой, просто когда-то они сидели вместе на парах и хлебали
