Память - Лия Блэр
– Да… Ну, а кто не пьет, баб Нюр? – усмехнулась я и провела ладонью по пыльной треснутой фаре брошенного автомобиля.
– И то правда! – отмахнулась баба Нюра и оперлась руками о черенок тяпки, – Ты бы на могилку к нему наведалась. Не бесхозный-чай, Сергей Петрович. На родительское я хожу, прибираюсь, но здоровье уж не то. Там и оградку не мешает покрасить, а то вся облезла, не хуже драндулета евоного.
– Схожу, баб Нюр. Обязательно. Вот бы краску найти, чтоб время сдержать, – провела пальцами по капоту. Шероховатый. Поеденный металл. Хлипкий.
– Так, серебрянкой можно! Она по ржавчине хорошо ложится, да и вид принзинтабельный имеет, – сдерживаю улыбку от своеобразно-произнесенного слова. Дед тоже слова коверкал: электричество – у него «ликтричесво»; конфиденциальность – «карфинициальный». А еще, любимое ругательство: «мать твою через кувшинчик!», когда «укумулятор потек и нервы повымотал». – Наталка, ты не бросай деда. Больно, оно и понятно… Только прав он был, внимание всему нужно.
– А где эту краску взять? – решила во что бы то ни стало найти. Покрасить. Пусть серебрится оградка, как звездочки на небе, отсвечивает в самые дальние глубины бытия. Вдруг, он, там, наверху, поймает отсвет и улыбнется, зная, что не забыли его, любят, скучают и бесконечно тоскуют. И машину его подарить, как знать, может еще побегает… от «белых»!
– А ну-ка, пойдем ко мне, – воодушевилась соседка, – Краска в чулане, ажно целая канистра. Кисти в сарае возьмем и пойдем по-тихому. Подмогнем друг дружке.
