Боль (Dоктор) - Антон Милагин
И что теперь, всё …?
А как же дальше…?
А как же мама…?
Похороны…?
Я смотрел на два ствола, как кролик на удава.
– Или ты что-то хочешь? – проревел он снова и перевёл ствол налево. На соседа.
В это время парни, что стояли сзади, рванули от него. Мужик повернулся в их сторону. Трое убежали уже метров на пятнадцать.
Выстрел. Глухой, резкий. Он, словно разрезал ночную тишину. И, словно выстрел перед стартом «освобождает» спортсменов, этот выстрел «освободил» и меня. И я побежал. Быстро. Не оглядываясь. Сквозь кусты и деревья…
Отбежав на безопасное расстояние, остановился. Вскоре собрались и другие. Одному дробь задела голень. Больше никто не пострадал. Вечером на следующий день мы туда не пошли.
В каждом населённом пункте есть свой Шанхай…
Запах
Вагон метро.
Три человека сидят в конце вагона.
Остановка. Слева мужчина встал и вышел.
Женщина, сидевшая посередине, с трудом занимает его место. На коленях матерчатая сумка, в ногах большой бумажный пакет. Сначала ноги, затем пакет. Придерживая рукой сумку, сдвинулась на край сидения. Она была похожа на птицу-секретаря. Острый нос с таким же подбородком. Постоянно в движении большие карие глаза. Внимательный взгляд из прямоугольных очков в толстой чёрной оправе ищет. Как будто что-то потеряла. Но, усевшись, она успокоилась, вытащила из сумки папку и, как бы пряча её от остальных, раскрыв, буквально уткнулась в неё.
С другой стороны, словно вросла в сидение, разместилась другая женщина. Пожилая, лет шестидесяти. Короткие закрученные химией русые волосы. Широкое круглое лицо. Лицо серьёзное. Напряжённое. Толстые губы сжаты. Прищуренные глаза сердито смотрят перед собой. Руки сложены на коленях поверх маленькой кожаной сумочки. Надулась. Застыла. Словно большая жаба в ожидании заплутавшейся мошки.
Входят новые люди. Безразличные люди.
Занимает вас хоть чем-то ваш сосед?
Дутая белая куртка. Да, этот парень представлял собой большую дутую белую куртку. Большая куртка в узких джинсах. Истоптанные грязные ботинки. Аккуратная причёска. И абсолютно спокойное юношеское лицо. Но с аккуратной бородой. Типичное лицо с ухоженной бородой.
И вот это «типичное лицо» втиснулось между вышеописанными дамами.
«Вросшая» женщина как была, так и осталась сидеть, как пень на опушке. Ни одна мышца не дёрнулась у неё на лице. Ни руки, ни ноги не шевельнулись. Зато вот дама в очках…
Словно от кипятка, дёрнулась она от втиснувшегося парня, наткнувшись на стенку вагона. Теперь она искоса, с презрением, стала изучать его. Быстро. Глаза вверх, вниз. Словно это был не человек, а что-то удивительное. И в тоже время гадкое. Мерзкое. Она отвернулась от него и снова попыталась «уйти» в свою папку. Но тут её ноздри расширились. Она вдохнула. И, кажется, задержала дыхание. Она опять повернулась к парню и … вдохнула ещё раз. Коротко. Отрывисто. Она сморщилась. Это был уже не нос, а щуп какой-то. Вдыхая, вдыхая, и вдыхая. Казалось, все остальные органы чувств ушли у неё на второй план. Нос вдыхал и пытался найти его – источник неприятного запаха.
Где он?
Что это такое?
Почему он находится рядом?!
А что сосед? Он, как не представлял ничего из себя интересного, так и оставался неинтересным. Зажатый между двумя дамами, он непринуждённо хлопал своими большими детскими глазами по сторонам, совершенно не обращая внимания на женщину справа, которая так и водила своим носом, чуть ли не подмышкой у него.
Остановка. Парень в дутой куртке встал и вышел. Дама в очках так и выронила из рук свою папку, уж больно резко он встал. Судорожно, не обращая внимания уже ни на запах, ни на уходящего парня, ни на кого, она пытается поднять папку. Но на коленях сумка. В ногах бумажный пакет. А папка всё не берётся и не берётся. Выскальзывает. Выпадает. Но вот она подняла папку. Уселась. И народу набилось, словно выросшие деревья вокруг. А место, освободившееся, так никто и не занял. Вообще, все встали как-то в стороне. Теснясь. И она подняла глаза.
Кто искоса, кто мимолётно, кто, оборачиваясь – все они смотрели на неё. Точнее пытались не смотреть. Стараясь, как только можно. Так, насколько они воспитаны, чтоб не смотреть. Не привлекать внимания. Пытаться не беспокоить даму в очках.
Сумка на коленях. Бумажный пакет в ногах.
Все эти люди сторонятся. Отступают маленькими, маленькими шажочками, пока не упираются в соседа. А отступать больше некуда.
А ещё они закрывают нос. Кто ладонью. Кто кулаком. Кто шапкой. Кто просто морщится. И все они пытаются не смотреть на неё.
А она пытается унюхать запах. Раз, за разом вдыхая и вдыхая. Раздувая и раздувая ноздри. «Прыгая» и «прыгая» взглядом из стороны в сторону. Из угла в угол. С человека на человека. А взгляд удивлённый. И она перестала вдыхать. Искать. Теперь она наблюдала. Просто наблюдала за всеми. Всеми, кто пытался на неё не смотреть. Она побледнела. Тонкие губы её сжались. Папка забыта. А глаза всё «прыгают». Пытаются поймать взгляды. Взгляды толпы. Воспитанной толпы. Толпы, не произносящей ни слова. Только морщившейся. Оборачивающейся. Отступающей.
И тут поезд останавливается. Двери открылись.
– Что всё это значит?! – визгливо раздалось на весь вагон. Дама резко встала с места, схватив в руки свои сумки.
В ответ толпа только расступилась.
Метро. Люди. Оборачиваются. Вдыхают. Морщатся.
Не метро. Оборачиваются. Вдыхают. Морщатся…
Вагон метро.
Она сидит по центру, зажатая с двух сторон высокими плотными мужчинами. Люди, люди.. Люди, стоящие вдоль уходящего вглубь вагона. Держа на коленях ярко оранжевый рюкзак, не обращая внимание на теснящий народ, она спокойно дремлет, опрокидывая и опрокидывая на правое плечо свою круглую голову. Хрупкое сгорбившееся при этом тело остаётся в полной неподвижности. Копна светлых, с выстриженной чёлкой, волос так и содрогается при каждом её кивке, расхлябисто слетая вниз, то и дело скрывая её пухленькие розовые щёчки. Одна единственная тонкая косичка у самого лба, с вплетённой в неё ярко красной лентой раскачивается из стороны в сторону. Туда сюда, туда сюда. Широкие губы собраны вместе, словно в поцелуе, так, что немного выпирают. Спокойное умиротворённое выражение лица. Детское. Невинное..
– Нет, я не усну. Только не сегодня. Что, я зря вставала в шесть утра? А вчера? Нет… Нет, я не усну. Я не должна уснуть. Я должна доехать… Сегодня… Хотя бы раз… Хотя бы раз
